Рефлекс змеи

– Скажите спасибо, – сказал я.

Однако она была слишком взбешена тем, что ей пришлось все выдать. Она пролетела через холл в своих шелках и облаке духов и хлопнула дверью. Воздух после нее весь дрожал от ее бабской злости. «Хорошо хоть, – подумал я, – что весь мир не забит Данами ден Релган».

Клэр и Джереми высунулись из кухни.

– Чего ей было надо? – спросила Клэр.

– Того… чего у меня нет.

Они начали расспрашивать меня, что тут вообще произошло, но я ответил:

– Завтра… завтра расскажу.

И они отстали от меня. Клэр села возле меня на лестнице и провела пальцем по моему лбу.

– Худо тебе? – спросила она.

Я не хотел отвечать «да». Я просто спросил:

– Который час?

– Половина четвертого… четвертый час. – Она посмотрела на часы. – Двадцать минут четвертого.

– Перекусите, – сказал я, – вместе с Джереми.

– Тебе чего-нибудь принести?

– Нет.

Они разогрели суп и хлеб и подкрепились. «Единственный день, – проползла в голове глупая мысль, – который я провалялся на лестнице». Я чуял запах пыли в ковре. У меня болело все, болело без конца, все затекло, боль была мучительной, жгучей, но все же это было лучше тех приступов. «Скоро, – подумал я, – я просто не смогу не двигаться. Это знак, что все приходит в порядок…» Мне страшно необходимо было пойти в туалет.

Я сел, привалившись к стене.

Не так плохо. Не так плохо. Судорог нет.

Значительное улучшение в работе всех мышц. Память о былой силе уже не была такой отдаленной. Я подумал, что если попытаюсь, то встану.

Клэр и Джереми вынырнули из кухни и вопросительно воззрились на меня. Я безо всякой гордости принял их протянутые руки, чтобы опереться на них и выпрямиться.

Меня шатало, но я стоял.

И никаких судорог.

– И что теперь? – спросила Клэр.

– Пи-пи.

Они рассмеялись. Клэр пошла на кухню, Джереми взял меня под руку и повел через холл, пробормотав что-то насчет того, что надо бы смыть с пола подсохшую кровь.

– Не беспокойся, – сказал я.

– Не проблема, – ответил он.

В ванной я уцепился за вешалку для полотенца и заглянул в зеркало, чтобы посмотреть, что у меня с лицом. Распухшая, уродливая морда. Не узнаешь. Местами ободранная. Местами темно-красная. Вся в запекшейся крови – волосы из-за этого торчат во все стороны. Один глаз заплыл, от другого осталась щелочка. Разбитый багровый рот. Два выбитых передних зуба.

«Придется подождать недельку, – со вздохом подумал я. – У боксеров такое все время, причем добровольно. Тупые гориллы».

Опорожняя мочевой пузырь, я не только остро почувствовал, что мне изрядно повредили брюшную полость, но еще и успокоился. Крови в моче не было. Наверное, кишкам досталось, но ни разу ни ботинок, ни копыто не попало со всей силой прямо по почкам. Мне повезло. Невероятно повезло. Слава тебе, Господи.

Я налил в раковину немного теплой воды и смыл губкой часть засохшей крови. В целом это вряд ли помогло делу – ни физиономия, ни состояние от этого лучше не стали. Под кровью были другие ссадины и порезы. Я осторожно промокнул вымытые участки полотенцем. «Остальное подождет», – подумал я.

Где-то в холле что-то рухнуло.

Я распахнул дверь и увидел Клэр, с встревоженным видом выбежавшую из кухни.

– С тобой все в порядке? – спросил я. – Ты не упала?

– Нет… наверное, Джереми.

Мы неторопливо пошли к парадной двери, чтобы посмотреть, что он там уронил… и обнаружили самого Джереми, лежавшего лицом на полу на пороге проявочной. Тазик, что был у него в руках, выплеснулся и залил водой все вокруг. И еще запах… сильный запах тухлых яиц. Я знал этот запах… Я…

– Что… – начала было Клэр.

«Иисусе», – подумал я, и это была молитва, а не богохульство. Я вцепился в руку Клэр и поволок ее к парадной двери. Распахнул ее.

– Стой тут, – приказал я. – Стой тут. Это газ.

Я набрал полные легкие темного холодного воздуха и бросился назад. Я чувствовал себя таким слабым… такое отчаяние… Я склонился над Джереми, схватил его за оба запястья и поволок по белому кафелю, чувствуя смертельную дрожь в ослабевших руках и ногах. Я вытащил его из проявочной, проволок через холл к парадной двери. Недалеко. Не более десяти футов. Мои собственные легкие жаждали воздуха… но не такого… не запаха тухлых яиц.

Клэр схватила Джереми за руку и потащила его вместе со мной, и так мы выволокли его бесчувственное тело на улицу. Я захлопнул за собой дверь и опустился на колени на холодную дорогу. Меня тошнило, я задыхался, чувствуя себя абсолютно бепомощным.

Клэр уже колотила в соседнюю дверь. Она вернулась вместе с жившим рядом учителем.

– Дышите… в него… – проговорил я.

– Изо рта в рот?

Я кивнул.

– Ладно.

Он опустился на колени рядом с Джереми и без вопросов стал делать ему искусственное дыхание. Это он умел.

Клэр исчезла, но через минуту вернулась.

– Я вызвала неотложку, – сказала она, – но они хотят знать, что за газ. Они говорят, в Ламборне газа нету. Они хотят знать… что привезти.

– Респиратор. – У меня у самого грудь была точно налита свинцом. Дышать было трудно. – Скажи… сера. Какой-то сульфид. Смертельно. Скажи, пусть поторопятся.

Вид у нее был совершенно безумный. Она бросилась в дом учителя, а я устало привалился к стене своего дома, все еще стоя на коленях, кашляя и чувствуя себя невероятно разбитым. Из-за новых бед, не из-за старых. От газа.

Джереми не шевелился. «Господи, – подумал я, – Господи, не дай ему умереть».

Газ в моей проявочной предназначался мне, не ему. Он был там, поджидая меня все время, пока я валялся в холле.

«Не умирай, Джереми, – бессвязно думал я. – Джереми, это я виноват. Не умирай. Я должен был бы сжечь весь этот миллесовский хлам… не использовать его… не заходить так далеко… так близко к смерти…»

Из коттеджей высыпали люди с простынями и выпученными глазами. Учитель продолжал, хотя по его лицу и поведению я видел, что все бесполезно.

Не умирай…

Клэр прощупала пульс Джереми. Ее собственное лицо было смертельно-бледным.

– Пульс?.. – спросил я.

– Неустойчивый.

Не умирай!

Учитель воспрянул духом и без устали продолжал трудиться. Казалось, что мои ребра стиснул обод, выжимая воздух из легких. А я ведь только чуть-чуть глотнул газа с воздухом. Джереми же вдохнул чистого газа. А Клэр…

– Как у тебя в груди? – спросил я.

– Давит, – сказала она. – Ужас.

Толпа вокруг нас разбухала прямо на глазах. Приехала неотложка, полицейская машина, Гарольд, врач и чуть ли не половина Ламборна.