Реконструкция парадигм

— Не знаешь? Ты, как и я, знаем всё, что только можно знать. Всё возможное нам известно, и всё зависит лишь от так называемой фазы. По-другому и не знаю, как назвать это… Словами сложно выразить эту… это… Слова слишком ограничены для понимания и пояснения! Ими нельзя выразить всё, хоть возможно и многое. Мы находимся на той ступени, когда всё пролегает за гранью звуков и образов, где всё лежит в… И опять я не знаю, как выразить это… Во всяком случае он, ты из другой фазы, сдаётся мне, ближе всех к пониманию. Связано ли это с тем, что ты первым начал осознавать всё? Нашёл ли ты ответ на свой вопрос? — Марта поворачивает голову и внимательно смотрит на меня и, даже мне кажется, скорее сквозь меня или же в моё нутро… — Нет, не думаю, что ты ответил на свой вопрос. По крайней мере не на этой фазе.

— И что же это за вопрос, о котором ты говоришь? Я вижу, ты знаешь многое. Так мы во временной петле? Время есть или же его всё же нет? Мне… нужны ответы. Да, я и сам ощущаю, что все ответы уже есть у меня… во мне… Только вот это ничего не меняет. Я в неведенье, и каждый случай добавляет лишь ещё больше вопросов. Баринкович уверен, что время есть, Фольт — что это всё проделки чего-то неизвестного и, выйдя за пределы воздействия этого нечто, всё вернётся к былому. Другие, уверен, тоже имеют свою точку зрения, но… Всё это бессмысленно, несвязно и нелогично. Мир меняется, как ему вздумается, он потерял чёткую структуру, да и мы не те, кем были прежде. Мне… Мне просто нужен маяк, хоть какой-то свет в этой непроглядной тьме, вязкой и тянущей на дно. Прошу, дай мне хоть лучик…

— Время… Как же люди зависимы от этого камня мироздания. Даже в своём скудном разуме, люди, являющиеся мыслительной элитой среди множества безликих пустышек, следующих за чужим зовом, не способны представить, осознать и принять жизнь без времени. Глупцам до этого нет дела, а умнейшие не способны выйти за рамки столь далёкие, что край Млечного Пути кажется лишь соседским забором, за которым носится дитя. И тут остаются лишь одни — находящиеся на грани между реальностью и вымыслом. В обычных условиях они утопают в иллюзиях, попадая тем самым в соответствующие заведения, но наш случай… Он другой. Хочешь узнать, есть ли всё же время?

— Да…

— Скажи, что есть время в самом примитивном понимании?

— Мера. Линия или же зацикленность, по которой мы определяем длительность существования всего, последовательность смены их состояний, изменения и развития. В теории относительности — одна из координат единого пространства-времени. Нечто, если исключать возможность существования временных петель, необратимое и постоянно движущееся вперёд. Если так смотреть, то раз я движусь вперёд, начав свой путь, как минимум с Эдема и дошёл до тебя, то это ли не обозначение отрезка и, следовательно, времени? Значит, время всё же есть? Как тогда объяснить всё… происходящее?

— Да, линия… И нет, время мертво. И ты не проходил никакого пути, как и не проходишь. Ты всё также находишься на Эдеме, всё также говоришь с кем-то до меня и со мной. Даже сейчас мы с тобой общаемся, и я имею в виду не нас с тобой и именно этот разговор. Нет! Возможно, это разговоры за чашечкой кофе или чего-то более крепкого, а быть может, за наблюдением какого-то эксперимента…

— О чём ты?.. — голова слегка побаливает, её словно что-то наполняет, и она вот-вот взорвётся.

— Ты знаешь. Без времени линия исчезла, оставив после себя лишь… точку. Всё — лишь мгновенье. Наш мозг так и не перестроился, так и не смог подстроиться под новый… Даже не знаю, можно ли это назвать миром, если это лишь мешанина из всего и вся. И этот разговор тоже не является прямой, в которой одно следует за другим, но лишь вспышкой. Это тоже неверное описание, ведь словами это и не опишешь. Всё же вспышка, мгновенье — тоже промежутки между началом и концом. Именно поэтому ты ощущаешь, что знаешь всё, и это так. Ты знаешь, но фаза, так называемая мною фаза, не имеющая ничего общего с действительностью — а является ли это действительностью? — строит какие-то границы, которые наш разум ещё способен воспринимать и ощущать. Эта точка столь массивная, плотная и маленькая, что, будь это в былом мире, она стала бы чёрной дырой. Это всё, что ты мне рассказал… Другой ты из другой фазы.

— Это… — и как мне реагировать на эти слова? Они не звучат бредово, а скорее, даже… знакомо? Я всё это знаю… Безусловно. — А что с вопросом, которым я задаюсь и ответ на который я ищу?

— Ах, точно, вопрос… В одном из наших с тобой разговоров, в одной из фаз, ты задал сам себе вопрос, будто надеясь, что я знаю на него ответ: «Какими мы станем, если сможем принять факт?» — вот, что ты сказал. Теперь и мне интересно, что же ты под этим имел в виду…

— Факт чего? О каком факте он… я говорил?

— Не знаю, мой дорогой, не знаю… Всё, что он напоследок сказал: «Ответы уже есть, кусочки собраны, но принять всё это… сложно. Частица, которую не понять, даёт всё. А там, где киты спели свою последнюю песню… принятие…» Как вижу, наши фазы расходятся… Думаю, пора попрощаться.

Всё задрожало. Гул, тяжёлый и басистый, бьёт по моим перепонкам в хаотичном ритме. Я слышу треск и скрежет металла, и вот прямо между нами образуется трещина, и станция, словно разделённая ножом, разлетается в разные стороны. Марта стоит и смотрит в иллюминатор, будто для неё этого совсем нет… Быть может, так и есть… Если верить её словам, то мы видим совсем разные картины своими глазами, и пропасть между нами только что увеличилась. Всё стихло…

Эти слова… Мои слова, сказанные мной, но также и не мной… Частица, значит? Какой-то элемент привезла на Хронос… Как же её зовут, эту девушку?.. Я забыл… Да и важно ли это? Я и так знаю её.

Надо осмотреться, но учитывая, что половина корабля улетела в никуда, то остаётся лишь находящееся за моей спиной. К удивлению, я наблюдаю то, чего тут не должно быть — длинный коридор на месте пустой стены, рядом с которой стоит консоль. Видимо, другого варианта нет…

Кислорода нет, как и звуков, но при этом гравитация всё ещё присутствует. Удивляться ли этому? Думаю, нет. Коридор кажется слишком длинным, хоть, если верить глазам, заканчивается метрах в десяти от меня. Только вот каждый шаг словно расширяет его, не давая мне приблизиться к концу. Может, вернуться назад?.. Но, обернувшись, я вижу лишь глухую стену в двух метрах от себя. Передо мной же теперь нарисовалась большая комната, совсем незнакомая мне.

В дальнем правом углу стоит бильярдный стол, у стены в той же стороне, на два метра от стола — диван, напротив которого с противоположной стороны рабочий стол и какие-то измерительные приборы. Похоже, это чей-то рабочий кабинет, но чей?

И вот ответ входит в комнату… Дверь открывается, и я вижу девушку с нерасчёсанными белокурыми волосами в трусах с расстёгнутой наполовину белой рубашкой и босыми ногами. В правой руке у неё стакан с коричневатой прозрачной жидкостью. Как её зовут? Не помню…

Она смотрит на меня удивлёнными глазами, но моментально её вид преображается. Идя вразвалочку, пошатываясь из стороны в сторону, её путь лежит в сторону дивана. Плюхнувшись на него, девушка спокойно отпивает из стакана. Весь её вид так и говорит об алкогольном опьянении.