Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969
Шрифт:
Первый тост мы подняли за день рождения Жени. Налили из бочонка по полстакана, поздравили, позвонились стаканами и сразу выпили до дна. Напиток оказался очень вкусным, и удержаться, чтобы не налить ещё, было невозможно.
Когда радио просигналило полночь по уральскому времени, с криками «Ура, да здравствует 1963 год!» – мы снова опорожнили очередные «половинки». Внезапно Рая почувствовала, что у неё сильно закружилась голова, и она решила прилечь на кровать. С большим трудом преодолев два метра до постели, она просто рухнула на неё и сразу уснула.
Теперь мы остались втроём, в чисто мужской компании,
Мне больше пить не хотелось, но Юра настаивал:
– Давай ещё по маленькой?
Я решил, что гостю отказывать неудобно, налил ещё почти по полстакана и сказал:
– Могу спорить, что ты это выпьешь, и ляжешь рядом с Женькой.
– Спорим, не лягу.
– На что?
– Давай на бутылку коньяка?
– Хорошо, договорились.
Разнимать спорщиков было некому. Мы выпили. Через некоторое время глаза моего оппонента стали мутнеть, голова падать на грудь, а он сам начал сползать со стула на пол. В конце концов он оказался на полу. Постаравшись принять сидячее положение, вцепился за стул и попытался подняться. Лишь только голова с ошалелыми глазами поравнялась со столешницей, он погрозил мне пальцем:
– Ты проиграл.
– Ты сначала на стул сядь, – возразил я.
Тут, похоже, последние силы покинули его, он окончательно свалился возле стола и больше не шевелился. Я уложил его рядом с Женькой на постель.
Меня самого немного удивило, что я оказался самым стойким из всей компании. Я приписал это тому, что уже в течение месяца пробовал наш убойный напиток, и организм успел к нему адаптироваться. Наконец, я всех уложил, пора было прилечь и самому.
Однажды к нам зашёл Николай Ситников. Мы угостили его вином из бочонка, и оно ему очень понравилось. Он тут же загорелся сам сделать подобное и решил забрать бочонок. Мы перелили остатки напитка в стеклянные банки из-под виноградного сока. Николай взял у нас рецепт, привязал бочонок на багажник велосипеда и был таков.
Больше мы ничего подобного не делали, да и едва ли смогли бы повторить столь удачный процесс.
Глава 133. ПРИБАВЛЕНИЕ СЕМЕЙСТВА
В декабре 1962 года я решил выполнить своё обещание, данное Рае почти год назад: «Будет у тебя мальчик». И в январе, когда Рая пожаловалась на подташнивание, особенно при приготовлении пищи, я понял, что у нас всё получилось. Я обрадовался, но внешне старался этого не проявлять, поскольку ликовать в тот момент, когда жене плохо, было как-то неудобно. В то время не делали никаких УЗИ, и узнать пол ребёнка заранее было невозможно. Но я очень хотел и надеялся, что у нас будет сын.
Мне запомнился июнь 1963 года, когда Рая, будучи на седьмом месяце беременности, поехала в Нижний Тагил на летнюю сессию в педучилище. Я отпросился с работы и последовал за ней.
У педучилища не было своего общежития, и Рая квартировала в частном доме. Было жарко. Хозяйка в огороде поливала растения. Мы вышли к ней подышать воздухом. На
участке у них был душ, и она предложила нам там освежиться. Мы с радостью согласились. Зашли вместе, хотя кабинка была рассчитана на одного человека. Мы всё-таки поместились. Какое блаженство – в жару принять прохладный душ, да ещё и с любимым человеком!Когда мы, полуодетые, в хорошем настроении вышли из кабинки, женщина, как бы завидуя, сказала:
– Какие вы счастливые!
– Вот наше счастье, – поглаживая голый, довольно солидный живот Раи, ответил я.
На следующий день у Раи был последний экзамен – математика. В училище мы пошли вместе. У дверей аудитории собралась толпа девушек, ждущих своей очереди. Мы с Раей договорились, что если возникнут сложности, она постарается передать мне записку. Так она и сделала. Я получил бумажку с на первый взгляд несложной задачкой. Но почему-то я никак не мог собраться с мыслями, волновался даже больше, чем когда сам сдавал экзамены. Тут меня окружили девчата и стали успокаивать. Я взял себя в руки, и они отошли, чтобы не мешать. После этого я довольно быстро всё решил и передал записку Рае через студентку, которая входила на экзамен. Вскоре моя жена вышла, получив четвёрку.
Мы зашли в дом, где она квартировала, рассчитались с хозяевами, поблагодарили их и поехали домой. С этого дня мы оба стали считаться второкурсниками, поскольку я тоже немного раньше сдал сессию в СГИ. После окончания сессии Рая получила заслуженный очередной отпуск, плавно перетёкший в декретный. На работу ей было нужно выходить теперь через четыре с половиной месяца.
По всем нашим прикидкам и медицинским показателям Рая должна была родить в конце августа. Её положили в роддом, но роды всё не наступали. Ей так надоело там лежать, что она даже попросила меня принести лестницу, чтобы она смогла спуститься из своей палаты на втором этаже вниз и сходить домой. Я даже чуть ли не всерьёз задумался, где бы я мог найти такую лесенку. Невдалеке находился «Больничный посёлок», состоящий из одноэтажных частных домов. Наверное, кто-нибудь там мог бы одолжить стремянку. Но вообще-то я не собирался совершать подобную авантюру. А через день жена родила.
Было четвёртое сентября. Я пришёл, как обычно, проведать и поговорить через окошко. Раи не было, а мне сказали подойти к дверям. Я подошёл. Сквозь закрытую дверь до меня донеслись слова медсестры:
– Родила сына.
Почему-то я услышал «два сына», и от радости даже подпрыгнул. А Рае потом рассказали, в какой восторг пришёл муж, когда услышал о сыне. В это время ко мне подошёл мой однокашник и коллега Евгений Назаров и спросил:
– Чему радуешься?
– Мне только что сказали: «родила двух сыновей»!
– А я вот так не радуюсь, моя супруга уже четвёртого сына родила. А мы так хотели девочку! Но всё равно, для порядку пойду выпью за нового человека.
Наш новорождённый был весом больше четырёх килограммов. Роды были тяжёлыми, Рае помогали врачи. Её животик перед родами тоже был солидным, поэтому меня и не удивила послышавшаяся фраза о двойне. Так на двадцать третьем году жизни Рая стала мамой, а я в тридцать один стал отцом сына, которого искренне хотел.
Назвали мы его Николаем в честь моего отца, погибшего на фронте в Великую Отечественную войну в 1943 году, то есть двадцать лет назад.