Реинкарнация

Так вот, допросил он их и, как мог, на свои вопросы ответа добился. И чтобы неповадно было больше никому впредь покушаться на его владения, велел он своим слугам, выпороть мальчишек. Да не просто выпороть, а с особой жестокостью, с пытками и истязаниями. Били их прутьями, отрезали куски плоти и прижигали калёным железом. Но обо всём этом позже стало известно.

Никто не знал куда подевались мальчишки, пока слухи не донесли до Хэиба, что держат их в подвале дома того жадного бая. Чье же отцовское сердце выдержит услышав такие вести, пришёл он к дому богача и попросил отпустить ребят. Понимаешь, когда ты обычный «маленький человек» и вся власть в руках негодяев и подлецов, трудно уповать на помощь государства. Так как зачастую, рука руку моет и как раз таки худшие из худших и есть сама власть. А все, кто с ними сотрудничает, просто уголовные элементы. Ну и к тому же бай Эрлиак, ни с кем не советуясь, сам принимал решения — мог и повесить, и на каторгу отправить.

Таким образом Хэиб, как бедняк, мог лишь смиренно просить, надеясь на милость и снисходительность богача. И бай наконец велел слугам вынести тела несчастных истерзанных ребят. Мальчишек измученных и запытанных, просто выкинули перед воротами в кучу пыли и грязи. Затем Эрлиак велел выстроить напротив своего дома всех обитателей деревни, чтобы все видели этот отвратительный и чудовищный спектакль и убедились, как мается и мучается бедный и ни в чем не повинный народ, если они ещё раз посмеют посягнуться на его территорию. Мальчишек было двое: сын Хэиба и его друг — залезший с ним вместе в тот злополучный сад. Его друг оказался крепким парнем, хоть ему и отрезали язык, но несмотря на это он выжил. И ты его наверняка знаешь, раз ты общался с Хэибом, его имя Ахрас.

— Хэиб сказал, что Ахрас немой, — новые подробности о них впечатлили меня. — Они не говорили мне, что у него нет языка.

Кузнец снял с огня вскипевший котелок с едой и выложил её в деревянную тарелку.

— Значит у них были веские причины не упоминать об этом, — он вручил мне такую же деревянную ложку. — На вот, поешь. Ты выглядишь уставшим и изнуренным, тебе нужны силы.

Я уже не помнил, когда в последний раз ел приличную еду, наверно с того самого дня, как Асиф отправился на поиски отца.

— Так вот, — продолжил свой рассказ кузнец, — Ахрас выжил, а сын Хэиба к сожалению нет. Его молодое тело не выдержало столь изощрённых пыток и он умер на руках у отца. Раздавленный горем отец, погрузил их тела в телегу и отвез домой. Сына он похоронил рядом с женой, Ахраса ему удалось выходить и вернуть к жизни. Парень все равно жил сиротой и Хэиб стал ему как родной отец.

Добиться какой-то справедливости и правосудия не представлялось возможности. Для таких людей, как тот бай, закон не писан. У них всегда развязаны руки и они творят что угодно, как хотят и где пожелают. Тогда-то у Хэиба и возник план мести. Вдвоем с Ахрасом — к тому времени успевшему окрепнуть и поправиться, они воплотили в жизнь свой замысел. Ахрас рос сильным не по годам и легко мог справиться в честном бою с тремя-четырьмя противниками. Так что месть была вполне справедливой и никто не мешал ей свершиться. Но месть всегда должна быть быстрой и неожиданной. С Ахрасом они договорились как сделать так, чтобы их жертвы ничего не узнали. Все было разыграно так, что бай Эрлиак и его люди ничего не заподозрили и не поняли, откуда им грозит опасность.

Как-то вечером им удалось проследить и подкараулить бая, возвращавшегося со своей охраной, с очередной попойки местных князьков. Вместе с верными людьми из засады они сначала подстрелили из арбалетов впереди идущих стражников, затем легко перебили подвыпивших охранников. А слуги несущие паланкин с баем, испугались и бросили своего господина ещё в самом начале битвы. Толстосум Эрлиак выбрался из оброненного паланкина и пытался сбежать, воспользовавшись суматохой боя и неразберихой. И он бы сбежал, но Ахрас метким броском камня в голову, выбил землю из-под ног бая и тот опал, как мешок с верблюжьим навозом.

А на утро слуги бая с ужасом обнаружили тело своего бывшего господина. Его бездыханный труп, пронзенный кинжалом насквозь и прибитый к тем самым воротам, перед которыми он велел выкинуть тела мальчишек. Он всё ещё был жив, но последние силы уже покидали его. Охваченные ужасом богачи подняли на уши весь город, везде происходили обыски и облавы. По команде подняли всю продажную стражу, избирательно работающую, лишь в том случае, когда дело касалось тех, с чьих рук они кормились. Ахраса и Хэиба никто не смог найти, если бы только не предательство одного из своих — продажная шкура прельстившись на объявленную за их головы награду, выдала гвардейцам Солтана место их укрытия.

Их схватили и наиболее худшим решением оказалось то, что их не казнили сразу, а захотели отправить в рудники. Поскольку местные рабовладельцы посчитали, будто такие крепкие работники принесут гораздо больше пользы на добыче золота в шахте. И теперь Хэиб вместе со своим другом Ахрасом и с пятёркой верных людей шёл в рудники вместе со своими товарищами. Говорят, что Арут, главный надзиратель города, лично вёз их на своем хаузе — их охраняли, как самых известных преступников, поскольку они опасались, что возмущённые жители трущоб захотят отбить их у стражников.

Но у Хэиба и Ахраса имелось иное мнение насчёт такого недоразумения. И в один из дней, подговорив ещё нескольких каторжан, у них получилось совершить побег. Нетрудно догадаться, кто не имея оружия, легко свернул шеи конвоирам, словно имперским гусям и сбежал, попутно освободив многих других пленных. А затем, по наущению Хэиба, каторжане устроили настоящий бой у стен города — Хэиб со своими соратниками ещё месяц гуляли по близлежащим деревням и громили усадьбы местных баев, пока из ближайшего гарнизона не подоспела армия Солтана.

Известно, что позже, вместе с ближайшими и преданными людьми, они организовали свою разбойничью шайку и грабили купцов, идущих караванами в город. Таким образом они вершили месть всем, кто пользуясь своей властью и богатством, угнетает и обирает более слабых. Среди простого люда о них ходили легенды, слагали песни и восхищались ими. Они стали своего рода народными героями, вставшие на защиту всех обездоленных, пострадавших от несправедливости и тирании властей. К ним было особое отношение, потому что даже в те времена почти никто не мог их одолеть. Они всегда нападали неожиданно и столь же быстро уходили с добычей. Вот с тех пор я ничего не слышал о Хэибе, пока ты не принёс печальную весть.

Тем временем я закончил есть и поблагодарил за еду.

— Заночуешь на кровати, — кузнец указал на дощатую лавку с соломенным матрасом, — мои жена и дети в другом конце дома уже спят. Я пойду к ним, а ты тут располагайся и чувствуй себя как дома.

Затем он убрал всё со стола и ушёл к себе, оставив меня наедине со своими мыслями.

Получалось, Хэиб и его отряд, вовсе не охранники каравана. Они просто нанимались под видом охраны, а затем в удобный момент обирали наивных и жадных торговцев до нитки, а то и просто убивали. Но что же тогда произошло ночью. Ведь я и Алиф видели нападение восставших мертвецов на лагерь. Кстати, было бы неплохо разузнать, где сейчас Алиф и чем он занимается.

Одежда моя уже почти высохла, мысли всё больше путались, согретый горячей едой и тёплым кровом, я не заметил, как провалился в объятия сна.

Проснувшись от шороха я сначала не сразу понял, где нахожусь, пока не вспомнил события вчерашней ночи. Кузнец уже встал и развёл огонь в очаге, но на улице ещё темно.

— Тебе нужно будет уйти, — он заметил, как я проснулся, — Через заднюю дверь, ещё до того, как наступит рассвет.

Сон в цивилизованных условиях придал мне сил и бодрости. Я подобрал со стула и повесил за спину свёрток со своей саблей.