Рефлекс змеи

Умелые руки приняли дело из рук учителя и стали закачивать и выкачивать воздух из легких Джереми. А сам Джереми лежал неподвижно, как бревно, пока врач обследовал его, и когда его клали на носилки, и укладывали в машину «Скорой».

Пульс у него был. Какой-то, но был. Это все, что они могли сказать. За ним закрыли дверь машины и повезли его в Суиндон.

«Не умирай, – молил я. – Господи, не дай ему умереть. Это ведь моя вина».

Приехала пожарная машина с людьми в противогазах. Они побежали к задней части коттеджа, неся оборудование со всякими шкалами, и в конечном счете вывалились на улицу через парадную дверь. По их разговорам с полицейскими я понял, что никакого тщательного обследования проводить нельзя, пока концентрация отравы в коттедже не снизится.

– Что за газ? – спросил полицейский.

– Сероводород.

– Смертельный?

– Чрезвычайно. Парализует дыхание. Не входите, пока мы не вычистим все. Там есть какой-то источник, до сих пор генерирует газ.

Полицейский повернулся ко мне.

– Что именно? – спросил он.

Я покачал головой:

– Не знаю. У меня ничего такого нет.

Именно этот полицейский спрашивал чуть раньше о том, что с моим лицом.

– Упал на скачках.

Такой ответ всех удовлетворил. Жокей в синяках в Ламборне не редкость. Вся толпа двинулась вверх по улице к дому Гарольда, и события завертелись.

Клэр дважды звонила в больницу справиться о состоянии Джереми.

– В интенсивной терапии… очень плох. Они спрашивают о его ближайших родственниках.

– Родители, – в отчаянии сказал я. – Джереми живет в Сент-Олбансе. – Номер дома был у меня в коттедже, там же, где и газ.

Гарольд покопался в справочнике и дозвонился до отца Джереми.

«Не умирай, – думал я. – Живи, черт тебя побери… Пожалуйста, живи».

Полицейские сновали туда-сюда. Пришел инспектор, стал задавать вопросы. Я рассказал ему, что случилось. Клэр тоже. Я не знал, как сероводород попал в мою проявочную. Совершенно случайно им надышался Джереми. Я не знал, зачем кому-то понадобилось заполнять газом мою проявочную. Я не знал, кто это сделал.

Инспектор сказал, что не верит мне. Никому не устраивают таких смертельных ловушек просто так. Я должен знать почему. Я покачал головой. Говорить по-прежнему было мукой. «Если Джереми умрет, – подумал я, – то я расскажу ему. Иначе – нет».

Откуда я так быстро узнал, что там газ? Клэр сказала, что я среагировал мгновенно. Почему?

– Сульфид натрия… использовался в фотолабораториях. Иногда до сих пор используется… но не так много… из-за запаха. Я не держал его у себя. Это… не мой.

– Это газ? – озадаченно спросил он.

– Нет. Продается в виде порошка. Очень ядовит. Входит в комплект для тонирования в оттенок сепии. Такой производит «Кодак». Называется Т-7 А… мне кажется.

– Но вы-то знали, что это газ.

– Из-за Джереми… Он упал в обморок. И я вдохнул… почувствовал себя… плохо. Можно получить газ… с помощью сульфида натрия… я просто понял, что это газ… не знаю как… я просто понял.

– Как делают сероводород из кристаллов сульфида натрия?

– Не знаю.

Он настаивал, чтобы я ответил, но я и правда не знал. «А теперь, сэр, – сказал он, – поговорим о ваших синяках. Вам явно плохо, вы слабы. Да и лицо ваше… вы уверены, сэр, что это результат падения с лошади?» Поскольку ему кажется, должен он заявить, что это больше похоже на следствие жестокого избиения. В свое время он повидал такое.

– Падение, – ответил я.

Инспектор спросил Гарольда, который хотя и выглядел озабоченным, но ответил без обиняков:

– Плохое падение, инспектор. По нему лошади прошлись. Если вам нужны свидетели… ну, тысяч шесть народу видело.

Инспектор пожал плечами, но было ясно, что он не верит. «Может, – подумал я, – чутье подсказывает ему, что я кое в чем соврал». Когда он ушел, Гарольд сказал:

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Ведь когда мы расстались, у тебя с лицом было все в порядке, разве не так?

– Когда-нибудь я расскажу тебе, – пробормотал я.

Он обратился к Клэр:

– Что тут произошло?

Однако она тоже устало покачала головой и ответила, что ничего не знает, ничего не понимает и чувствует себя ужасно. Жена Гарольда нас обласкала, накормила, устроила нам постель.

В полночь Джереми был еще жив.

Спустя несколько мучительных часов Гарольд пришел в маленькую комнатку, где я сидел на кровати. Я сидел потому, что так мне было легче дышать, и потому, что я не мог спать, и потому, что у меня все ужасно болело. Он сказал, что моя юная леди уехала в Лондон на работу и позвонит мне вечером. Полиция жаждет меня видеть. А Джереми? Джереми еще жив, по-прежнему без сознания, по-прежнему в критическом состоянии.

Весь день был хуже некуда.

Полицейские побывали у меня в коттедже, видимо, открыв окна и двери, чтобы вытянуло газ, а теперь инспектор явился в дом к Гарольду, чтобы доложить о результатах.

Мы сидели в кабинете Гарольда. При свете дня стало видно, что инспектор – моложавый блондин с умными глазами и с привычкой хрустеть пальцами. По мне, он не был похож на вчерашнего инспектора, разве что недоброжелательный вид остался прежним.

– На кране в вашей проявочной был фильтр для воды, – сказал он. – Для чего вы его используете?

– Вся вода для фотографий, – сказал я, – должна быть чистой.

Самые большие опухоли вокруг моих глаз и рта начали опадать. Я уже лучше видел и говорил – хоть какое-то облегчение.

– Ваш фильтр, – сказал инспектор, – и был генератором сероводорода.

– Быть не может.

– Почему бы и нет?

– Ну… я же всегда им пользовался. Он же только для смягчения воды. Его восстанавливают с помощью соли… как и все смягчители.

Он смерил меня долгим задумчивым взглядом. Затем он исчез на час и вернулся с коробкой и молодым человеком в джинсах и свитере.

– Итак, сэр, – сказал инспектор с заученной протокольной вежливостью подозрительного копа, – это ваш фильтр?

Он открыл коробку и показал мне содержимое. Фильтр фирмы «Дерст» с привинченной к его верхней части короткой резиновой трубкой, которую обычно подсоединяют к крану.

– Похоже, – сказал я. – Похоже на то. А что с ним не так? Он же не может выделять газ.

Инспектор дал знак молодому человеку, который вынул из кармана пару резиновых перчаток и натянул их. Затем он взял фильтр – черный пластиковый шар величиной с грейпфрут с четким делением на верхнюю и нижнюю части и отвинтил верхнюю часть.