Ремарк и оригами

Инэс отстранилась и, заглянув ему — очень и очень серьёзно — в глаза, спросила:

— Ты меня любишь?

— Люблю.

— А как — любишь?

— Можно, отвечу стихотворением?

— Зачитывай, «маньячный» инспектор.

Однажды — в кутерьме — помилуй Бог. Отстаньте, но она мне очень нравится. Дуэль? Успешно подвожу итог: Красавица, красавица, красавица… И ежедневно люди говорят. Мол, позабыты правила и нравы. Мораль тончает много лет подряд. Сошли на нет — тенистые дубравы… Но и тогда. Уже — навеселе. Пускай рыдает раненая львица. Нож на столе. И ветер в сентябре. Пускай оно вновь снова повторится… Мне нравится — порой — пройтись с тобой. И целовать тебя — мне тоже нравится. Нацеловавшись — быть самим собой. Красавица, красавица, красавица…

— Тебе, смуглолицая красавица, понравилось? — спросил Роберт.

— Зачёт, инспектор, — польщённо улыбнулась Инни. — Однозначный и полноценный зачёт. Пошли ужинать, поэтический инспектор…

После ужина — испанская паэлья, пшеничный хлеб с маслом и светлое австралийское пиво — Роберт приступил к рассказу о событиях, произошедших во второй половине уходящего дня.

Рой, занявший своё любимое кресло-качалку, слушал рассеянно и откровенно вполуха, широко зевая через каждую минуту, а Инэс, наоборот, очень внимательно и заинтересовано. Когда повествование закончилось, она принялась, нервно теребя длинными пальцами верхнюю пуговицу на халате, рассуждать вслух:

— Совсем обнаглел и распоясался наш маньяк, на ходу, прямо-таки, подмётки режет. Или же обнаглела, но также нагло режет, что, впрочем, сути дела не меняет.… Ну, и информированность, конечно, беспредельная. Или даже запредельная. Практически по нашим следам идёт. След в след…. Да, права Танго, надо срочно прекращать все телефонные разговоры-переговоры. Причём, все-все-все…. Милый, быть может, в нашей с тобой квартире установлен какой-то хитрый подслушивающий «жучок», оснащённый передатчиком? А разыскиваемый коварный злодей сидит себе в уютной квартире (или же в модном автомобиле, как показывают в кино), и преспокойно слушает все наши разговоры? Даже и прямо сейчас?

Роберт рассказал о хитроумном анализаторе, презентованном запасливым и щедрым Прокурором штата. И, естественно, продемонстрировал сам полезный прибор.

— Хорошая вещица, — заинтересованно вертя чёрную продолговатую коробочку в руках, одобрила Инни. — Вот, эта маленькая кнопочка и запускает анализатор в работу? Сейчас уже в сон клонит — неотвратимо, а завтра обязательно воспользуюсь его помощью. То есть, дополнительно и старательно протестирую наше «гнёздышко» на предмет информационной безопасности. Как ты, любимый, говоришь — лишним не будет…. Значит, и здесь, как и в случае с миссис Эстель Трапп, «промелькнула» пожилая католическая монашка? Очередное совпадение? Ну-ну. Не верю я в такие фантастические и подозрительные совпадения. Это она и есть, маньячка. Или же маньяк, предусмотрительно переодевшийся в женскую одежду…. Робби, а может быть так, что всё это задумано лишь ради секретных документов, которые покойный Сильвио Висконти хранил в ячейке «Bank SA»? Мол, осторожный и подозрительный «психушный» доктор ключ-буклет «Доброго приюта» с собой никогда не носил и, более того, уже давно запер его в своём личном рабочем сейфе. А у злодея, допустим, в хорошо охраняемую клинику «Триест» доступа не было. Что делать? Правильно, замутить — должным образом — водичку и напугать нервного Висконти до полусмерти. Дабы он, трусливо запаниковав, положил ключ-буклет в портмоне и побежал бы, позабыв про осторожность, к заветной банковской ячейке. Ну, и подстеречь его по дороге — со всеми вытекающими последствиями…. Зачем маньяку (или же маньячке), понадобились эти тайные бумаги? Например, для того, чтобы, ознакомившись с их содержанием, расширить список-перечень будущих жертв. Чем, собственно, не вариант? Или же, вот, ещё такое предположение…. Милый, ты спишь?

— М-м-м…, — неразборчиво пробормотал Роберт и широко зевнул: — Ва-у-у-у-у…. Ещё, кажется, нет. Но глаза уже слипаются. Причём, непреодолимо. Извини, пожалуйста…

— Ладно, через пару минут пойдём в нашу спаленку. Только выскажусь, пожалуй, ещё на одну тему. Вдруг, к утру нечаянно позабуду об этих умных мыслях? Значит так…. Знаешь, кто на моей Родине, в Никарагуа (да и во всех других странах Центральной Америки), больше и чаще всех других пользуется мотодельтапланами? Головой отрицательно мотаешь? Так вот, курьеры наркомафии…. Понимаешь? Почему же в Австралии должно быть по-другому? Робби! Эй! Ты меня слышишь?

— Ва-у-у. Хр-р-р…

Утром они вновь решили совместить рабочее совещание с дружеским завтраком.

— Я по дороге купила две большие итальянские пиццы с пармской ветчиной, шпинатом и белыми грибами, — сообщила Танго. — На четверых, по идее, должно хватить…. Или же маловато будет? Вдруг, и Рой не откажется от кусочка?

— Гав! — откликнулся из кресла-качалки чуткий пёс, мол: — «Попробую, конечно, не вопрос…».

— Молодец. Тогда я тебе от своей порции выделю. И не потолстею заодно, чтобы новых туалетов не покупать…

Танго на этот раз оделась в очень строгий офисный костюм благородного тёмно-аметистового цвета с пышной кружевной белоснежной блузкой, и стала похожа на самоуверенную и слегка нагловатую директрису торговой фирмы средней руки. Но это её совсем не портило: элегантный шарм и ярко выраженная сексуальность ощущались по-прежнему. А Габов, увидев свою сердечную симпатию в новом облике, даже икнул пару раз — видимо, от охватившего его неземного восторга.

— Если не хватит, то доедим вчерашнюю паэлью, — успокоила Инэс. — Да и по американским маринованным сарделькам можно будет ударить. Сейчас, на всякий случай, вскрою баночку…. Я, кстати, тоже приму участие в совещании — продолжение читки новой пьесы опять назначили на вторую половину дня.

— Сардельки — это здорово, — влюблённо косясь в сторону симпатичной российской коллеги, согласился Иван. — Хорошо сочетаются с пивом, я имею в виду. Притащил, вот, с собой пару упаковок с бутылками. Аргентинское. Называется — «Кильмес-Кристаль». Прошлой зимой был откомандирован на два с половиной месяца в столичную Канберру, вот, там меня к этой марке один тамошний криминальный инспектор и приохотил. Вкус очень оригинальный, яркий и необычный. Говорят, мол, самое популярное — в Аргентине — пиво. Открывайте, друзья, и пробуйте…. А главное, рассказывайте. Не тяните. Что тут у вас произошло за время моего отсутствия? Прямо-таки сгораю — от мальчишеского любопытства…

Во время завтрака Роберт, Танго и Инэс, дополняя и перебивая друг друга, подробно рассказали о своих изысканиях и произошедших событиях, связанных с психиатрической клиникой «Триест».

— Ничего себе — пирожки подгоревшие, — расстроился Габов. — И динамика просто потрясающая. Только насквозь отрицательная, так её и растак. Такое симпатичное и многообещающее направление оборвалось. Жалко. Опять мы, в очередной раз, остались у разбитого корыта…. И что будем делать дальше? Есть какие-нибудь дельные варианты-предложения? Или же будем терпеливо ждать очередного убийства? Мол, вдруг, там — сама по себе — и проявится окончательная разгадка? Или железобетонная зацепка?

— Есть же ещё Джуди Смит-Осборн, — напомнила разумная и памятливая Инни. — Если она выздоровеет, то можно будет допросить её ещё раз. Только уже по-серьёзному: вдумчиво, методично и с применением всяких препаратов и технологий.

— Каких ещё — препаратов и технологий? — удивился Роберт.

— Хитрых, современных и продвинутых. Вот, каких. Я про них недавно в книжке прочла. То есть, в детективном романе.

— А, ты в этом смысле. Тогда оно, конечно…. Действительно, было бы неплохо, если мисс Джуди вспомнила бы побольше о «Добром приюте». Например, о том, где он конкретно располагался. Слишком многое замыкается на этом летнем сиротском лагере…

— Подумаешь, неразрешимая теорема великого математика Ферма, — горделиво хмыкнула Танго. — Всё уже давно установлено. В том смысле, что ориентировочные координаты этого «Доброго приюта» мне известны.

— Серьёзно? А каким, извини, способом установлено?

— Во-первых, Джуди Смит-Осборн сама выдала подсказку, сообщив тебе, Ремарк, мол: — «Недалеко от сиротского летнего лагеря располагалось поселение русских переселенцем. Названия, к сожалению, не помню…». Во-вторых, я воспользовалась услугами могучего Интернета, а также «побеспокоила» парочку полузакрытых информационных баз. В результате было однозначно установлено, что вблизи реки Дарлинг — в районе её срединного течения — находится только один населённый пункт с русскоговорящим населением. А именно, деревня — «Алексеевка».