Ремейк Нового года
Шрифт:
И Варя небрежно протиснулась сквозь толпу и поместила две фишки по пятьсот долларов… на красное.
— Что ты делаешь!.. — приглушенным хором выдохнули игроки.
Крупье усмехнулся и завертел шарик. Пока тот плясал, опоздавшие все подкидывали и подкидывали деньги на черное. А Варя, зараженная всеобщим азартом, подбросила еще пару тысяч на красное.
— Балной дэвушка, — констатировал какой-то кавказец.
Вариному примеру последовала только одна женщина — в скромном черном костюме, с траурным платком в волосах и с грустными глазами. Она тоже положила пятьсот долларов на красное и, Варя могла поклясться,
— Тридцать, красное, — возвестил крупье.
«Да если так и дальше пойдет, я скоро все на свете купить смогу! Может быть, даже тот остров, на который мы с Максом так и не поехали! — восторженно подумала Варя. — Деньги уже просто в карманы не помещаются! И почему же я раньше никогда не ходила в казино, а только и знала: киснуть над своими глупыми романами?!»
Крупье с грустным вздохом выдал ей очередные три тысячи выигрыша, а игроки и болельщики снова зааплодировали и снова начали возмущаться, когда Варя встала из-за стола:
— Не уходи! Удачу спугнешь! Продолжай!!!
Только женщина в траурном одеянии твердо сказала, перекрикивая рев горе-советчиков:
— Пусть уходит! Какое ваше дело?
— Но сейчас уж точно черное выпадет! — хором возмутились игроки.
— Это вы давно обещаете, — насмешливо констатировала женщина в траурном одеянии. И шепотом посоветовала Варе: — Уходи, дочка, уходи домой. Пока при деньгах…
Из-за игорного стола Варя встала, но уходить не спешила. Опять посидела на диванчике, понаблюдала, как, к отчаянию и ужасу игроков, красное выпало и в двадцать седьмой, и в двадцать восьмой, и в двадцать девятый раз…
Женщина в траурном одеянии осталась за столом, но тоже больше не играла. Только наблюдала за игроками и, кажется, упивалась гаммой отчаяния, тоски и безнадежности на их лицах…
«Вампирша какая-то, — решила Варя. — От нее надо держаться подальше. И вообще — давно пора бежать отсюда!»
Но только уйти у нее никак не получалось: словно бес какой-то приклеил ее к казино, к этому рулеточному столу, и никак не отпускал…
И вдруг Варя увидела: траурная женщина достает из сумочки три фишки по пятьсот долларов…
«Та-ак… Это интересно…»
Варя сразу подобралась.
Она тут же подошла к рулеточному столу, нащупала в карманах деньги-фишки и замерла.
— Делайте ваши ставки! — устало попросил крупье.
На стол посыпались фишки. Траурная женщина сидела не шевелясь. Казалось, она к чему-то прислушивается… или чего-то ждет?
Бешено затрещал, завертелся шарик… Варя почувствовала, как желудок наполняется томительным холодком…
— Ставки заканчиваются, — буркнул крупье.
Траурная женщина по-прежнему сидела словно изваяние.
И только когда шарик начал утихать, прыгая по ячейкам все ленивее и ленивее, женщина сделала быстрое движение и швырнула свои фишки на стол. Два, двадцать пять и семнадцать.
Варя успела повторить ее действия. Она почему-то не сомневалась: ей повезет.
Варя уходила из казино самым счастливым человеком в мире. С ума сойти, у нее болит плечо! А почему? А потому, что на нем висит тяжелая сумка. Тяжелая от денег! От долларов!!! Вот это она повеселилась! Вот это праздник у нее будет! Какие там Максы, какие жалкие острова?! Она теперь может делать все,
что захочет. Хочет — поедет в кругосветку, первым классом, хоть завтра. Или — останется в Москве, но пару лет вообще не будет работать. Или — купит себе очень-очень шикарную машину…«Ладно, успею еще решить, как их потратить, — охладила она себя. — Главное — только в казино не вернуться и эти деньги не проиграть».
Танцующей походкой Варя подошла к гардеробу и — кутить так кутить — вместе с номерком протянула старенькому гардеробщику целых пятьдесят долларов (еще с утра пятьдесят долларов — было много, ну а сейчас — вполне сгодятся на небольшие чаевые).
— Спасибо, ласточка! — просиял старикашка и галантно подал ей шубку.
Из казино Варя выходила как королева — шаг от бедра, снисходительная улыбка, безупречная осанка… Она улыбалась приятным мыслям и, конечно, не заметила, что учтивый гардеробщик внимательно смотрит ей вслед, а в глазах его блестит неприкрытая тревога.
Варя ничего не успела даже понять. Сначала была зимняя, красивая улица — с огоньками иллюминации, терпким запахом мандаринов, наряженными елками почти в каждом окошке. Варю переполняли радость, и лихость, и легкость, а главное — она твердо верила и знала: теперь у нее все будет хорошо. На этой мысли, что все хорошо, она и почувствовала, как ее грубо хватают и разворачивают чьи-то злые руки… А потом — рывок, удар, короткий всплеск боли, сумочку вырывают из рук… И дальше ничего. Пустота.
Черно и пусто было очень долго. Варя будто бороздила безвоздушное пространство, а кругом — глухая ночь и полная невесомость. И в голове — гулко, словно в заброшенной церкви… И так хорошо, и не надо ни о чем думать — просто паришь в темноте, ничего не ждешь и ни на что не надеешься… Если это и есть конец, то он не очень страшный, только немножко холодно и непонятно…
Но вдруг темень начала сереть, рассыпаться на куски, задрожала, заколыхалась… Потом рассыпалась, и Варя почувствовала: она все-таки еще здесь, на Земле. А вместе с сознанием пришла боль: всепоглощающая, она давила на грудь, голову, ноги, пальцем пошевелить — и то было невозможно.
Варя попыталась открыть глаза — в висках тут же заполыхали молнии, колючие, злые.
Тогда она застонала — и тут же почувствовала на своей щеке ласковую, успокаивающую ладонь. И услышала мягкий женский голос:
— Тихо, девочка, тихо…
— Где… я… — с трудом выдавила она.
— Ты в безопасности. Все хорошо… — ответили ей.
Однако Варе по-прежнему было плохо: тошнило, дико болела голова, а тело саднило. Но, по крайней мере, никто ее больше не бил. И этот мягкий, ласковый голос — он такой приятный… Где же она его слышала? И вообще — где она находится?
Варя пошевелилась и обнаружила: она лежит на заднем сиденье машины, ее голова — на руках у какой-то женщины, за рулем — водитель, а кругом — темнота и ни огонечка.
Варя попыталась приподняться и рассмотреть женщину, но у нее ничего не вышло, она со стоном упала обратно на ее колени. До чего же тяжело, обидно и страшно, когда ты полностью в чужих руках и ничего не можешь сделать!
— Где… моя сумка? — слабым голосом спросила Варя.
— Вот, — коротко ответила женщина и вложила в ее пальцы ремешок от сумочки.