Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10

Буевич закурил папиросу.

– Петр Александрович! Может, хватит упрямиться? Зачем это вам? Зачем вам здоровье терять понапрасну? Ведь вина ваша доказана, абсолютно доказана. Сосновский уполномоченный вас уверенно опознал. Ну, может, будете говорить наконец?

Жемчужников кряхтя поднялся. Лицо его было все залито кровью, он едва шевелил разбитыми губами:

– Я не виноват, ни в чем не виноват. Я безоговорочно принял советскую власть и все эти годы честно трудился ей во благо. Я кандидат в члены партии!

Буевич кивнул Сысоеву. Тот подошел к Жемчужникову и ударил его сапогом по ребрам. Арестованный заорал. В кабинет заглянули. Буевич выкинул окурок и вышел.

За дверью стоял агент Пахомов:

– Супругу допросил, вот протокол.

– Что говорит? – Буевич взял у Пахомова бумаги, но читать не торопился.

– В ночь нападения его дома не было.

– Молодец Пахомов!

Буевич снова вошел в кабинет и знаком остановил Сысоева.

– Петр Александрович, а мы вашу супругу допросили! Оказалось, что она честная советская женщина, и укрывать мужа-преступника не стала. Знаете, что она говорит? Так… – Сотоспор пробежал глазами протокол. – Вот-с! «Первого июля муж ушел из дома около двенадцати часов дня, куда идет – не сказал. Вернулся он только второго июля, в состоянии сильного алкогольного опьянения». Что, вином страх заглушали?

Жемчужников опять сделал попытку подняться, но у него ничего не получилось.

– Первого, ну да, конечно же, первого, – прохрипел он. – Всю ночь с первого на второе июля я пил с вашим начальником товарищем Матсоном. С нами было еще человек двадцать. Почему вы мне сразу не сказали, что нападение было первого? – Жемчужников заплакал.

– Чего ты несешь? – заорал Буевич.

– Вы спросите Германа Петровича! Мы с ним оба состоим в автомобильном клубе. Первого июля в Туле проводились соревнования на призы ОГПУ, об этом все газеты писали. Наша команда победила, и мы всю ночь отмечали… И Лора об этом прекрасно знала! Она просто меня ревнует, дура…

Буевич раздумывая прошелся по кабинету, потом повернулся к Сысоеву:

– Отведи его в камеру. И дай ему умыться.

В половине третьего ночи Буевич постучал в дверь кабинета начальника.

– Я же говорил – физиономию знакомая, – сказал Матсон, вертя в своих коротких волосатых пальцах карточку Жемчужникова. – А ведь верно, были в тот день соревнования, и победу мы отмечали – всю ночь в «Артели» пили. Я-то с губернским руководством в отдельном кабинете гулял, а остальные в общей зале. И он вроде там был… Хотя наверно не помню. Ты вот что, ты других ребят из автоклуба порасспрашивай, разберись, вдруг Чуев перепутал чего? – Буевич впервые видел начальника растерянным. – Ведь если это не он, то выходит, настоящий шпион на свободе гуляет. Понимаешь?

– Так точно! Вот только как его отпускать, если алиби подтвердится?

– А никто и не говорит, что его надо отпускать. Пускай сидит, пока мы Тараканова не изловим, ну а тот уж нам точно скажет, был с ним Жемчужников или нет. Но только допросы пока не проводи.

– Есть!

– Что там с Масловым, не давал о себе знать?

– Никак нет!

– Странно. Не нравится мне это, сильно не нравится. Ты вот что, составь циркуляр об объявлении Маслова и моего «Паккарда» в розыск. Да, – начальник повернулся к сейфу и достал оттуда несколько папок, – вот, из НКВД передали. Здесь личные дела сослуживцев Тараканова, до недавнего времени работавших в уголовном розыске. На, изучай.

Буевич взял папки и вышел.

Через пятнадцать минут он влетел в кабинет Матсона, даже не постучавшись.

– Товарищ начальник, разрешите доложить! У меня есть веские основания считать, что Маслов – враг.

Дорожно-транспортный отдел ОГПУ располагался в неприметном двухэтажном флигеле во дворе комплекса зданий Управления Московско-Курской дороги на улице Карла Маркса. Буевич приехал туда в восемь и целый час ждал, пока сотрудники явятся на работу. Гусаков оказался сорокалетним широкоплечим мужчиной со скуластым крестьянским лицом. Знакомясь, он до боли сжал руку туляка.

– Садись, товарищ Буевич, излагай. Куришь?

Станислав Адамович отрицательно помотал головой и начал быстро и подробно рассказывать коллеге об обстоятельствах налета на сосновского уполномоченного и об участии в этом деле Тараканова и подозрениях на братьев Масловых.

– Да, никак эти бандиты не успокоятся, никак не перестанут нам мешать социализм строить, – выпустил из ноздрей табачный дым Гусаков. – Сегодня у всей страны праздник – день рождения, а мы с тобой из-за этих гадов вместо того, чтобы водку пить, на службе сидим. Ну ничего, возьмем мы сегодня и Тараканова, и этого вашего двурушника с его братцем, а потом и праздник отметим… Подожди, как ты сказал фамилия дезертира – Маслов?

– Да, Маслов Алексей Владимирович.

– Ну-ка, ну-ка. – Гусаков подошел к сейфу и вытащил из него потрепанное дело, на обложке которого Буевич успел заметить крупные буквы: «ГУБЧК».

Железнодорожный чекист открыл папку на последнем листе.

– Маслов, точно Маслов. Именно А.В. Маслов подписал постановление об освобождении Тараканова в 1918-м! Значит, уже тогда он был завербован! Да, долгонько вы эту гниду вычислить не могли.

Буевич насупился:

– Так все-таки вычислили!

– Ладно, ладно, не обижайся, товарищ Буевич. Сегодня вечерком побеседуешь с Масловым и спросишь у него, как ему так долго вас за нос водить удавалось.

– Скажите, а вы как вычислили Тараканова?

– Его и здесь неграмотность подвела. Плохо нынче в Европе шпионов готовят. Да и народ у нас бдительный, понимает, сколько нынче у советской власти врагов. На вот, почитай, я как раз ответ на запрос твоего начальника готовлю. – Гусаков достал из лежащей на столе папки лист бумаги и протянул Буевичу. Тот углубился в чтение.

«Начальнику Тульского губотдела объединенного государственного политического управления Союза ССР товарищу Г.П. Матсону.

На Вашу телеграмму от 4 сего июля сообщаю следующее.

24 июня сего года при сортировке почтовой корреспонденции служащая почтового отделения на Курском вокзале г. Москвы обратила внимание на то, что адрес на письме, адресованном в город Каширу Московской губернии некой Е.С. Таракановой, был написан по правилам дореволюционной орфографии. Об этом факте начальник почтового отделения доложил начальнику ДТООГПУ Московско-Курской железной дороги. При перлюстрации письма было установлено, что некто приглашает адресата на встречу 6 июля сего года в час дня на Саратовском вокзале у паровоза (видимо, у паровоза того поезда, в котором Тараканова Е.С. должна была прибыть в столицу). Проведенной проверкой установлено, что Е.С. Тараканова является матерью опасного белобандита – бывшего царского жандарма, причастного к гибели борцов за дело революции Осипа Григорьевича Тараканова, 30 июля (старого стиля) 1887 года рождения, происходящего из крестьян Каширского уезда Тульской губернии, бежавшего в 1918 году за границу. Начальником ДТО ОГПУ на Московско-Курской железной дороге было принято решение провести операцию по поимке О.Г. Тараканова. Исполнение указанного поручения возложено на меня. Для реализации этой задачи мною было принято решение:

1) Организовать негласное наблюдение за домом Е.С. Таракановой, расположенным по адресу: Московская губерния, город Кашира, улица Малая Посадская. Для выполнения этой задачи мною привлечены сотрудники службы наружного наблюдения Московского губернского ОГПУ.

2) Независимо от результатов наблюдения устроить 6 июля сего, 1925 года на дебаркадере Саратовского вокзала г. Москвы засаду. Для выполнения этой задачи мною привлечены сотрудники отдела особого назначения ТО ОГПУ РСФСР, в количестве шести человек.