Ребенок от Деда Мороза
Шрифт:
В кабинете полумрак, горит только настольная лампа. Босс как раз отбрасывает рубашку, которую только что снял.
Что-то кольнуло в груди, заставляя сжимать край приоткрытой дверцы, и продолжать смотреть на запретное… Исчезло все, стоило только увидеть обнаженного мужчину. На нем только брюки, и к счастью их он снимать не собирается. Как в рекламе парфюма, брызгает на себя туалетную воду, источающую восхитительно древесный аромат, так что вдыхаю поглубже. Загорелая кожа блестит в искусственном свете, жадно впитываю каждую деталь, потому что потеряла способность двигаться, и веки отказываются опускаться. Аккуратный треугольник черных волос покрывает грудь между
Он — совершенство.
А я — полная дура. Застыла в дверях, пожирая влюбленным взглядом, как потрясенный подросток, впервые осознавший, что значит влечение.
И тут конечно по закону подлости босс поворачивает голову. Цепкий холодный взгляд, как кот заметивший воришку-мышь возле своей миски со сметаной. Не успеваю отвернуться, встречаясь с ним взглядом.
— Из-звините, почти шесть, — бормочу, опуская глаза.
— Заждалась, Синичкина? — насмешливо поддевает меня Самойлов.
— Рабочий день не резиновый, — отвечаю ему в тон, вот только голос предательски дрожит.
— Извини, заработался. Не возражаешь, если я продолжу одеваться в одиночестве? Я быстро.
— Д-да. Конечно.
Хлопок двери, которую толкаю нервным движением, получается излишне громким. Я идиотка. Ну как так можно! Боже… до чего я дошла? Подглядывала за боссом… Даже застонала от неловкости,
И этот его взгляд, когда он меня заметил… аж мурашки по коже.
Пока жду босса, нервно меряю шагами пространство приемной. Как я могла так глупо опозориться? Что теперь делать? Ясно, что работа в таком тесном соседстве с мужчиной, с которым пережила моменты близости, обещают стать серьезным вызовом. Я приняла этот вызов и должна держать себя в руках! Как бы ни был великолепен этот мужчина. Как бы до беспамятства не влекло к нему, нельзя поддаваться.
— Не поддавайся влечению, — бормочу себе под нос мантру.
— Я готов, идемте, Настя, — выходит из своего кабинета босс, одетый как для обложки модного журнала. Идеальный, сногсшибательный, аж дух захватывает.
Поэтому опускаю глаза, распрямляя несуществующую складку на платье.
В офисах уже мало сотрудников, все потихонечку покидают свои рабочие места. Но те, кто задержался с любопытством нас разглядывают.
Среди них, естественно, и Фролова, сталкиваемся с ней по дороге к лифту. Она здоровается с Самойловым, посылая ему ослепительную улыбку. Из которой можно сделать вывод что обиды не держит, значит расстались эти двое весьма дружелюбно и не было никакого падения в шахту. Ну это я шучу конечно, босс бы так никогда не поступил.
— Не желаете понести? — бормочу себе под нос ехидно. В полной уверенности, что никто не услышит. Но похоже, у Самойлова ястребиный слух!
— Все-таки это ревность, — хмыкает он, галантно пропуская меня вперед, в кабину лифта.
— Не понимаю, о чем вы. Давайте договоримся, очень прошу, не надо намеков и игр. Иначе работа не получится.
— Теперь я не понимаю, — разводит руками босс.
— Я про ваши… намеки. Да… у нас было, Герман, но обстоятельства складываются так… Я не развлечение, понимаете? Я пытаюсь профессионально выполнять свои обязанности. Развлечений же вам найти думаю не проблема…
— Это так, — холодно кивает Самойлов. Ему явно не понравились мои сумбурные объяснения.
Пытаясь успокоиться, обхватываю себя руками за плечи. Ну как
ему объяснить, что я пытаюсь защитить свое бедное сердце, не дать ему разбить его? Неужели это и так не ясно?Понимаю, что сама во всем виновата, поддалась, не была твердой. Но осознала же ошибку и пытаюсь вернуться на путь профессионала. Мужчины вроде Германа, самоуверенные, циничные, не слишком-то придерживаются светских условностей. Он ведь получил то, что хотел, так чего еще ему от меня надо?
— А если я не отношусь к тебе как к развлечению? — босс внезапно нажимает на кнопку «стоп», чем пугает меня до чертиков! Быть с ним вот так в замкнутом пространстве, само по себе тяжело… А когда еще не знаешь, когда это закончится… и что он собирается предпринять… И вопрос, от которого меня буквально встряхивает, как от удара током!
Вопрос, который застает врасплох, широко распахиваю глаза, вглядываюсь в красивое мужское лицо, и сердце отчаянно жаждет поверить… И тут же осекаю себя. Не будь идиоткой! Ты его видела на протяжении года почти каждую неделю с новенькой пассией! И добивается он тебя сейчас только потому что ты сопротивляешься!
— Не стоит относиться иначе, — произношу надменно.
— В смысле? Что ты хочешь этим сказать? — хмурится босс.
— То, что было никогда не повторится. Одноразовая ошибка. Случайность.
Судя по вспышке темного пламени в глазах Германа, своими словами я нанесла серьезный удар по его самолюбию.
— А ты весьма откровенна, Настя.
Он произносит мое имя медленно, тягуче, дразняще. Как будто неторопливо ведет пальцем по моей обнаженной, чувствительной коже. Боже! О чем я вообще думаю? Куда заведут меня эти неуместные фантазии?
— Это все ради работы, Герман Александрович. Не хочу подвести Веру…
— И поэтому ты сейчас так дрожишь? Помнится, в тот вечер ты тоже не могла сдержать дрожи.
— В тот вечер… я напилась в стельку, — произношу охрипшим голосом первое что приходит в голову.
«Врунья» — читаю молчаливый ответ в насмешливом, презрительном взгляде синих глаз.
Меня снова бросает в дрожь.
Мысли невольно уносятся назад, в злополучный день празднования Нового года.
— Мы должны забыть о том, что произошло в тот день, — произношу едва слышно. — Пожалуйста, я… страдаю клаустрофобией. Нажмите уже чертову кнопку и поедем на ужин! У меня есть личная жизнь в конце концов! Завтра я положу к вам на стол заявление об уходе!
– Я никуда не отпущу тебя, Синичкина. Не трать бумагу. Вера сказала, что доверяет только тебе и я ей верю, — спокойно отвечает Самойлов.
Это звучит как: я бы ни за что тебя не выбрал, но доверяю своей секретарше…
Неужели и правда больше некому?
— Компания переживает нелегкие временна, на нас давят и не факт, что мне вообще удастся удержать руль, — задумчиво говорит Самойлов. — Может когда нас поглотят и руководство сменится, ты вздохнешь с облегчением, — добавляет язвительно.
— Не может быть такого! — восклицаю с тревогой.
Мне совсем не нравится слушать пессимизм в его голосе.
Герман наклоняется ко мне. Его горячее дыхание обжигает шею.
— Мне нужна твоя помощь, поддержка. Не время проявлять строптивость, не сегодня.
Сглатываю и киваю. Он совсем меня запутал!
Глава 12
К моему облегчению, босс снова нажимает кнопку и лифт начинает движение. Наружу выскакиваю пулей, ну и конечно спотыкаюсь. Самойлов ловко подхватывает меня, уж не знаю, как ему удается проявить такую прыткость. Сдвинув брови, он смотрит вниз… Проследив его взгляд, цепенею.