Ремонт в замке Дракулы

Девушка переждала немного, пока её отпустят.

Медленно, миллиметр за миллиметром, она повела только что освобожденной рукой в сторону.

Она не спешила. Сейчас ей показалось очень важным дотронуться пальцами одной руки до другой. Почувствовать их.

Иногда она понимала, что движется слишком быстро, резко.

Воздух вокруг руки начинал шевелиться, издавать какое-то животное беспокойство.

Тогда Бажена замирала. Останавливалась.

До тех пор, пока шевеление не утихало. Тогда она продолжала двигаться.

Вспомнился замковый подвал, в который заманил её коварный убийца. Тогда он поймал её, но удержать не смог. Её спас Дин.

Да, но сейчас Дина рядом не было.

«А так ли нужен мне Дин? Или кто-то еще?» — подумала Бажена.

Она была уверена, стоит ей только соединить пальцы рук в замок, как она освободится.

Откуда пришло это понимание, она не представляла. Знала и всё тут!

В теплой уютной темноте была сейчас только она и знание, данное ей из глубин памяти. Тех её темных закутков, в которых теплятся странные, неведомые, потусторонние знания. Иногда они вылезают на поверхность, но чаще — тихонько сидят всю жизнь, прикрываясь полупрозрачными видениями. Скромно лежат, ожидая своего часа. Часто этого часа вовсе и не дожидаются.

Уходит человек, не догадываясь, что в глубине его сознания был такой темный уголок, расщелинка, полная тайных знаний и мудрости.

Мог ли он черпнуть из неё? Возможно.

Зачерпнул ли?

Бажена мягко отмеряла собственное дыхание, плавно двигаясь к своей цели. Миллиметры складывались в сантиметры, сантиметры — в вечность.

Как долго она двигалась к своей цели? Ей казалось — прошло несколько жизней. А она все тянула пальцы в спасительный замок.

Когда подушечки тронули край ладони, она едва удержалась от крика радости. Успела замереть. Вокруг вскипело пространство, готовое сжать, скрутить непокорную.

Её заметили! Скрываться больше нет смысла!

Она позволила себе дернуться — её схватили. Но поздно!

Бажена успела сомкнуть пальцы плотным замком.

Воздух задрожал. Нити задергались, заскользили по ней зло, похлестывая и задевая мягкими краями.

Хранительница Миоры перехитрила их! Нити уже ничего не могли сделать. Тьма нагрелась и возмущенно зазвенела.

Звон перекатился в мягкие вибрации. Удар медного барабана расколол темноту. Поглотил её.

Бажена раскрыла глаза, открываясь ему. Свет прошел сквозь нее, ослепил.

Три вдоха и она снова видит. Над ней клубятся тысячи белых нитей. Покачиваются, как слепые черви, как водоросли, как актинии.

Как... корни?

Свет. Откуда он льется?

Бажена присмотрелась — над ней все еще висела чернота. Она отступила, но не ушла. Свет сдерживал её, но не был преградой для ветвистых белых корешков.

Стоило девушке шевельнуться, как они рванули к ней, опутали, сдавили. Неестественная скорость, не животная, не живая.

Белые, чуть склизкие плети сдавили её щиколотки. Сверху беззвучно упал червь. Дернул слепой головой, пополз по ноге.

Бажена не выдержала и закричала. На этот раз ей удалось разорвать круг тишины.

— Аааааааа! — звук разлетелся, запутался в косматых нитях, свисающих сверху, — аааааааа!

Это подействовало — Бажена проснулась.

— Ааааааааа! — продолжала выть госпожа примар, отчаянно лягаясь и махая руками.

Пухлые декоративные подушки, раскиданные по кровати перед сном, артиллерийскими ядрышками полетели во все стороны.

Очнувшись на свободе, Бажена первым делом, перекатилась в сторону, к краю кровати. Там попробовала вскочить, чтобы, конечно же, бежать. Куда? Куда подальше!

В лицо ей радостно бросилась стайка чёрных мух.

Бажена издала повторный вой. Больше похожий уже не на клич испуганной самки оленя, но на крик крупного марала, готового уничтожить соперника.

Не откладывая в долгий ящик, бросилась в атаку. Вперёд, на мерзких насекомых!

Насекомые поступили крайне здраво для существ, лишенных центральной нервной системы, а именно — мгновенно рассеялись.

Бажена Рудольфовна, не успевшая затормозить, шумно сверзилась с кровати, опутанная собственными, еще неуклюжими со сна, волосами.

— Ей богу, я вас остригу, — мрачно пообещала она, глядя на стянутые стальными прядями ноги.

Пряди дернулись, виновато взбрыкивая свободными краями. Ослабили питоньи кольца, освобождая хозяйку.

Она потерла запястья. Пальчики покалывало так, будто она всю ночь лежала в неудобной позе.

Голова гудела, будто мушиный рой не испарился, а влетел Бажене в ухо. Счел место подходящим для жилья и гудения.

«Жу-жу, остаемся здесь!»

— Жу-жу, — постучала она по медному диску, изъятому из номера этажом ниже.

Он загудел очень знакомо: один в один тот медный барабан из сна.

Бажена посмотрела на полустертого медного дракона, на чеканные молнии по краю диска.

Взяла с кровати второй — поменьше. Тот, что носила на теле.

Рисунки вторили друг другу.

«Парные, — припомнила девушка круглые ниши в замковом подвале, — потому рисунок одинаковый».

— Бажена-а-а-а! — раздался знакомый голос с улицы.

Примар сунула оба диска под кровать, завернулась в валяющееся на полу покрывало и выбежала на террасу.

— Кара, ты чего это? — задала примарша глубокомысленный вопрос, едва успевая подхватить сползающее покрывало.

Но девушка уже отвлеклась на другого собеседника — водителя серебристой фуры, перегородившей ей проезд к гостинице.

Помощница госпожи примарши до половины высунулась из кабины своего массивного джипа, звенящим голосом выкрикивая то ли проклятия, то ли обычные ругательства.

Её оппонент тоже чуть высунулся из открытого окна, снисходительно поглядывал вниз, на плюющую злыми словами девушку, пожимал плечами и изредка отбрехивался.

Беседа шла на незнакомом Бажене языке.

— Вы там долго? — уточнила примар. — Может, помощь какая нужна?

Кара, наконец, подняла на нее глаза. Постучала по голове изящным кулачком, указала на кабину, скрывающую упертого хама.

После — на землю под террасой Бажены.

— Что? — девушка перегнулась через низкий бортик, покрывало снова поползло вниз.

Водитель фуры опустил стекло пониже и с блаженным видом переключил внимание с нервной дамы на более спокойную и склонную к стриптизу.