Ребенок от Деда Мороза

Ясное дело, это не прибавило мне хорошего настроения.

Стоило справиться с этой задачей и радостно отметить, что ни капли на себя при этом не пролила, что для меня — почти что подвиг, вернуться в приемную и начать разбираться на рабочем столе, раскладывая стикеры-подсказки, которые мы вчера подготовили совместно с Верой, как меня отвлек от работы Венедиктов.

— Привет! — его взгляд буквально сверлит меня.

— Привет, Вадим, — отвечаю спокойно, хотя внутри все трепещет, в груди растет нехорошее предчувствие. Вот неспроста он зашел… — Тебе что-то надо?

— Да, справку по моим доходам подписать. Для налоговой. Сделаешь?

— Давай, конечно.

Открываю папку с бумагами, которые должна отнести сегодня на подпись шефу. Венедиктов отдает мне свой документ.

— Знаешь, а я ведь не поверил, — говорит он с грустью.

— Ты это про что?

— Да про то что ты Веру подсидела.

— Кто такую чушь сказал? Что значит подсидела? Я ее заменяю, временно.

— Ну да, конечно. Кто поверит. Да ты еще на корпоративе виды на босса имела.

— Да с чего ты все это взял? — вскипаю.

— Ты меня идиотом считаешь? Только он поиграется и выкинет, так и знай. Все богатые сынки они такие. Ладно, не хмурься. Проехали.

— Не собираюсь я ничего «проезжать» — вскипаю. — Приходишь тут и поливаешь меня грязью.

Венедиктов уходит, оставив меня в отвратительном настроении и с головной болью. Собираю чашки, мою, чувствуя себя чумазой и потной. Волосы растрепались, а еще меня колотит от двух энергетических напитков, которые влила в себя сегодня.

Совещание заканчивается, народ расходится, и я ловлю себя на том, что снова кусаю губу в повисшей мертвой тишине. Сердце колотится так, что его удары, кажется, звучат на всю приемную.

Понимаю, что босс сейчас позовет меня к себе. И никак не выходит успокоиться.

Звучит интерком.

— Зайдите, Синичкина.

У меня не сердце — а отбойный молоток, а вот Самойлов абсолютно спокоен, сидит с непроницаемым выражением за своим дорогущим столом из красного дерева…

И снова длинная пауза.

Спустя примерно миллион лет — точнее, десять секунд, показавшихся вечностью, — босс подается вперед, кладет руки на стол.

— Как проходит первый рабочий день? Помощь не нужна?

И это после того как он меня отчитал за опоздание? Начинаю закипать. Приоткрываю рот, намереваясь что-то ответить, но похоже Самойлов и не ждал ответа на свой вопрос, сразу переходит к распоряжениям на сегодняшний день, одновременно с космической скоростью размашисто расписываясь на бумагах, которые кладу перед ним, быстро обозначая что это.

— Отмените встречу на шестнадцать часов, принесите ту которая в восемнадцать на завтра, подготовьте к завтрашнему дню отчеты по отделам, вот по этому списку. Позаботьтесь, чтобы меня не беспокоили. И да, Анастасия…

Я уже стою практически у дверей, сжимая от волнения побелевшими пальцами папку и блокнот.

— Куда вы так торопитесь?

— Выполнять ваши указания…

— А, это хорошо. Так вот, Настя. Пообедаем вместе в два часа.

Сердце замирает, затем начинает колотиться тревожно. Что это все значит? Не припомню, чтобы босс когда бы то ни было обедал с Верой… Я и подумать не могла, что есть вероятность оказаться с Самойловым в неформальной обстановке. Снова. Это плохо, очень. И это явно провокация, нельзя поддаваться!

Держись, Синичкина! Цепляю на лицо дежурную улыбку и отвечаю с вежливым сожалением:

— Простите, Герман Александрович, но у меня уже назначена встреча на это время. Я бы отменила её, но увы, это невозможно.

Очень довольна собой, вроде и не отказала грубо, хотя очень хотелось, ушла так сказать от опасности, ловко вырулив…

— Тогда ужин, в шесть. Даже лучше.

— Что? Нет! — тут уж не до лавирования, он точно издевается! — Герман Александрович, я надеюсь наши с вами отношения будут исключительно деловыми. Я согласилась на эту должность только чтобы помочь подруге, и вам об этом прекрасно известно…

— У меня в шесть деловой ужин, Анастасия, и я приглашаю вас в качестве секретаря, — холодно прерывает меня Самойлов. — Не стоит искать черную кошку в темной комнате. Тем более — придавать себе слишком много значения.

Буквально выползаю из плена кабинета босса, расплющенная его холодной отповедью. Раскладываю по стопкам подписанные бумаги, руки дрожат. Затем, стараясь отвлечься от прошедшей беседы, погружаюсь в сбор требуемой статистики. Полдня проходит незаметно, потом решаю позвонить Вере, узнать, бывала ли она с Самойловым на вечерних встречах, уточнить как одеться, ведь он ни словечка об этом не сказал. Да и нет у меня ничего вечернего…

— Да, дорогая, разумеется присутствовала, — говорит Вера, ее голос звучит бодро и уверенно. — Загляни в подсобку, там ты же знаешь, у меня целый гардероб, на любые случаи. В том числе и вечерние платья есть. Конечно не факт, что все подойдет по размеру, но что-нибудь подберешь… Не переживай так.

Босс как раз уходит на обед, на прощание зыркнув на меня недовольно. Отправляюсь в святая святых Веры, ее маленькую подсобку, где она хранит разные вещи, от швабры до вечерних туалетов. Перебрав, выясняю что мне подходит лишь одно струящееся черное платье-стрейч, с легким отливом в фиолет. Платье в пол, что очень удачно — не будут видны мои сапожки, простые, черные, они на мне сегодня вместо валенок. Потому что шпилек, увы, не имею. А Верин размер обуви мне не подходит.

Такс, с платьем решила, теперь тоже неплохо бы перекусить. Отправляюсь в буфет, издалека замечаю Фролову и вздыхаю с облегчением. Я правда переживала куда ее босс дел. Но порадовавшись ее здравию, понимаю, что аппетит пропал. Ни малейшего желания снова влезать в стычку не испытываю, так что со вздохом объявляю голодовку. В конце концов меня ждет ужин в ресторане.

Работаю не поднимая головы, даже не замечаю появление босса. Он проходит мимо, ничего не сказав, я смотрю ему в след со вздохом.

За полчаса до шести я уже голова. Распускаю волосы — целый день носить пучок на голове для меня почти мука, волосы стягивает, кожа головы ноет. Беру вечернюю сумочку, тоже Верину, идеально под платье, кладу туда ключи от своей машины. Но что-то подсказывает что мы поедем не на ней…

Где запропастился босс? Переминаюсь с ноги на ногу — в кабинете Самойлова тишина.

Стучу тихонечко — никакого ответа. Может он забыл про ужин? Вот бы было классно! Приоткрываю дверь, заглядываю, переполненная надеждой что там пусто, что пока я переодевалась в подсобке, Самойлов уехал один.