Решающие войны в истории

Проблемы начались еще при выборе им участка для нанесения главного удара. Он был осуществлен силами 17, 2 и 18-й армий на 106-километровом фронте между Аррасом и Ла-Фером. Рассматривались два альтернативных предложения. Первое — атаковать фланги Верденского выступа — было отклонено по той причине, что там была неблагоприятная местность, что этот прорыв вряд ли привел бы к решающему результату и что французская армия слишком хорошо восстановила силы после почти годового «курса выздоровления», который никто не прерывал. Другое — атаковать между Ипром и Лансом, хотя и поддерживалось стратегическим советником Людендорфа Ветцелем, а также принцем Рупрехтом, командовавшим фронтом между Ссн-Кантеном и морем, было отвергнуто, потому что здесь пришлось бы столкнуться с основной массой британской армии, и потом, эти низменные территории высыхают слишком поздно (очевидно, вторая, а не первая причина. — Ред.).

Выбор нал на сектор Аррас — Ла-Фер, исходя из соображений, что помимо того, что здесь местность была благоприятной, этот сектор был самым слабым по средствам обороны, защищающимся войскам и резервам. Более того, он располагался близко к стыку между французской и британской армиями, и Людендорф надеялся расколоть их, а потом разгромить британцев, которых он считал серьезно ослабленными (морально. — Ред.) продолжительными боями под Ипром. (В ходе попыток наступать под Ипром англичане с 31 июля но 10 ноября продвинулись (лишь местами) до 6 км, потеряв 400 тысяч убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Хотя использовали колоссальное количество артиллерии (и горы снарядов), танки и т. д. Немцы, отразившие английские удары, потеряли 240 тысяч человек. — Ред.) Но хотя относительная слабость этого сектора была справедливой в целом, эта классификация была расплывчатой и неточной. Северная треть сектора фронта германского наступления была сильной и прочно удерживаемой британской 3-й армией из 14 дивизий (четыре в резерве), в то время как основная часть британских резервов находилась на этом фланге, который также мог получить и получал своевременную поддержку от других британских армий, дислоцированных к северу. Оставшиеся две трети сектора, на который пришелся германский удар, удерживала британская 5-я армия. Центральная часть, противостоявшая германской 2-й армии, удерживалась 7 дивизиями (две в резерве). Южная часть, располагавшаяся перед германской 18-й армией, также удерживалась 7 дивизиями (одна в резерве).

Но Людендорф придал своей 17-й армии под Аррасом 19 дивизий для начальной атаки только ее левым флангом на фронте в 15 километров. Южнее наступала 2-я армия. Так как британский выступ в направлении Камбре не намечался для прямой атаки, но ставилась задача только сковать его, эта 6,5-километровая полоса была адекватно занята двумя германскими дивизиями, а у 2-й армии было 18 дивизий для наступления на 15-километровом фронте. На крайнем юге по обе стороны от Сен-Кантена наступала 18-я армия. Людендорф выделил ей лишь 24 дивизии для наступления на фронте в 32 километра. Отсюда мы видим, что ей была отведена лишь половина мощи по отношению к другим армиям. Несмотря на этот принцип, он распределял свои силы в соответствии с вражеским потенциалом, а не концентрируя их против пунктов слабейшего сопротивления. Направление, заданное в его приказах, еще более подчеркивало этот момент. Главный удар наносился к северу от Соммы. 17-я и 2-я армии после прорыва оборонительных позиций союзников должны были устремиться на северо-запад, оттесняя британцев в направлении побережья, в то время как река Сомма и 18-я армия должны были обеспечивать их новый фланг. Этот план претерпел радикальные изменения при исполнении, и внешне выглядело, что он придерживается линии наименьшего сопротивления, потому что Людендорф имел быстрый успех там, где на это не рассчитывал, и потерпел неудачу там, где больше всего ожидал успеха.

Наступление началось 21 марта, и его внезапности помог ранний утренний туман. Прорыв был произведен, однако, к югу от Соммы, где оборона была наименее мощной (но атакующие силы слабее), но продвижение затормозилось под Аррасом, что повлияло на весь ход наступления к северу от реки. Такой результат вполне поддавался расчету. Но Людендорф, все еще нарушая свой новый принцип, потратил последующие дни в попытке оживить свое наступление против стойкого и твердо державшегося «бастиона» фронта союзников и Арраса, сохраняя это направление в качестве линии главного удара. В то же время он придерживал 18-ю армию, которая наступала на юге без серьезных помех со стороны своих оппонентов. Еще 26 марта он издал приказ, запрещающий ей переправляться через Авр и требующий от нее продвигаться теми же темпами, что и соседняя, 2-я армия, которая, в свою очередь, сдерживалась из-за очень ограниченного успеха в наступлении 17-й армии под Аррасом. Так что мы видим, что в действительности Людендорф был склонен к тому, чтобы разгромить британскую армию, уничтожив ее самый сильный сектор сопротивления посредством прямого наступления. И из-за этой навязчивой идеи он не сумел, пока это не стало слишком поздно, бросить на чашу весов свои резервы по линии наименьшего сопротивления к югу от Соммы. Намечавшийся поворот на северо-запад мог бы получиться, если бы был совершен после обхода фланга и тогда был бы нацелен на тыл аррасского «бастиона». 26 марта наступление к северу от Соммы (левым крылом 17-й армии и правым 2-й армии) явно ослабевало из-за потерь, ценой которых доставались ее трудные завоевания. К югу от Соммы левый фланг 2-й армии дошел и оказался в некотором затруднении на опустошенных полях прежних битв на Сомме — а это тормоз для продвижения вперед и снабжения. Одна 18-я армия продвигалась вперед с незамедляющейся стремительностью.

Ситуация заставила Людендорфа принять новый план, но не отказываясь от старого. Он назначил на 28 марта новое и прямое наступление на высоты возле Арраса — правым флангом 17-й армии, а за этим должно была последовать наступление 6-й армии сразу к северу между Вими и Ла-Басс. Но многообещающая ситуация к югу от Соммы привела его к мысли назначить Амьен в качестве главной цели для 2-й армии. И даже тогда он удержал 18-ю армию, не дав ей обойти с фланга очаг сопротивления в Амьене без своего приказа! И Амьен, будучи признан дополнительной главной целью, должен был быть взят прямым наступлением по неблагоприятной территории.

28 марта началось наступление на Аррас, причем, не замаскированное туманом или внезапностью, и оно потерпело неудачу, столкнувшись с хорошо организованным сопротивлением 3-й английской армии Бинга. И только тогда Людендорф отказался от своей первоначальной идеи и направил свой главный удар и некоторые остававшиеся у него резервы на Амьен. Но при этом он приказал 18-й армии выждать два дня. Когда 30 марта наступление возобновилось, у нее оставалось мало сил, и она продвинулась недалеко, столкнувшись с сопротивлением, которому было подарено время на упрочение обороны, да к тому же его укрепили французские резервы, которые непрерывно вливались, как цемент, в эту ослабевшую стену. Это был первый день, когда их артиллерия, прибывшая после пехоты, вступила в действие со всей мощью. Далее германский удар наносился 4 апреля 15 дивизиями, из которых лишь четыре были свежими, и также был малоуспешен. Вместо того чтобы вести борьбу на истощение, Людендорф отменил наступление на Амьен. Без передышки он всеми своими силами нанес удар в стык между британскими и французскими армиями. Еще 24 марта Петен поделился с Хейгом опасениями, что, если немецкое наступление продолжит развиваться в этом направлении, ему придется оттянуть французские резервы на юго-запад для прикрытия Парижа. Как мало требовалось германского давления, чтобы превратить трещину в зияющую пропасть! Данный эпизод — это еще одно свидетельство исторической истины, что стык — это наиболее чувствительная и выгодная точка для атаки, а также то, что вклиниться в стык войск противника труднее, если их фланги тесно примыкают друг к другу, и, напротив, легче, когда войска противника рассредоточены на широком фронте, и тем более легко, если они действуют в отрыве друг от друга. В ситуации, когда значительная часть его резервов удерживала большой выступ к югу от Арраса, Людендорф развернулся, хотя и без особой уверенности, чтобы начать новое наступление далее на север. 25 марта он дал приказ подготовить мелкомасштабное наступление между Ла-Басе и Армантьером в качестве меры для расширения полосы прорыва. После провала своего наступления под Аррасом 28 марта он развил свой замысел. За атакой южнее Армантьера через 24 часа должно было последовать наступление к северу от этого города, зажимая его в клещи. Из-за запоздавшего приказа эта атака была подготовлена лишь к 9 апреля, и даже тогда она замышлялась лишь как средство отвлечения сил противника. Но ее потрясающий ранний успех, которому опять способствовал ранний утренний туман, против ослабленного сектора заставил Людендорфа постепенно дать данному направлению статус направления главного удара. 9 апреля к югу от Армантьера 9 германских дивизий, имея еще пять дополнительных в ближнем резерве, обрушились на 1 португальскую и 2 британские дивизии на фронте протяженностью 15 километров. На следующий день 4 дивизии пошли в атаку к северу от Армантьера на фронте 9 километров. Как только сопротивление стало крепнуть, в бой бросались свежие дивизии поодиночке, покуда к концу первой недели мая их не было введено в бой более сорока. Тем самым Людендорф постепенно перешел к войне на истощение сил.

Британцы отступили почти к своим базам и к морю, но их сопротивление остановило германскую приливную волну после 16-километрового продвижения совсем недалеко от важного железнодорожного узла Азбрук. Затем, 17 апреля, Людендорф попытался нанести сходящиеся удары по обе стороны Ипра, но эти действия ожидались противником и были почти сведены к нулю непрямым ударом Хейга с разворотом его фронта здесь в течение предыдущих 48 часов. Когда этот план не удался, Людендорф вернулся к чисто прямому наступлению к югу от Ипра, куда прибыли французские резервы, чтобы сменить своих коллег на части этого фронта. Наступление 25 апреля, обрушившееся на стык фронта союзников, прорвало их оборону у высоты Кеммель, но Людендорф не стал пользоваться плодами своего успеха из опасения контрудара. В ходе всей операции он выделял свои резервы с осторожностью, слишком поздно и в количествах слишком малых для достижения реального успеха. После провала первого наступления он, похоже, мало верил во второе, а после финального усилия 29 апреля он остановил наступление. Но он планировал лишь временную приостановку, пока не сможет оттянуть французские резервы на их собственный фронт, а затем планируя нанести последний и решающий удар по британцам во Фландрии. Он уже приказал начать приготовления к наступлению на сектор Шмен-де-Дам между Суасоном и Реймсом, но оно было готово лишь к 27 мая — главным образом из-за его собственной затяжки с продолжением наступлением во Фландрии, что вызвало истощение резервов. Разведка ставки американских войск в Европе предсказала место и приблизительную дату этого наступления, но к этим предупреждениям прислушались лишь в самый последний час, когда 26 мая их подтвердили показания пленного. Уже было слишком поздно укреплять оборону, кроме как поднять войска по тревоге, но это предупреждение позволило начать переброску резервов. На следующее утро удар был нанесен 15 дивизиями против семи, и, хотя наступление не было замаскировано никаким покрывалом из тумана, немцы преодолели Эну и к 30 мая достигли Марны. И вновь к Людендорфу пришел успех, к которому он не готовился и которого он не желал. Виновник сюрприза сам был удивлен. Начальный успех не только привлек сюда слишком большую долю его собственных резервов, но и утратил свой эффект, потому что немецкие резервы не могли одолеть в этой гонке резервы союзников.

Масштабы первоначального успеха, однако, наводят на размышления из-за отсутствия тумана и того факта, что сейчас превосходство в силах у наступающих было меньше, чем у их предшественников. Это произошло, видимо, частично благодаря отвлечению внимания союзников и их резервов к другим местам, частично из-за более строгого следования линии наименьшего сопротивления, а еще частью из-за глупости местного командования французской армии. Эти командиры настаивали на том, чтобы пехота сосредоточилась на передовых позициях, где она подвергалась губительному огню германских орудий. Артиллерия, местные резервы и штабы оборонявшихся подобным же образом были дислоцированы близко к линии фронта, и в результате германский прорыв оказался в еще большей степени результативности. Таким образом, наступление немцев обрело тактическую внезапность, которую оно частично утратило за день до того, как оно началось. Потому что целью всякой внезапности является нарушение устойчивости противника, и эффект будет одним и тем же, будет ли противник захвачен врасплох с помощью дезинформации или даст вовлечь себя в ловушку с открытыми глазами.

К этому времени Людендорф создал во фронте союзников два гигантских выступа и еще один поменьше. Следующая его попытка — раздавить Компьеньский «траверс», лежавший между Амьенским и Марнским выступами. Но на этот раз сюрприза не произошло, и удар по западной стороне «траверса» 9 июня оказался слишком запоздалым, чтобы совпасть по времени с ударом с востока. Последовала месячная пауза. Людендорфу страстно хотелось нанести свой давно задуманный решающий удар по британцам в Бельгии, но он полагал, что их резервы все еще слишком велики, а поэтому вновь решился на обходной маневр, надеясь, что мощный удар на юге отвлечет британские резервы. Ему не удалось раздавить Компьеньский «траверс» на западе от его Марнского выступа; а теперь он был готов испытать тот же способ на востоке, атакуя по обе стороны Реймса для выпрямления линии фронта. Но немецкому командованию был необходим хоть какой-то промежуток времени для отдыха и подготовки, а задержка стала фатальной, дав британцам и французам время на восстановление сил, а американцам на переброску войск.

Было бы справедливым отметить в отношении Людендорфа, что тактические успехи его собственных ударов не достигали цели, потому что, увлекшись ими, он направлял каждый удар слишком далеко и слишком долго, истощая тем самым свои резервы и создавая ненужные интервалы между поочередными ударами. Он придерживался не линии наименьшего сопротивления, а линии усиливающегося сопротивления. Так что после первоначального прорыва каждое наступление становилось стратегически чистым прямым воздействием. Он вогнал три огромных клина, но ни один из них не проник достаточно далеко, чтобы перерезать жизненно важные артерии, и эта стратегическая неудача оставила немцев с зигзагообразной линией фронта, которая просто приглашала к нанесению фланговых контрударов.

15 июля Людендорф предпринял свое новое наступление, но оно не стало для союзников секретом. К востоку от Реймса оно было отражено подвижной обороной, а к западу от Реймса переправа немцев через Марну еще сильнее приблизила их к гибели — дело в том, что 18 июля Фош нанес давно подготовленный удар по другому флангу Марнского выступа. Здесь руководивший операцией Петен получил средство, которого недоставало Людендорфу, используя массы легких танков, возглавивших внезапную атаку, как это было под Камбре. Немцам довольно долго удавалось держать ворота выступа открытыми, чтобы отвести свои войска в безопасность и спрямить линию фронта. Но резервы их уже были истощены, Людендорф был вынужден сперва отложить, а потом и вообще отменить наступление во Фландрии, и инициатива определенно и окончательно перешла к союзникам.