Ремесленник

— Стена!!! — закричала во всё горло Сэн.

— Дамы и господа, мы пересекаем границу внутреннего и внешнего радиуса, — скорость значительно упала, перейдя в высоту. — Температура за бортом примерно двадцать три градуса.

— А-а-а-а-а-а!!! — она никак не отреагировала на мою реплику, видимо, ей казалось, что мы врежемся.

— Да успокойся ты. Перелетели, — я максимально отклонил руль высоты на пикирование. — А теперь надо найти вокзал.

— Ма-ма-мамочки! — на несколько секунд мы перешли в свободное падение, и если я привык к подобным ощущением, то вот Сэн натурально была в ужасе. — Падаем! Артём, мы падаем!!!

— Не падаем, а набираем скорость, — парировал я. — Всё под контролем.

Три сотни метров — достаточная высота, чтобы вновь перейти в горизонтальный полёт с постоянным снижением. Если бы столица располагалась на равнине, пришлось бы приделывать электрический двигатель. Но раз уж эта огромная гора в высоту выше четырёх километров, можно обойтись и без него.

Набрав приемлемую скорость, я вновь потянул на себя «штурвал». Никакой задержи: планер моментально изменил направление. Всё работало с поразительной точностью, но что более важно — надёжностью. Хоть я и сконструировал аппарат с запасом на случай сильного ветра и серьёзные перегрузки, всё равно немного переживал.

Невозможно учесть абсолютно всё. Невозможно…

— Какого хера?! — заорал я, когда нас начало мотать из стороны в сторону. — Сэн, мать твою! Крыло!

— Что? — она аж опешила, но затем повернула голову и замерла. Часть её крыла попросту отвалилась и болталась позади. — Но я ведь закрутила все три винта!

— Тогда какого ляда происходит?! — лететь прямо мы уже не могли, приходилось снижаться, нарезая круги.

— Один винт туго шёл, но я закрутила его по максимуму! Насколько хватило сил…

— Дай угадаю, он торчал сильнее остальных?! — были бы у меня свободные руки, я бы отвесил ей подзатыльник.

— Ну да… — дрожащим голосом призналась Сэн.

— Замечательно! Считай, что его-то ты не закрутила!

— Прости… — впервые увидел, как она в одночасье разрыдалась. — Прости меня, пожалуйста! Я перенервничала.

— Соберись! Мы ещё не сдохли! — пальцем показал в сторону рычага. — Возьмись за него и держи изо всех сил. Тяни, когда почувствуешь, что руль во что-то упёрся, зафиксируй в таком положении.

— Хорошо…

По-хорошему нужно было пить зелье защиты, приземляться и делать новый планер, ибо этот придёт в негодность. Однако сделав полдюжины кругов, я научился рулить неуправляемым планером. Правда, пришлось отстрелить болтающуюся часть крыла.

Сделать это удалось аж с шестой попытки. Выстрелы нарушили нашу конспирацию, но никто из людей в здравом уме не будет смотреть вверх, ибо там ничего не может быть. Разве что Истинные пролетят при помощи магии, но подобные события редки до невозможного.

Двигаясь по спирали, с трудом удалось поддерживать запас по высоте. Да какой там поддерживать: мы натурально падали. Дело было даже не в ухудшившейся аэродинамике, а в необходимости половину вращения лететь вверх по склону.

Прогноз мрачный, шансы даже долетать до вокзала непростительно низки, но я всё-таки решил попробовать. Интуиция кричала, что второго шанса может и не представиться, вынуждая поучаствовать в этом цирке с конями.

Логика же подсказывала, что проще перебраться через внешнюю стену и угнать машину. А дальше уже по отработанной схеме. Но почему-то я слишком уж загорелся идеей ограбить поезд. Сложно объяснить, но чуял нутром, что мне нужно провернуть эту авантюру. И кто знает, возможно, поменяй я планы в угоду более прагматичным, случилось бы что-то нехорошее.

Никому из советников и в голову не придёт искать меня внутри вагонов с грузом, а вот на дорогах однозначно будут блокпосты. А стоит один раз спалиться, как про поездку по магистрали можно будет забыть, да и на въезде в Североуральск меня будут ждать.

По итогу придётся отказаться от изначального плана и отправиться в неизвестность. Но и тут мне наверняка вставят палки в колёса, так как Советники будут знать, что я пытался свалить. А пока что они думают, что я нахожусь по ту сторону стены. Пусть так оно будет и дальше.

Непрогнозируемые риски чрезмерно велики, даже само их количество невозможно предсказать. Потому я и доверяю интуиции. Она — мощнейший инструмент, дарованный людям. Грешно и неразумно его игнорировать.

Хотя, стоит сделать оговорку. Интуиция работает только с той информацией, которая уже прошла через органы чувств. То есть если у тебя нет опыта, то она тебе особо не поможет. А уж чего-чего, но опыта у меня хоть отбавляй.

Именно поэтому я твёрдо решил, что мы попадём на этот долбанный поезд. Всё или ничего…

Глава 27

Кое-как мне всё же удалось побороть вращение, сведя нашу траекторию движения к попеременному скольжению то на левое крыло, то на правое. Сам по себе такой манёвр обычно применяется для сбрасывания скорости перед снижением, например, при невозможности уйти на второй круг. Однако в нашем случае это было меньшее из двух зол.

И если по изначальному плану у нас должен был остаться запас по времени и высоте, которого должно было хватить на три-четыре минуты, то сейчас вопрос стоял ребром. Мы либо дотянем до вокзала, либо рухнем где-то поблизости.

Сэн уже перестала выказывать страх, она попросту смирилась с неизбежным, пока я как умалишённый орудовал рулями направления. Сложнее всего было следить за ориентирами, чтобы не промазать мимо вокзала. Благо он занимал довольно большую площадь у подножья горы.

Мы всё спускались и спускались, когда неожиданно услышали гудок поезда. До него ещё далековато, но он уже начал двигаться. С одной стороны, это отличная новость, так как стук колёс заглушит звук нашего приземления. А с другой, мы могли банально не успеть на него. А второго ждать минут тридцать, а то и больше. Сделать это в особо охраняемой зоне практически невозможно.

Раз состав тронулся, я слегка скорректировал направление и полетел в то место, где начинался тоннель. И чем ближе мы подбирались, тем громче стучали колёса поезда. Других громких звуков ночью практически не было, и даже с учётом шума от набегающего воздушного потока, я всё равно мог различить этот характерный металлический стук.

Видимость здесь была ещё ниже, чем во внутреннем радиусе. По ощущениям, где-то сто метров, не больше. Смог оказался настолько плотным, что мне едва удалось рассмотреть прожекторы, установленные по периметру вокзала. А ведь на дворе ночь.