Рэт Скэбис и Святой Грааль

Видеокамера также весьма пригодилась для увеличения деталей, расположенных под потолком. В частности, грандиозного барельефа, покрывавшего всю верхнюю часть западной стены и представлявшего библейскую историю о Нагорной проповеди, когда Иисус проповедовал на вершине холма, однако пейзаж, изображенный на барельефе, был совсем не похож на библейский. Некоторые ренньерцы считают, что скульптор изобразил здесь окрестности Ренн-ле-Шато. Раскрытый мешок у ног Иисуса, содержимое которого подозрительно напоминает золотые монеты, также наводит на размышления и дает обильную пищу для домыслов. За спиной у Иисуса Скэбис обнаружил крошечную фигурку, о которой ни разу не упоминалось ни в одной книге о Ренн-ле-Шато (во всяком случае, из тех, что я прочитал), хотя фигурка была во всех отношениях любопытная. Старушка, опирающаяся на сложенный зонтик.

– И кто это, по-твоему? – спросил я.

– Это не самый существенный вопрос, – сказал он. – Самое главное: что они там затевают? И что на тот день предсказали синоптики: будет дождь или нет?

Может быть, эта деталь не имеет большого значения, но она хотя бы указывает на то, что у Соньера присутствовало чувство юмора. По крайней мере мы со Скэбисом посмеялись. И посмеялись еще раз, когда он разглядел шахматную доску, скрытую в расположении черных и белых плит пола. Но тут я не буду вдаваться в подробности этой находки.

Также мы несколько раз посетили жилой дом при церкви и виллу Бетания. Сейчас на вилле открыт музей, посвященный тайне Ренн-ле-Шато. Вход по билетам, но плата чисто символическая и к тому же включает в себя посещение сада и Башни Магдала.

Должен признаться, это было поразительное ощущение: идти попризрачным следам Соньера – даже Бельи и тот впечатлялся. Похоже, его наконец проняло, и на третий день он отправился в книжную лавку и приобрел увесистый сборник работ Алена Фера, писателя, иллюстратора и основателя журнала «любителей» Ренн-ле-Шато, который так нравился нам со Скэбисом. Бельи был очень доволен, что у него есть возможность прочитать о Ренн-ле-Шато на родном языке, не полагаясь на восторженные рассказы своих английских друзей, в изложении которых события приобретают подчас фантастические очертания, мало связанные с действительностью.

Музей в доме священника при церкви сплошь заставлен застекленными шкафами, в которых выставлены различные религиозные атрибуты и личные вещи Соньера – молитвенники, письма, обломки каких-то камней и расшитое золотом церковное облачение. Помимо прочего, здесь имеется репродукция надгробного камня Марии де Бланшфор с полным текстом эпитафии, якобы стертой Соньером. Исходное надгробие также представлено в экспозиции: на нем действительно нет никакой надписи, и оно все разломано на куски стараниями охотников за сокровищами, которые в 1970-х годах разнесли его чуть ли не в щепки, пока оно еще находилось на кладбище. Здесь же, в музее, выставлена колонна, в которой Соньер нашел зашифрованные пергаменты. По указанию Соньера на колонне выгравировали надпись «Миссия 1891» (в 1891 году он обнаружил пергаменты) и поставили ее у входа в церковь. В 1990-х годах колонну перенесли в музей. Сейчас у церковного входа стоит ее точная копия.

Первое, что меня поразило в этой колонне: на самом деле она не полая. В ней было никак невозможно спрятать пергаменты, что бы там ни утверждал Жерар де Сед в своем «Проклятом сокровище Ренн-ле-Шато», а вслед за де Седом – и все остальные авторы, писавшие на эту тему. В крошечную выемку на самом верху колонны не влезла бы даже пачка сигарет.

– Как же так?! – Я действительно не понимал. – Почему все утверждают, что пергаменты были внутри колонны? По-моему, это все выдумки. В смысле, ты посмотри. Куда там пихать эти пергаменты?

– На самом деле никто не знает, где Соньер нашел эти свитки, – сказал Скэбис. – То, что они не могли быть в колонне, стало понятно, только когда ее перенесли в музей, в середине девяностых. А к тому времени версия о колонне уже разошлась многотысячными тиражами. Существует альтернативная теория, что пергаменты были спрятаны в стойке перил, которые поддерживали кафедру. Также есть мнение, что свитки нашел не Соньер, а его звонарь, Антуан Каптье. И что Каптье также нашел где-то в церкви стеклянный сосуд, содержащий кровь Меровингов.

Этого я не знал.

– А что, во времена Меровингов уже было стекло? – спросил я.

– Конечно, было, – ответил Скэбис.

– Ты уверен?

– Конечно, уверен, – сказал он как отрезал и зашагал в направлении виллы Бетания.

В отличие от музея в доме при церкви, откуда убрали всю мебель, чтобы поставить выставочные витрины, несколько комнат на вилле Бетания были обставлены именно так, как они выглядели в начале двадцатого века, с соблюдением всех исторических реалий.

Затхлая атмосфера, царящая в так называемых домах-музеях, всегда повергает меня в уныние, но на вилле Бетания я все же прочувствовал, что Соньер был не только полулегендарным героем таинственной истории, но и живым человеком. Мне представлялось, как он стоит на крыльце и смотрит на витражи прямо над входом, расписанные на мотивы Пресвятого сердца Иисуса. Мне представлялось, как он сидит во главе стола в маленькой и уютной столовой, наслаждаясь изысканным ужином в обществе Эммы Кальве, или австрийского герцога, или кого-то еще из своих VIP-гостей. Я явственно слышал, как он зовет Мари Денарно, И еще я отметил, что в смысле выбора обоев у него был кошмарный вкус.

Что еще интересно: Соньер не жил на вилле. Он жил в доме при церкви, а Бетанию «приберегал» для приема гостей. Хотя вилла четырехэтажная (включая чердачное помещение, разделенное на две спальни), это никоим образом не особняк, тем более если принять во внимание поблекшую краску на стенах, пятна сырости и потрескавшуюся штукатурку. Хотя вполне вероятно, что в свое время это был примечательный дом. Настоящий дворец по сравнению с другими домами в деревне: явно слишком роскошный для владения среднестатистического сельского кюре. Также не следует забывать, что раньше здесь были павлины в саду и фазаны к столу, лучшие вина, коньяки и сигары, редкие книги, дорогие картины и украшения, большинство из которых исчезло таинственным образом после смерти Соньера. Плюс к тому обезьянка по имени Мела и ламы. Не забудьте про лам.

Для того чтобы представить виллу Бетания такой, какой она была когда-то, требуется толика воображения, но люди, которые сюда приезжают, не страдают отсутствием воображения. Например, я заметил в столовой, что кто-то недавно пытался расковырять под столом плитку пола. Несколько плиток было разбито, а цементный раствор раскрошен в порошок. В другой раз, когда мы были на вилле, Скэбис вдруг принялся топать по полу в одной из комнат на первом этаже. Да, действительно, судя по звуку, было похоже, что в некоторых местах под полом как будто присутствовали пустоты, но было бы глупо сделать из этого вывод, что таинственное сокровище Соньера лежит у нас под ногами в буквальном смысле слова. Хотя, с другой стороны, Мари Денарно не раз говорила, что жители деревни «ходят по золоту, даже не подозревая об этом».

Наши походы по соньерским местам неизменно заканчивались у Башни Магдалы. Башня стоит в самом дальнем конце сада, на краю небольшого обрыва, крутого спуска с холма. Здесь кончаются владения Соньера и территория Ренн-ле-Шато. Башня сама по себе не представляет особенного интереса (все помещение делится на две части: главный зал, весь заставленный книжными шкафами, и подвал), но зато с крыши, куда можно подняться по узкой винтовой лестнице, открывается изумительный вид. Хотя башня совсем невысокая, она расположена в самой верхней точке деревни, и отсюда видны и долина, и горы.