Рефугиум

Зуун про данный стаб часто слышала, но сама в нём не была, и, кроме того, что данный стаб является крупным опорным пунктом власти Колизея, другой информации о нём не имелось. Продавший нам зарисовки торговец пообещал, что в нём мы сможем найти любой интересующий нас товар и сведения, если таковые, конечно, можно достать в протекторате.

Звук колёс резко изменился вместе с закончившейся лентой асфальта. Я бросил взгляд на напарника, который, тоже принялся проверять амуницию. Заросшая, явно редко использовавшаяся по назначению в своём мире, дорога насквозь разрезала узкую лесополосу, огораживавшую данную часть озера. Мы остановились на небольшом пригорке, за которым имелся пологий глинистый спуск к воде.

– Дальше грязь, нет смысла пачкаться, - сообщила Ки причину остановки.

Покинув транспорт первым, я был с ней согласен. Вода после переноса отошла от берега, оголив вязкую илистую жижу, по которой не очень хотелось пробираться.

– Метров триста, по правому борту, - раздался голос Зуун в наушнике, корректируя направление.

Махнув рукой выпрыгнувшему вслед за мной напарнику, я пошёл в сторону следующего пригорка откуда лучше смог оценить обстановку. Твари и вправду толпились возле берега, привлечённые прогулочной лодкой в виде огромного лебедя, точнее, даже не лодкой, скорее, сдвоенным катамараном с неким подобием беседки в задней части. Эдакий прогулочный монстр для небольшой компании был привязан к одиноко торчавшему из воды столбу, явно оставшемуся от какой-то конструкции. Именно этим и было обусловлено небольшое расстояние от тварей, вот только почему тот, кто сейчас на нём лежал, не причалил к другому берегу, для меня оставалось загадкой. Пустыши вряд ли бы успели обойти большой водоём и, скорее всего, потеряв из виду предмет вожделения, разбрелись бы в разные стороны.

Сфокусировав зрение на крупном мужчине, что лежал в той самой беседке на лавке, я обратил внимание на то, что у него окровавлено плечо, и район локтя обернут цветастой тряпкой. Дар не доставал до него, но сцена вполне походила на обычное попадание свежака в СТИКС, а на берегу вполне могут быть его бывшие приятели.

– Либо те, с кем отдыхал, напали, либо уже после его туда загнали, - озвучил я свою версию.

– Очень на то похоже, - согласился Сарыч, - не вижу смысла туда идти, тварей можно отсюда перестрелять, а к нему уже на вездеходе подплыть.

– Я думал о том же, - кивнул я, опускаясь на одно колено.

С такого расстояния имевшиеся твари не были способны услышать одиночные выстрелы, глушитель хорошо подавлял звук, да и позиция на краю лесного массива этому также способствовала. Некоторые всё же обеспокоенно крутили головами, когда стоящий рядом падал, другие, вовсе не обращая внимания, сразу приступали к каннибализму, пользуясь подвернувшейся оказией. Лично меня всегда удивляло такое поведение, но уже привык, что они с детской непринуждённостью могут есть даже живого медляка.

– Зуун, давай с нами на броню, - обратился я к напарнице, подходя к транспорту.

– Зачем?
– удивилась она.

– Не хочу его внутрь заносить: во-первых, будем забирать с воды, придётся спускать через верхний люк, что неудобно, а во-вторых, у Ки скоро дар откатится. Не хотелось, чтобы лишние глаза такое видели.

– Поняла, - ответила Зуун, и выпрыгнула из десантного люка, который сразу же начал закрываться за ней.

Подошедший первым Сарыч подсадил на крышу подругу, следом легко запрыгнул сам. Как только я к ним присоединился, Ки, следуя команде, направила транспорт к воде. Подплыв к лебедю, я понял, что так манило сюда тварей, крови тут было предостаточно, а на неё даже новорождённый пустыш крайне падок. Со стороны мы рассмотрели только окровавленную одежду парня, а вот после швартовки увидели всё остальное. Весь пол был обильно залит кровью, а имеющиеся на теле иммунного раны таких объёмов кровопотери не объясняли. Зуун моментально определила причину, по которой тот находился в отключке, и, сорвав с пояса флягу, не без нашей помощи принялась вливать лежавшему в рот живец.

Внушительных размеров амбал был одет в нелепые цветастые шорты и безрукавную футболку. Помассировав ему кадык, заставив тем самым сглотнуть влитое, Зуун принялась раскручивать тряпки, которыми он прикрыл свои раны.

На плече, почти возле самой шеи красовался глубокий укус, но, по сравнению с вырванным куском плоти на руке, тот не представлял опасности. Выругавшись, знахарь вскрыла перевязочный пакет, облила дезинфектором рану и приступила к швейной работе.

Провозились мы с пострадавшим не меньше получаса, даже любопытная Яся выбралась на крышу вездехода, но быстро потеряла к происходящему интерес. Штопка укусов у свежаков - это нормально, все поначалу не могут осознать исходящую от бывших друзей и окружающих людей смертельную угрозу. Парень что-то промычал, и, воспользовавшись моментом, Зуун влила в него ещё живца, скомандовав нам начинать перенос оживающего тела.

Тащить полтора центнера вялого мяса с одной неустойчивой конструкции на другую, болтающуюся рядом, ещё то развлечение, но нам таки удалось доставить пациента, даже не макнув того в воду. Ни я, ни Сарыч вопросов не задавали, и так было ясно, что у свежака споровое голодание, а то, что это свежак, я видел по его едва сформировавшемуся ядру, даже без намёка на зародыш дара.

– Крепим его, чтобы не слетел, - скомандовал я, когда массивное тело вытянули на крыше вездехода за задней турелью.

Перетянутый ремнями мужчина по-прежнему не шевелился, но его дыхание постепенно выравнивалось. Когда закрепились и мы, я сообщил Ки, чтобы она направилась к другому берегу, выбрав самое пологое место. Решил, что пациенту сейчас вряд ли пойдёт на пользу катание на горках.

За час до расчётного времени прибытия в стаб, Ки остановила вездеход и сменила образ. Ещё до выезда мы решили, что в большой стаб Ки пойдёт без смены обличия, так её чаще всего принимают за пуму. Этих кошек мало кто видел из обычных обывателей, а если вдруг кто знающий найдётся, то можно сослаться на то, что мы, мол, не специалисты, чтобы породу определять.

Свежак очнулся уже на подъезде к стабу, минуты через две, как с нами связался патруль. Зуун их заметила раньше, так что их вызов при нашем приближении сюрпризом не был. Радиообмен был недолгим, нас предупредили, что при подъезде к стабу стволы нужно развернуть назад, а бойницы должны быть задраены. Первое мы сделали сразу, а второго в нашем вездеходе не имелось.

Свежак, едва раскрыв глаза, вяло задёргался, но, увидев склонившуюся над ним Зуун, замер и на английском спросил, где он и кто она такая. Зуун коротко представилась и заставила того глотнуть ещё немного живца, предупредив о том, что привкус у него так себе. Наш живец, хоть и не был спорово-водочной гадостью, имея гораздо более приятный вкус, но всё равно на заднем фоне отдавал характерным амбре, и, увы, от этого до конца никак не избавиться.

Свежак глотнул, сморщился и тихо выругался по поводу вкуса, попросив воды. Воду он получил, так же, как и ответ на вопрос, почему связан. Зуун пояснила, что его зафиксировали на крыше транспорта, и, если он чувствует в себе силы удерживаться на машине самостоятельно, то может развязать. Подумав минуту, свежак отказался, сообщив лишь о том, что за еду готов заплатить любые деньги, на что Зуун лишь усмехнулась: «Через полчаса приедем в город». Ей явно не хотелось возиться с его просвещением, а стаб и город - синонимы в этом мире.

Миновав хорошо расчищенный жилой микрорайон, в котором все высокие здания были обрушены, мы выехали к стабу, и я сразу же прикинул его размеры. Местное поселение по размеру было не меньше Клина, однако скопление транспорта у ворот, характерное для Бастиона, отсутствовало. Стена стаба выглядела надёжно, отвесная монолитная конструкция высотой метров тридцать. Повсюду имелись капониры, выступавшие ступеньками для того, чтобы иметь возможность стрелять даже под саму стену. На подъезде к воротам имелась змейка, перед которой был установлен огромный рекламный штендер, где на пяти языках дублировалось предупреждение, которое дал нам патруль.