Решительная леди

Тайн, казалось, совсем не переживал из-за последних событий. Он лениво взболтал бренди в стакане.

— Нам просто не повезло, что Роуланд решил вернуться именно в тот момент.

— В чем не повезло, — Максвелл выделил последнее слово, — так это в том, что Роуланд один одолел двоих. Причем эти двое зарабатывают себе на жизнь разбоем! Они должны были одолеть его!

Тайн пожал плечами:

— Наша мисс Саттон строит яхту, Роуланд ей помогает. Мы все равно узнали, что хотели, не забывай об этом.

— Да, но заплатили слишком дорого, — проворчал Максвелл, не в состоянии реагировать на все так же спокойно, как Тайн.

Тайна же это замечание оставило равнодушным. Ему, впрочем, не было нужды защищать личину. Все, кто знал его, прекрасно представляли, чем он занимается. Он наклонился вперед:

— Возможно, это нам на руку. Роуланд наверняка ей обо всем расскажет, и она, узнав, что заказчик я, не сможет отказаться от предложения, которое ты ей сделаешь.

— Инвесторы уже пытались выкупить компанию и получили отказ.

Максвелл тайно наблюдал за делами на верфи и очень удивился, когда Элиза отвергла щедрое предложение инвесторов. Еще сильнее он удивился, когда узнал, что те снова обратились с подобным предложением, угрожая потребовать возмещения денежных средств, если Элиза вновь откажется. Однако она отказалась и выплатила им их доли.

— Тогда мисс Саттон было не страшно. Муки скорби и сентиментальность руководили ее поступками, а эти эмоции кого угодно могут подтолкнуть к отчаянным необдуманным решениям, — примирительно сказал Тайн. — Теперь, спустя несколько месяцев, она пришла в себя и понимает, что ее материальные резервы истощены, а помощи ждать неоткуда, рыцарь на белом коне не мчится ее спасать. Теперь положение ухудшилось и продолжает ухудшаться. — Тайн злобно улыбнулся, от этой улыбки у Максвелла волосы стали дыбом.

— Что еще ты задумал? — осторожно спросил он.

Не менее жестокий, чем собеседник, он гораздо больше ценил тонкие решения, прелесть которых была недоступна Тайну.

— Не переживай, ничего особенного. На верфи есть недовольный рабочий. Кажется, он не так посмотрел на леди, и Роуланд приставил ему нож к горлу. Это событие само по себе интересно. Роуланд, видимо, питает к девчонке какие-то чувства. — Тайн деланно вздохнул. — Однако сейчас не это важно. Роуланд, естественно, утратил расположение рабочего. Тот даже собирался уйти с верфи, но я ему заплатил, и он остался. Этот человек может нам пригодиться для получения информации или саботажа. На твоем месте я бы постарался в ближайшую неделю подготовить для мисс Саттон новое предложение.

После поездки в Воксхолл прошла неделя. Элизе казалось, что она сойдет с ума от безделья, если еще хотя бы полдня ничего не произойдет, когда доставили записку от Роуланда. Яхта почти достроена! Элиза подумала, что сойдет с ума от радости. Конечно, яхта еще не полностью готова и впереди немало работы, однако каркас обшит и проконопачен, а это уже большой шаг вперед. Сжимая в руке записку, она посмотрела на часы на каминной полке гостиной. До приезда Роуланда оставался час. Хватит времени переодеться. Элиза позвонила горничной и бросилась в свою комнату.

Возможно, нелепо ожидать с таким нетерпением визита Роуланда и прогулки с ним, но Элиза думала иначе. За неделю она успела навести порядок на чердаке и написать огромное количество писем, однако свободного времени все равно оставалось в избытке, и она, предоставленная сама себе, проводила в раздумье бесконечно долгие дни.

Еще никогда она так долго не маялась об безделья. По доброй воле став узником в своем собственном доме, впервые в жизни обрела полную свободу и почувствовала себя абсолютно одинокой. О, небеса, вы только послушайте! Она говорила как Чарльз и, что хуже, вела себя как он. Это было невыносимо! Ей даже казалось, что в голове звучит насмешливый голос Дориана, который ругает ее за благопристойное ничегонеделание. Впрочем, Элиза и сама всю неделю ругала себя за это. Не так она привыкла проводить дни. Она не могла выезжать в свет и наносить визиты, но и сидеть дома в одиночестве, спрятавшись от всех, не хотелось. Даже с гардеробом были неясности. Согласно приличиям девушки не обязаны носить траур по отцу, но Элиза уже перешагнула этот возраст. Глядя на туалеты приглушенных лиловых и серых тонов, она понимала, что платья не соответствуют той фазе траура, в которой она пребывает, однако делать какие-то уступки обществу пока не собиралась. К счастью, она выглядела благопристойно и в этой одежде, только она не подчеркивала женскую красоту.

Лишь Элиза подумала об этом, идеи, витавшие в ее голове всю неделю, оформились в важное решение. В одно мгновение все изменилось. Платья стали последней каплей.

— Может быть, вот это, мисс? — Анна, горничная, указала на лиловое платье, отделанное черными бархатными лентами.

— Нет, Анна. — Элиза выпрямилась и расправила плечи. — Принеси мне старые платья. С этими покончено. Убери их, когда я уеду.

За проведенную в унынии неделю она поняла, что вовсе не обязана соответствовать нормам, которые навязывает общество. Она работала с отцом, конструировала яхты, немало правил уже нарушено. И теперь, если она хочет, чтобы ее последнее начинание увенчалось успехом, нельзя себя ограничивать.

Анна посмотрела на госпожу, будто бы у той две головы или даже четыре, а кожа позеленела.

— Мисс?

Но Элиза была непреклонна.

— Принеси старые платья. Я хочу зеленый прогулочный ансамбль, тот, где жакет отделан черной тесьмой.

Костюм долго не надевали, ткань помялась. Потребовалось немало времени, чтобы привести ее в порядок, но оно того стоило. Элиза разгладила аккуратный жакет на бедрах. Костюм выглядел великолепно. Классический силуэт, приглушенный темно-зеленый цвет, черная отделка — респектабельно, неярко, без показного шика.

Анна оправилась от удивления и убрала волосы Элизы, спрятав их под очень высокой озорной шляпкой. Впрочем, это даже шляпкой назвать сложно, от головного убора осталось одно название.

Элиза сжала руку Анны, благодаря за старания.

— Спасибо тебе. Вряд ли я смогу объяснить, что двигало мной. Просто в тех платьях я не была самой собой, сейчас некоторые обстоятельства требуют от меня именно этого.

В дверь постучали. Лакей доложил о прибытии лорда Роуланда.

Анна кивнула.

— Мы все будем только рады этой перемене, правда, мисс. Нехорошо вам запираться дома. Неправильно это, и не важно, что там говорят. Юные леди должны выезжать в свет.

— Я полностью с тобой согласна. Но наверняка найдутся люди, которых не удовлетворят эти аргументы, — отпустив горничную, Элиза взглянула в зеркало.

Ее решение касалось не только платьев. Они должны были лишь сообщить обществу о том, что отныне все будет иначе. Если даже полутраур, вызванный необходимостью руководить компанией, вызвал в свете много толков, полный отказ от него точно породит немало догадок и расспросов. Чарльза не иначе хватит апоплексический удар. А как отреагирует Дориан? Впрочем, это Элиза узнает буквально через несколько мгновений.

Ее сердце бешено стучало, когда она спускалась по лестнице. Дориан стоял в холле, разглядывая одну из незначительных работ Тернера, морской пейзаж, который очень нравился отцу Элизы. На этот раз на нем были темно-желтые брюки, синий сюртук и высокие сапоги. Густые темные волосы снова стягивала в пышный хвост лента на затылке.

Элиза заметила Роуланда первой. Он обернулся, услышав, как она спускается по лестнице. В его синих глазах читалось удивление, а улыбка говорила, что перемены ему по душе.