Республика Святой Софии

В этом позднем тексте наличествует попытка оправдать поездку Евфимия в Литву, смешав события тридцатых годов XV в. с событиями последних лет новгородской независимости. Поездка владыки Евфимия в Смоленск была не демаршем против Москвы, где в то время спорили за великий стол Василий Васильевич и Василий Юрьевич, а законное поставление у законного митрополита всея Руси. Более того, в Новгороде признали князя Василия Васильевича, когда тот утвердился на великом княжении. Когда его соперник — Василий Юрьевич — приехал в Новгород, то ни владыка, ни новгородцы не оказали ему поддержки и не дали пристанища. «Той осени выиха из Новагорода князь Василии Юрьевич и много пограби, едуци по Мьсте и по Бежичкому верху и по Заволочью, и много зла бысть от него» [850] .

850

НПЛ. С. 417.

В 1435 г. мирные отношения Новгорода и великого князя Василия Васильевича укрепились крестным целованием. Этим же годом датируется замечательная новгородская церковная реликвия — серебряный панагиарь, который служил для особых церемоний, исполнявшихся при дворе архиепископа [851] . На панагиаре есть характерная надпись: «В лето 6000ное 9сотное 44е индикта 14 месяца семтября 14 день на воздвиженье честнаго креста сотворена бысть понагия си повеленьем преосвященного архиепископа великого Новагорода владыци Еуфимия при великом князе Василье Васильевиче всея Руси, при князе Юрье Лугвеньевиче, при посаднике великого Новагорода Борисе Юрьевиче, при тысяцком Дмитрее Васильевиче, а мастер Иван, арипь». Как доказал Ю. Н. Дмитриев, Иван Федоров, исполнивший новгородский панагиарь, был московским, возможно, великокняжеским мастером-серебряником. Заказ столь важной церковной реликвии московскому мастеру свидетельствует, что владыка Евфимий придерживался в тот период политики мирных взаимоотношений с великим князем.

851

Устав Софийского собора // Соловьев Н. Описание Новгородского Софийского собора. СПб., 1858. С. 209.

По крестному целованию 1435 г. стороны обязались «отступитися князю великому новгородчкои отцины Бежичкаго верха и на Ламьском волоке и на Вологде, а новгородчкым бояром отступитися князьщин, где ни есть; и князь великыи нялъся слати своих бояр на розвод земле на Петров день, а новогородцом слати своих бояр» [852] . Великий князь не сдержал своего слова и не «своих бояр не посла, ни отцины новгородчкои нигде же новгородцем не отведе, ни исправы не учини» [853] . Однако новгородцы не «развергли» мир с Москвой и даже уплатили Василию Васильевичу черный бор. Согласно Житию Евфимия II, мирные отношения с великим князем во многом поддерживались стараниями архиепископа.

852

НПЛ. С. 418.

853

Там же.

В первые годы после хиротонии новгородский владыка активно занимался церковным строительством, хотя и не всегда успешно. Еще в 1435 г. «заложи архиепископ Еуфимии у себе во дворе церковь камену на воротех святыи Иоанн Златоуст. Той осени свершиша церковь ту; толко мастеры сверъшив сошле с церкви, и том часе церковь паде» [854] .

Либо церковь была построена наскоро, либо неопытными мастерами, либо этим мастерам мало заплатили. Возможно, бывший казначей Святой Софии стремился к экономии во всем, даже во вред делу. И в дальнейшем строительные работы, ведущиеся по приказу владыки и на его средства, зачастую оканчивались крахом.

854

Там же.

На следующий год «архиепископ Еуфимии опять сверши святого Иоанна Златоустаго в другии ряд и часы над полатою наряди звонящии». То есть, владыка продолжал совершенствовать устройство владычного двора. В начале XV в. на Руси башенные часы были большой редкостью («велми предивны»), и их установка на высоком столпе посреди архиерейского сада стало событием в Новгороде.

Утвердившись на владычной кафедре, Евфимий с полным правом приступил к наведению порядка в своей епархии. В этот период новгородско-псковские отношения были напряженными. Псковские посольства в 1431 и 1434 гг. направлялись в Новгород с предложением мира, но возвращались без результатов. Лишь в конце 1434 г. псковские послы «целовали крест к Новгороду по старине».

Воспользовавшись политической победой, Евфимий задумал и в церковной сфере укрепить пошатнувшуюся власть архиепископа над Псковом. Зимой 1435 г., а именно 13 января, он приехал в Псков «суд судить», как замечает местный летописец, «не в свои подъезд, ни в свою череду, но наровою» [855] , то есть нарушив сроки архиепископского подъезда. Несмотря на столь явное нарушение, псковичи приняли архиепископа с честью и попросили соборовать в Троицком соборе. Владыка отказался это делать, а стал «соуда своего оу Пскова просить и на попех подъезда» [856] . На этом его претензии не закончились — Евфимий задумал «наместника и печатника и своею рукою сажати новогородцов, а не псковичь» [857] .

855

ПЛ 3. С. 131.

856

Там же.

857

Там же.

Естественно, что псковичи воспротивились такому намерению владыки и отказали ему и в суде и в выплате подъездных пошлин. В ответ на это архиепископ покинул город: «Он за то розгнъвався, и был одноу неделю, и поеха прочь. И князь Володимер и посадники и бояре соугнаше его в Невадичах, и тоу емоу добишечелом; и он воротился, а о зборовании положил до митрополита» [858] .

То есть спорный вопрос о соборовании было решено вынести на высший церковный суд. Псковичи согласились с таким решением владыки, более того, они «даша емоу соуд его месяц, и подъезд на попех имаше» [859] .

858

Там же.

859

Там же.

Дальнейшие действия Евфимия напоминают русскую пословицу «Дашь ему палец, так он всю руку откусит». Архиепископ посадил в Пскове своего наместника, «и оучял наместник его соуд соудити не по псковской пошлине, оучял посоужяти роукописаньа и рядници, а иное оучяли диаконов сажяти у гридницю, а все то оучял деяти новину, а стариноу покиноув; а псковичи перед прави, и попове за его подъезд и оброк не стояли, но стало по грехом и по дьяволю навоженью, стал бои псковичам с софьаны» [860] .

860

ПЛ 2. С. 130–131.

Ставленники владыки нарушили очень важные статьи псковского законодательства, касающиеся дел, связанных с «рукописанием и рядницами». «Посудить грамоты» — означает признать грамоты недействительными в результате судебного разбирательства. Среди непризнанных грамот были «рукописанья» — термин, обозначающий письменные завещания, а также «рядницы» — письменные акты, в которые заносились сведения об уплате должником своего долга полностью или по частям.

Дело в том, что к середине 20-х гг. XV в. псковские светские власти взяли на себя суд о земле, принадлежащий до этого владычному суду новгородского архиерея. От имени прихода в гражданском суде по вопросам церковного землевладения выступали церковные старосты. Статья 70 Псковской Судной грамоты гласит: «А за церковную землю и на суд помочю не ходят, итти на суд старостам за церковную землю» [861] . Евфимий попытался вернуть суд о земле в сферу компетенции своего наместника. Псковичи этому не противились. Однако владыка пошел еще дальше. Поставленные им люди «софьяне» начали пересмотр старых дел. Это не могло не вызвать недовольства всех тех, в чью пользу были вынесены прежние решения. Столь грубое вмешательство людей архиепископа в дела горожан привело к военному столкновению.

861

Памятники российского права. Т. 2. С. 295.

В результате «владыка розгневался и поеха прочь, и поминка псковсково не приа; а был во Пскове пол третьа дни, и поеха прочь того же месяца генваря в 30; а попом и игоуменом оучинил протора много не бывало так ни от пръвых владык» [862] .

По мнению исследователей, к этому приезду архиепископа следует отнести появление одной из реликвий, хранящихся в Троицком соборе — деревянный посох Евфимия. Вероятно, архиепископ оставил псковичам такой подарок как постоянное напоминание о владычной власти над Псковской церковью.

862

ПЛ 2. С. 130–131.

Несмотря на старания архиепископа, суд о земле остался в сфере компетенции псковской «господы». Доказательством может служить земельный спор 1483 г., в ходе которого кроме светских должностных лиц принимали участие настоятели Снетогорского и Козьмодемьянского монастырей, а также староста церкви Святого Георгия. Судебное разбирательство о землевладении духовных феодалов осуществляли представители псковской «господы»: князь Ярослав Васильевич, степенные посадники и соцкие. Более того, после 1435 г. владычный суд в Пскове окончательно лишился дел, связанных с наследством и долговыми обязательствами.