Рэт Скэбис и Святой Грааль
Шрифт:
Где-то через неделю, в сырой и пасмурный майский полдень, мы со Скэбисом сели в поезд до Ватерлоо. (Нам повезло: мы забрали два последних билета.) В Ватерлоо нам предстояло сделать пересадку до Лилля, а оттуда – уже до Лиона. Я считаю, что было бы проще доехать до Ватерлоо на такси, но Скэбис вбил себе в голову, что эта поездка, которую он называл «нашим маленьким поиском Святого Грааля», обязательно должна начинаться на железнодорожном вокзале. Кстати, мы чуть было не опоздали на поезд. Если бы Роберт МакКаллам не довез нас до вокзала (все 500 ярдов он гнал, как маньяк), «наш маленький поиск» завершился бы еще до того, как успел толком начаться.
Мы заскочили в ближайший вагон, поскольку поезд уже отходил от перрона, и тут нам повезло: купе первого
– Ладно, успели, – вздохнул Скэбис. Он был в футболке с надписью «Вандалы» – одна из лучших панк-групп США, – в вытертых джинсах с огромными дырами на коленях и в тапочках.
– Слушай, Скэбис, а ты специально поехал в тапках? – спросил я, предполагая, что в спешке он просто забыл переобуться. Я думал, что он сейчас взглянет на свои ноги и скажет что-нибудь матерно-экслрессивное, ну или хотя бы «вот блин». Но он не стал материться, он вообще ничего не сказал. Даже не посмотрел на свои ноги. И ходил в тапках все время, пока мыс ним были во Франции.
Мы со Скэбисом взяли в дорогу книги. Он перечитывал Проклятое сокровище Ренн-ле-Шато» Жерара де Седа уже по третьему или четвертому разу, а я изучал «Модель Соньера и тайну Ренн-ле-Шато» Андре Дюзе. Именно в этой книге Скэбис прочел, что Беранже Соньер часто бывал в Лионе, в городе, который Дюзе называл «эзотерической столицей Франции» – и не без оснований. В свое время там была очень сильная «диаспора» тамплиеров. В шестнадцатом веке Лион превратился в крупнейший центр книгопечатания и, таким образом, сыграл немаловажную роль в европейском Возрождении. Это был город вольнодумцев и интеллектуалов, в число которых входили писатель-сатирик Франсуа Рабле, чьи книги были запрещены католической церковью, и его большой друг Нострадамус, чьи знаменитые пророчества, также преданные анафеме, дошли до нас только стараниями одного свободомыслящего лионского печатника. Во времена Беранже Соньера в Лионе вовсю процветал мартинизм, религиозно-мистическое учение, смесь христианства и иудейского мистицизма. Практически весь город превратился в одно большое тайное общество, устроенное по принципу масонских лож со столь же замысловатыми символистическими ритуалами и сложной иерархией.
В Лион мы приехали где-то в семь вечера. Ришар Бельи встречал нас на вокзале, весь довольный и радостный, с улыбкой до ушей. Однако была одна небольшая проблема.
– Есть одна небольшая проблема, – объявил Бельи. – Я хотел взять напрокат машину, но агентство, которое рядом с вокзалом, закрыто.
– А что случилось с твоей машиной? – полюбопытствовал я.
– Я сейчас без машины.
– Ну и Бог с ней, с машиной. Сегодня она нам уже не понадобится. Мы же идем к тебе?
– Мы не можем пойти ко мне, – · сказал Бельи. – Я сейчас временно без жилья. Живу у приятеля, сплю практически на полу.
– Слушай, Ришар, ты вообще понимаешь, что мы с Рэтом приехали к тебе в гости…
– Я все понимаю! Не беспокойтесь! Я уже договорился с другим приятелем, мы все поедем к нему. У него много места. Только это за городом. И нам поэтому нужна машина. Ладно, пойдемте к Салиму. Думаю, он даст нам машину. Тем более что он очень хочет с тобой повидаться.
Салим пару раз приезжал ко мне вместе с Ришаром и каждый раз при прощании обещал устроить мне царский прием, если я когда-нибудь доберусь до Лиона. Салим владеет сетью закусочных в Лионе и занимается обеспечением горячего питания на музыкальных фестивалях по всей территории Франции. Пару лет назад Бельи познакомил его с «товарищами из Англии», занятыми в той же области, и Салим, таким образом, сумел прорваться на британский рынок общественного питания с музыкально-фестивальным уклоном – Гластонбери, Рединг и т. д. В последний раз я видел Салима прошлым летом, когда они с Бельи привезли свою общепитовскую команду на фестиваль в Рединге. По дороге туда они зарулили в Брентфорд. Бельи вел микроавтобус, набитый французскими сырами. «Да, они страшно воняют, – сказал он тогда. – Зато нас не стали задерживать
на таможне. Мы только подъехали, как говорится, разок пахнули, и нас даже не попросили открыть фургончик! Пропустили без всяких вопросов».Мы взяли такси и поехали в «Американский сандвич» самый большой из бургер-баров Салима. По дороге я постарался подготовить Скэбиса к встрече с этим поразительным персонажем, но у меня было совсем мало времени. Как только такси подъехало к ресторану, Салим выскочил на улицу, схватил меня за уши, расцеловал в обе щеки, прижал к своей мощной груди с риском сломать мне все ребра, потом немного ослабил хватку и вновь меня расцеловал. Салим немного не вышел ростом, но зато удался шириной и объемом.
– Ну, ты долбоепп! – проревел он, хлопнул меня по плечу и разразился грохочущим хохотом. – Мой английский теперь получшее, да? прошу прощения! Ришар Бельи научил меня столько многим словам, которых я раньше не знал. Сегодня ты будешь моим самым дорогим гостем, потому что ты замечательный долбоепп. И твой друг, – Салим схватил руку Скэбиса и сжал ее, словно в тисках, – он тоже долбоепп!
Бельи и Салим занесли наши сумки в кабинет на втором этаже, и мы все вчетвером отправились в бар за углом, где на столе тут же возникли огромные кружки с пивом и бессчетные бутылки с вином. Блюда с мясом и жареной картошкой и корзиночки с хлебом появились чуть позже. Салим вообще-то не пьет, но в тот вечер сделал исключение. Причем исключение поистине исключительное. Я даже не знаю, сколько мы выпили, потому что стаканы и кружки наполнялись по новой, когда были полны еще наполовину, и я перестал считать тосты, провозглашаемые Салимом, уже после первого десятка.
– Смерть уродам! – это был его самый любимый тост.
– Он похож на пирата, – прошептал Скэбис мне на ухо. Очень верное наблюдение. Салим с его иссиня-черными кудрями, черными глазами (наследие алжирских предков) и перманентной щетиной и вправду смотрелся весьма импозантно. Но дело было не только во внешности. Ассоциацию с лихим корсаром вызывали прежде всего его громкий раскатистый голос и сотрясающий стены смех: А-ХА-ХА-ХА-ХА! Не хватало только попугая на плече.
– Я рад за вас, что вы мои гости, – объявил Салим, вгрызаясь в куриную ножку. – Если вам что-то нужно, вы только скажите, и оно у вас будет. С моим большим удовольствием. Чего вы хотите? Хотите женщин? Каких вы любите женщин? Вот таких? – Подражая хвастливому рыбаку, он развел руки на щедрую пару футов. – Или вам нравятся крупные женщины, чтобы побольше?
Вечер промчался туманным вихрем из алкогольных напитков и громких криков. Периодически к нам за столик подсаживались какие-то люди. В основном это были ребята, работавшие на Салима. Один из них, высокий мужчина с лихо закрученными вверх усами, положил на стол перед Бельи ключи от машины. Он сидел с нами чуть меньше часа и за все это время не произнес ни единого слова. Какой-то парень в блестящей шелковой рубашке разругался с владельцем бара, но до смертоубийства дело не дошло – не вышло даже толковой драки. Потом появился еще один парень с огромной красной спортивной сумкой, набитой флакончиками духов.
– Мои любимые, – проревел Салим, поднимая сумку над головой, – Отвезу их в Англию. Буду их продавать.
– Осталось лишь запустить рекламную кампанию, – сказал Бельи.
– Прошу прощения! – Салим вскочил на ноги. – Мадам! Знаете, кто я на самом деле? Позвольте представиться! Прошу прощения! А-ХА-ХА-ХА-ХА! Обычно я работаю во Франции, но сегодня работаю в Англии. Мне очень нравится ваша страна. Очень нравится, как вы живете. Но есть одна вещь, которая мне вовсе не нравится. Жизнь у вас дорогая, да. Вот поэтому я и приехал сюда сегодня. Мадам, я прошу вашу руку. Нет, я не делаю вам предложение для замужа. При всем желании не могу. Я потому что уже женат. Прошу прощения. А-ХА-ХА-ХА-ХА! Знаете Хьюго Босса? Знаете Келвина Кляйна? Сегодня вы получаете их бесплатно! Б-Е-С-П-Л-А-Т-Н-О. Задаром. Сегодня платите не вы. Сегодня платит моя компания. Могу я сделать вам подарок? Могу я безумствовать ради вас? А-ХА-ХА-ХА-ХА!