Реквием по любви. Грехи отцов

Пить не спешила. Просто грелась, вдыхая аромат мяты и других трав.

— Все будет хорошо! — прозвучало внезапно.

Вика вскинула на собеседника чуть заторможенный взгляд и протянула:

— М-м-м?

— Когда буря утихнет, все вернется…

— Не останется ничего, — перебила она его, — когда эта чертова буря утихнет!

— Не думай о плохом!

— Как? Как об этом не думать, если жизнь близких мне людей в буквальном смысле слова висит на волоске? А моя собственная…

Кирилл забрал у нее чашку, отставил ее в сторону и заключил ее ладони в свои. Он смотрел на нее твердо, но спокойно.

— Тебя не тронут! — заявил в итоге. — Прокурор дал слово! Ты, твой брат и мать – вы в безопасности!

Девушка горько улыбнулась, чувствуя, как на глаза вновь наворачиваются слезы. Надломившимся голосом она прохрипела:

— А отец?

Мужчина молчал некоторое время. Затем отвел взгляд и отстранился.

А когда заговорил, Вике захотелось сдохнуть.

— Его участь предрешена. Он за все ответит, как только его найдут.

— Папу посадят? — пискнула она со слабой надеждой в голосе.

Кирилл сам отхлебнул чай из чашки и коротко кивнул. А она осознала с предельной четкостью, что он всего лишь пытается подсластить ей пилюлю. Вика слабо кивнула ему в ответ, в который раз цепенея от страха. Да, ее отец оказался ублюдком и тираном. Предателем и жестоким убийцей. Умом понимала. Только вот сердце один черт сжималось в груди до размеров крохотной горошины от одной лишь мысли, что… совсем скоро… его не станет. Его просто убьют. Убьют так же, как убивал он сам. Беспощадно.

И с особой жестокостью. Нервная дрожь в который раз пронеслась вдоль позвоночника. Благо, Кирилл вновь отвлек ее разговорами.

— Он знал, на что шел. И ни о ком из вас не думал, совершая подобные вещи.

— Да. Это очевидно.

— Поэтому ты должна позаботиться в первую очередь о себе! — твердо продолжал собеседник. — Этот мир жесток. И его не исправить. Можно лишь приспособиться. Повторюсь, не думай о плохом. Твой брат уехал со всеми, но вернется он раньше. С твоей матерью. Все вместе вы отправитесь…

— Нет, — Вика горько улыбнулась. — Паша ни за что не бросит Диму в такой момент. Он не станет убегать. И я не стану. Я никуда не поеду! Здесь мой дом. Здесь мои друзья. Здесь мой… любимый человек!

— Боюсь, у тебя нет выбора.

* * *

— Но почему? Почему мы должны скрываться? — пылко воскликнула девушка. — Мы же ни в чем не виноваты! Ни в чем! Мы не знали…

— Ш-ш-ш! — Кирилл прижал ее голову к своему плечу, успокаивая, точно маленького ребенка. — У твоего отца очень много врагов. Теперь, когда всем стало известно о его делишках, под ударом может оказаться любой член вашей семьи. Почему нужно скрываться, говоришь? Ответ прост – на руках Шмеля очень много крови. И за своих близких люди захотят ему отомстить. Непременно захотят. Таков уж… мир криминала. Здесь око за око. Но Шмель-то – один. И отмщен будет лишь тот, кто доберется до него первым. А остальные как же? Ярость от потери родных людей – страшная вещь, Вика. Когда они будут лишены возможности свести счеты непосредственно с твоим отцом, то… с высокой долей вероятности попробуют отыграться на его семье. В отличие от тебя, твой брат это понимает. Иначе стал бы он в первую очередь просить, чтобы тебя и вашу мать не тронули? Сама подумай!

Ей не хотелось думать. У нее в голове царил полнейший хаос.

Впрочем, как и в душе. Лишь одно Вика знала наверняка. Что готова рискнуть своей безопасностью, только бы… остаться рядом с Андреем.

Со своей одержимой любовью. Гордеев давно поработил ее сердце, чувства, желания. Он заразил ее собой. Тем больнее сейчас давались ей мысли о расставании с ним. Ей хотелось выть в голос, ведь она больше… не представляла свою жизнь без него. Из ее глаз вновь хлынули горькие слезы.

Потому как… теперь все изменилось между ними. Незримо, но абсолютно точно. Она чувствовала это нутром, но боялась произнести вслух.

«Захочет ли он видеть меня, зная, что мой отец собственноручно убил его родителей и жестоко покалечил единственного брата? — тревожно пульсировало в сознании. — Сможет ли когда-нибудь простить? Или… теперь я ему ненавистна? Презираема? Боже… как все это пережить?»

Вика судорожно всхлипнула, почти не контролируя свои эмоции. Еще утром она нежилась в его объятиях. Сходила с ума от дерзких голодных поцелуев и готова была отдаваться ему везде, где он только пожелает. Еще утром она была самым счастливим человеком на свете, ведь вчера он почти признался ей в любви. А сейчас? Что ожидало их сейчас? Неизвестность…

— Я должна быть с ним, — пробормотала вслух. — Должна быть рядом!

Кирилл встрепенулся:

— Что, прости? Я не расслышал.

Растерев по лицу соленую влагу, Вика отстранилась от мужчины.

— Ты говорил, что Алексея и Соню на вертолете доставили в больницу. Андрей отправился с ними. И… он там сейчас совсем один. Сходит с ума от беспокойства за близких. Я нужна ему! Ты можешь узнать точный адрес?

— Не самая лучшая идея, милая!

Вика дернулась от неожиданности, услышав за спиной женский голос. Ирина Павловна стояла в дверях. Взволнованная. Уставшая. И белая, как мел.

— По…чему? — уточнила девушка дрогнувшим голосом.

Проигнорировав ее, женщина обратилась к Кириллу:

— Препараты подействовали, Валентина Степановна уснула. Кирюша, побудь с ней. Мне нужен перерыв – у самой сердце заходится. Как проснется, зови.

— Конечно! — тот без разговоров поднялся на ноги и скрылся в недрах дома.

А наставница Лизы и Андрея почти обессиленно рухнула на его место.

Она молчала, отрешенным взглядом изучая облака над головой.

Соколовская же молчать была уже не в состоянии. Она задыхалась.

— Почему вы так сказали? Думаете, Андрей не захочет меня видеть?

Ирина Павловна тяжело вздохнула:

— Я звонила ему несколько минут назад…

— И? — нервно сглотнула девушка. — Есть хоть какие-то новости?

— Да, — женщина сжала губы в тонкую линию. — Алексей в реанимации. Состояние тяжелое, но стабильное. Прогнозов пока не дают, но делают все возможное, чтобы… словом, врачи сейчас борются за его жизнь.

— А Соня?

— А Соня потеряла ребенка. Ей сделали чистку и вкололи снотворное. Сейчас она спит. Андрей находится рядом. Ему выделили место в ее палате.

— Господи! — не помня себя, Виктория вскочила на ноги так резко, что закружилась голова. — Я поеду к ним! Я…

Покачав головой, Ирина Павловна вцепилась в ее руку и вынудила вновь присесть на крыльцо. Заключив ее ладони в свои, она затараторила:

— Вика, я скажу тебе сейчас ужасные вещи. Но не могу не сказать.

— О чем вы?

— Не стоит испытывать судьбу! Не стоит бередить столь свежие раны! Пойми, сейчас не самое удачное время для ваших встреч. Дай ему успокоиться. Дай прийти в себя и оправиться от потрясения. Все самое ужасное в его жизни так или иначе связано с твоим отцом. Из-за него он потерял родителей! И рискует лишиться брата. Из-за него у Сони случился выкидыш. Неродившийся малыш был его племянником или племянницей. Не забывай и про Лизу, которую он считает сестрой! Она все еще находится в руках твоего отца. И одному богу известно… через что нашей девочке приходится… милая, я пытаюсь сказать, что Андрей сейчас очень зол на твоего отца. Может, в глубине души он и понимает, что ты ни в чем не виновата, но… в подобные моменты разум отключается. Остаются лишь инстинкты. И боль. Бесконечная боль. Сам того не желая, он может сорваться и навредить тебе!