Рерайтер

— Что тебе Климов? — Ухмыляется она. — Хочешь свои знания мне продемонстрировать?

— Анна Андреевна, разрешите отлучиться в туалет.

— Прихватило так, что вытерпеть не можешь?

— Не могу, — «честно» признаюсь я, и в классе раздается хихиканье.

— Ну что ж, сходи, если не в терпёж. Только не долго, надо посмотреть, как ты готов к экзаменам.

Угу, хрен ты посмотришь, я не за тем отпрашивался, считай, ты последний раз имеешь счастье лицезреть меня на уроке. Естественно быстро у меня с туалетом не получилось, а вот с медицинским кабинетом очень даже. Так что когда прозвенел звонок, я уже находился около класса со справкой на руках.

С учительницей встречаться не стал, незачем мне с ней отношения выяснять, она и так догадается, какую хитрость я придумал. Поэтому нашел укромное местечко где дождался, когда она покинет класс и, показав справку старосте, нашей «в каждой бочке затычке», спокойно покинул класс. Оценки мне сейчас без надобности, а к контрольному сочинению она побоится сильно придираться, там не одна она будет оценивать.

Однако я недооценил коварства моего бывшего преподавателя:

— Климов, тебя к директору после уроков вызывают, — сообщила мне Тряпкина, на следующей неделе, — зря ты с «русичкой» спорить стал.

«Русичка» это в ее понимании учитель литературы, видимо по старой привычке.

— Спорить? — Удивляюсь я. — Это когда я успел?

— А почему тогда на ее уроки не ходишь?

— Так я бы с удовольствием пошёл, — развожу руками, — но так совпадает, что как раз к ее урокам у меня начинается диарея.

— Диарея у него начинается, — хмыкнула староста, — боишься оценки свои испортить.

Хм, а девочка вовсе не дура, думаю и другие уже в курсе, в чем причина моей болезни. Но как-то учительница быстро среагировала, я она только к контрольным спохватится.

Ладно, раз вызывают, сходим, Иван Петрович мировой мужик в обиду меня не должен дать, он «играющий тренер», преподает историю, и в отличие от моего недруга показатели успеваемости для него не пустой звук. Но после уроков сразу в кабинет директора не поперся, выждал еще десять минут и только потом потихоньку двинулся в нужном направлении.

— Андрей, что за дела? — Нахмурившись, спросил меня директор. — Почему ты пропускаешь уроки?

Тяжело вздыхаю и смотрю в сторону учительницы, которая сидела напротив директора с каменным лицом:

— Так Иван Петрович, болею я. Вот не понимаю что происходит, на других предметах нормально сижу, а как урок литературы должен начаться, так сразу живот прихватывает.

— И так пять раз подряд? — Сквозь зубы выдавливает из себя учительница.

— Угу, — подтверждаю, смотря в пол, — в классе уже все смеются, даже стыдно в школе появляться.

— Ты, Климов, дурачка из себя не строй, — взрывается учительница, — ты специально на уроки не ходишь, чтобы свою лень не демонстрировать.

— Подождите, Анна Андреевна, — встрепенулся директор, — Климов отличник, и оценки у него в журнале только пятерки, не может он «бояться».

— Не знаю какой он здесь сейчас отличник, ни разу не представилась возможность убедиться в его знаниях, а раньше он у меня выше тройки не получал.

— То есть как не получал, — сразу зацепился Иван Петрович, — вы раньше его учили?

— Да, он же к вам из тридцать первой школы перевелся. А там он не только к учебе был равнодушен, но и поведение у него было отвратительным, постоянно пререкался с учителями, самовольно уходил с урока. Смотрю, он и здесь продолжает так себя вести.

— Хм. — Директор с удивлением посмотрел на меня. — Что-то я не слышал жалоб от наших педагогов на поведение Климова. А когда он с вами пререкался, если вы говорите, что он ни разу на ваших уроках не присутствовал?

— Нет, здесь он еще не успел свой характер показать, — задрала она нос, — иначе я бы его сама из класса выгнала.

— Понятно. — Самый главный педагог в замешательстве почесал затылок, и посмотрел на меня. — Так говоришь, у тебя живот прихватывает на уроке литературы?

— Нет, не на самом уроке, а перед ним, — поправляю его, — и ничего сделать не могу.

— А что врач на это говорит?

— А что в медпункте скажут, — пожимаю плечами, и достаю справку, которую выклянчил у врача, — расстройство желудка, вроде как нервное.

— Ишь, на нервной почве, — едко усмехнулась учительница, — думаешь отговорку нашел? Ты как сочинение на контрольной писать будешь, если ничего не знаешь?

— Напишу, — пожимаю плечами, — писал же до этого.

— Не верю. — Зло бросает она. — Это ты здесь всех обманываешь, а меня не проведешь.

Да уж, горбатого могила исправит, поэтому обращаюсь к директору:

— Иван Петрович, через неделю у нас начинаются экзамены, там и посмотрим.

— Так если у тебя нервное, то действительно как ты сочинение писать будешь? Тебя же опять прихватит.

— Не, там не прихватит, — мотаю головой, — сочинение я легко напишу.

— А устный экзамен?

— Так там же не одна Анна Андреевна будет, попрошусь к другому учителю, — пробурчал в ответ и тут же напрягся.

Расплата последовала мгновенно:

— Ты что говоришь? Думаешь, я тебя специально валить буду? — Задохнулась от возмущения учительница.

— Есть такое подозрение, — не стал отрицать я, — вы же уверены что я здесь всех обманываю.

— Да ты… ты…

— Все с тобой понятно Климов, — наконец-то вмешался директор, — покажешь свои знания на экзаменах. Но учти, на устном по литературе буду лично присутствовать, и раз ты тут наговорил с три короба, гонять тебя не только по билету будем.

— Хорошо, — пожимаю плечами, мол, мне это не страшно. А действительно, чего переживать, лишь бы «железяка» как в прошлой жизни не подвела, а то с нее станется.

Покидая кабинет, я размышлял, почему директор безоговорочно не стал на сторону учителя по литературе? Непонятно, он ведь должен был хотя бы формально поддержать ее, но этого не произошло. Так-то Анна Андреевна учитель строгий, не понаслышке знаю, сколько она требований предъявляла ученикам, и неуды она раздавала не оглядываясь на успеваемость. Наверное, это и не устроило Ивана Петровича, ему, как и всему директорскому составу школ города нужны показатели, а тут… А тут появилась возможность надавить на нерадивого педагога, и если удастся показать ее некомпетентность.