Рерайтер

— Умеют же делать, а наши до сих пор щи лаптем хлебают. Почему бы вот такую же не делать?

— Так запатентованная конструкция, — возражаю ему, — к тому же тут электроники много запихали, дорогая она.

И тут, что-то мне показалось странным, будто только что видел знакомое лицо и тут же потерял.

— Академик Сергей Алексеевич Лебедев, решил ознакомиться с вашей экспозицией, — вдруг встряла «железяка», — и она его заинтересовала.

Я резко разворачиваюсь к стендам и вижу стоящего перед плакатами академика. Но подходить к нему не стал, вдруг он не захочет со мной говорить, по слухам он вообще молчун. Дальше посетители опять отвлекли меня своими вопросами, и всех неожиданно заинтересовала Ява. Это видимо от того, что большинство из них видели, как быстро девушке удалось в этой среде создать программу и запустить её на исполнение.

— А кто разработчик этой «Явы»? — вдруг задали главный вопрос, и автором этого вопроса как раз и являлся Лебедев, который тихонько прокрался поближе к столу.

— Авторы студенты МИЭТ, — отвечаю я не моргнув глазом.

— Это понятно, — отмахивается Сергей Алексеевич, — я хотел узнать имя руководителя проекта.

— Студент третьего курса Андрей Климов, — продолжаю я свою игру.

Лапшина негромко хмыкнула, и с хитринкой взглянула на меня, и это не укрылось от академика.

— И что здесь смешного? — Удивился он поведению девушки.

— А то, что этот Андрей Климов перед вами, — продала меня напарница.

— Ну, вот кто тебя просил? — Расстроился я.

— А что здесь такого? — Сделала она удивлённые глазки. — Или известность спать не даёт.

— Ага, — смекнул Лебедев, не обращая внимания на нашу перепалку, — ты то мне и нужен.

Нормально поговорили, я показал как работает интерпретатор, режим защиты процессора, на случай пуска некорректных программ и заодно познакомил с электронной таблицей.

— А вот тут у вас говорится о том, — он махнул в сторону плаката, — что ваша микро ЭВМ может работать с БЭСМ-6, как удалённый терминал. Это каким образом? Там вроде бы такой возможности не предусмотрено.

— Она может работать с любыми портами, ввода/вывода, главное чтобы они в этот момент были активны.

— Понятно, а что можете сказать о многотерминальном режиме?

— Так это уже не наша задача, — пожимаю плечами, — тут надо писать управляющую программу для БЭСМ, которая будет осуществлять многотерминальный режим. Но в данном случае не вижу в этом смысла, «Эврика» самодостаточна, в ней можно редактировать программу и отправлять её на большую машину для исполнения, поэтому терминальный режим тут не нужен.

— И на каком расстоянии мы можем связаться с этой микро ЭВМ? — Задал скользкий вопрос Сергей Алексеевич.

— На любом, если есть телефонная или телеграфная связь. Нами разработан факс-модем, который может связать две машины на любом расстоянии, только там скорость обмена данными будет сильно зависеть от качества линии связи. Поэтому скорость обмена данными может варьироваться от шестисот знаков в секунду, до четырёх тысяч.

— Хм, интересно, — задумался Лебедев, — получается, что эту микро ЭВМ можно использовать как терминал подготовки данных. Осталось узнать, сколько она будет стоить и когда её начнут выпускать?

— Этого я вам сказать не могу, — вздыхаю я, — Пульсар только в этом году начнёт выпуск восьми битных процессоров разработанных нашей лабораторией, а Ангстрем ещё даже не приступал к производству нового типа памяти, но ожидается, что её стоимость будет больше чем у памяти на биаксах. А для производства «Эврики» нужна ещё целая серия больших микросхем, которые никто производить не планирует.

— То есть, это мёртво рождённый проект, — пришёл к неприятному для меня выводу Сергей Алексеевич.

— Если этим будет заниматься только МЭП, то безусловно, — киваю в ответ.

— Тут непонятно почему ты так решил?

— Так всё просто, — начинаю разглагольствовать я, — МЭП ориентируется на выпуск больших машин, малые его почти не интересуют. А снижение цены возможно, только если будет налажен массовый выпуск микро ЭВМ.

— Так всё верно, — хмыкает Лебедев, — большие машины имеют большую производительность, значит могут делать расчёты в сотни раз быстрее.

— Но при этом они удалены от пользователя, и доступ к ЭВМ большой производительности будет ограничен.

— Да, тогда ваша «Эврика», — впервые Лебедев позволил себе обозначить машинку по названию, — может пригодиться, она обеспечит доступ всех желающих к большим машинам.

— Вот мы и пришли к необходимости массового выпуска микро ЭВМ, — поймал я академика на его же рассуждениях. — И опять же, для большинства задач, мощности нашей микро ЭВМ будет достаточно. А если мы снабдим эту машину магнитным диском, прямого доступа к записи, ёмкостью хотя бы на триста килослов и печатающим устройством, то почти наверняка она станет востребована на многих малых предприятиях. А цена на «Эврику» при массовом выпуске сильно снизится, и она станет доступна многим, её начнут приобретать даже в личное пользование.

— А зачем она в личном пользовании? — Удивился академик, — какие сложные задачи надо решать на кухне?

— Так вы же сами сказали, что можете обеспечить доступ всех желающих к большим машинам. А если там разместить на магнитной ленте тысячи книг, их можно будет скачать в память микро ЭВМ и потом прочитать на экране. Или, к примеру, можно будет выделить область памяти, где все желающие могут устраивать дискуссии и консультироваться друг с другом, решая сложные задачи.

— А знаешь, как не фантастично это звучит, возможно тут ты прав. — Проговорил он, погружаясь в свои мысли. И когда уже сделал шаг, чтобы уйти, очнулся. — До встречи молодой человек.

— Ну да, до встречи, — ворчал я, после того как попрощался, — вряд ли мы больше когда-нибудь свидимся.

Я ведь знаю, что Лебедев болен, поэтому в этом году он оставит свой институт точной механики и вычислительной техники (ИТМиВТ), но умрёт он только через четыре года.

— Это ты с кем так долго разговаривал? — Поинтересовалось Надя.

— Это был директор ИТМ и ВТ академик Лебедев Сергей Алексеевич, — делюсь с ней знаниями.

— Ой! — Девушка закрывает лицо ладонями. — А мы с ним так неуважительно говорили.

— Нормально поговорили, — отмахиваюсь я, — вот только выводы из нашего разговора сделаны противоположные.

— Ты намереваешься спорить с академиками?

— А что тут такого? — Хмыкаю я. — Или ты их не считаешь людьми? Вынужден тебя разочаровать, все люди — люди, и даже царь был вынужден кое-куда пешком ходить.

Дальше нам опять не дали поговорить, началась послеобеденная волна посетителей.

* * *

И пусть удача всегда будет с нами