Репетитор
Шрифт:
– Ну?
– Души у них еще чистые… неиспорченные они!
– Слушай, так в яслях же еще чище? Пошел бы нянечкой!
– И новый приступ смеха.
– Нет, его самого… нянчить надо! Переводить через улицу… Воду он, наверно, только кипяченую пьет… А как он сказанул один раз Виталию… ну это актер такой, слегка ревновал меня, когда вместе с ним видел… "Пожалуйста, говорит, сделайте так, чтобы мне не пришлось вас бить по лицу. Я, говорит, ни разу не пробовал… а мне бы не хотелось". Ну?
– Ну, умора, Кать! Лопух, и к тому же юродивый, - больше никто так не скажет!
Посмеялись еще. Инка не заметила, когда и как этот смех
– Ты чего, Кать?! Катенька… было бы о ком! Мы ж разглядели: ничего там особо ценного…
– Уйди, - сказала Катя с ненавистью.
– Уйди отсюда, пока я тебе… чтоб не пришлось мне бить тебя по лицу!
– Ну вот… - Инка стала обуваться.
– Никогда б не поверила, что юродством заразиться можно… В чем дело-то? Чувак же был тебе без надобности, ты ж хотела заиграть его просто - и совсем для другой цели…
– Уйдешь ты или нет? С этими своими словечками? И с целями своими? Я за эти дни отвыкла от них! Отвыкла!!!
Она упала лицом вниз на топчан и завыла. Рука ее сжимала солнечные очки Жени - он, оказывается, так и не забрал их…
27.
– Просьба к отъезжающим занять свои места. К провожающим - выйти из вагона!
Женя Огарышев стоял у коридорного окна. Его слегка притиснули двое пятидесятилетних мужиков - по внешнему виду приличных, но "под градусом": от них, прямо скажем, разило…
– Что ж так на полуслове-то?
– недоволен был первый.
– Не увезу я тебя, не бойся, все успеешь досказать!
– Зачем же проводницу нервировать? Если я найду ту газету, - могу прислать, мне нетрудно…
– Вот и пришли! Без "если"!
Они прошли в тамбур. Там, видимо, не дали им постоять, разлучили, и пассажир из Жениного купе скоро вернулся. С извинением он оттеснил Женю от наполовину открытого окошка, через которое с перрона подмигивал тот, второй.
– Слушай, - горячился пассажир.
– Доскажи! Девчонка-то как же, девчонка? Чем дело кончилось?
– С перрона, что ли, этот роман пересказывать?
– фыркнул и развел руками его друг.
– Это целый подвал был в нашей республиканской "Молодежке". Не, в двух даже номерах! С продолжением. А чего тебе так занятно?
– Это тебе "занятно"! А у меня своих двое растут! И от старшей я уже имею аналогичный компот!
– гневно сказал в окно Женин сосед. И покраснел.
Когда поезд тронулся, он помахал своему провожающему совсем вяло. Будто разочаровался в нем.
(Все это рассказывается вовсе не потому, что наш герой проявлял повышенный интерес к чужому диалогу, к чужим отношениям. Не проявлял он интереса. Просто присутствовал при этом, погруженный в свое).
– "Занятно"!
– бурчал себе под нос и крутил головой сосед-пассажир, дыша на Женю перегаром.
– Куда уж занятней…
Женя (его никто не поздравил бы сейчас с тем, как хорошо он отдохнул) смотрел на уплывающую назад вечернюю Ригу… Но тот попутчик прицепился к нему:
– Вот вы, я гляжу, интеллигентный человек, - вы помните, как Маяковский про луну сказал?
– Я, наверно, только с виду такой - не помню, нет.
– "В небе вон луна, - сказал он, - такая молодая, что ее без спутников и выпускать рискованно"…
– Да, вспомнил. А к чему вы это?
– Тихо! Теперь - вопрос. Искусственных спутников не запускали тогда, верно? Стало
быть, это не про космонавтику. И не про астрономию… А про что?– Шутливая строчка просто, - сказал Женя сухо, бесстрастно.
– Ах вот как? Юмор, значит? Легкомыслие? Шалость такая "занятная", да?!
– горько стыдил его неизвестно за что, этот подвыпивший человек.
– Только потом локоточки себе почему-то кусаем!
– он даже изобразил, как мы это делаем и как недоступен нам локоть для укуса.
– Послушайте, но…
Слушать странный пассажир не стал, махнул рукой, пошел в дальний конец коридора. С полпути вернулся, однако, дотронулся до Жениного плеча:
– Прошу извинить. Все в порядке. Луна действительно ни при чем. Погорячился. Затмение! Днем коньячок был задействован, полная боевая единица, а перед поездом еще "старка" и две пары пива…
– Я понял, ничего-ничего.
Фирменный "Рига-Москва" развивал скорость.
Даже не знаю, виделись ли когда-нибудь еще Катя и Женя? У меня - ноль информации. В Юрмалу я перестал ездить еще раньше других москвичей.
Вот разве что… Нет, на информацию это ничуть непохоже. И вообще это не про них!
В погожий сентябрьский день 1995 года в центре Москвы, на Страстном бульваре, я увидел эту пару. Хорошо общались они, а чем хорошо - объяснить затрудняюсь. Она выглядела лет на 18-20, он постарше. Он что-то говорил, она за ним записывала в тетрадь, злясь на себя, что плоховато поспевает… Ни слова не долетало от их скамьи до моей, и я не скажу, о физике шла у них речь, о медицине ли, о японском ли театре кабуки… Что-то заставляло меня, однако, наблюдать за ними. Думаю, смутил их этот непрошенный мой интерес: она колюче глянула на меня, посовещались они, поднялись и пошли. Я еще и вслед им смотрел…
Оказалось, что он прихрамывает и у него палочка!
– может, и нечего было бы пересказывать, когда б не эта деталь.
Ну похожая, похожая пора. И что это доказывало?
Ничего, ровным счетом. Только оправдывало - как-то очень окольно и косвенно - намерение вернуться к сюжету 20-летней давности.
1977 * * * 1995
А еще через год знакомый, приехавший из США, из Бостона, сообщил, что встретил там Катю.
– Позволь… ту Катю? Но как ты ее узнал спустя столько лет?!
– Она, конечно, дама, но лицо-то запоминающееся, глаз таких не спутаешь… Пятый год владеет в Бостоне небольшим парикмахерским салоном. Замужем. За эмигрантом из Польши во втором поколении, у него тоже дело - рекламное агентство, кажется… У них дочь. Точнее - у нее. Поскольку уже из России Катя явилась в Штаты с маленькой девочкой, теперь - двадцатилетней красавицей.
– Погоди… А она не спрашивала о… вы не вспоминали…
– Кого мы только не вспоминали! Даже Николая Лубяко из Макеевки! Ты сам, небось, такого персонажа не припомнишь! Но главное, - мой знакомый переменил тон, - главное, как она меня встретила. Будто я что-то значил в ее жизни! Причем - недавно! Глаза такие лучистые стали - я и у своих баб редко видел такие! Редко поводы им давал, скажешь? Может, и так. Для таких завидных излучений - может, и вовсе не давал…