Ревизор: возвращение в СССР 26

Быстренько перекусил и сел ещё раз повнимательней посмотреть тарифы авторских гонораров на радио. Сразу сюрприз один вырисовался неприятный. Рановато я радовался высоким гонорарам… оказалось, что это постановление по ставкам и гонорарам 1960 года, за год до деноминации принято, следовательно, в нем все гонорары с лишним ноликом описаны. Может, Юдин, после того, как ему вломили из КГБ, решил надо мной так завуалированно пошутить? В надежде, что я не разберусь с циферками, и буду ожидать совершенно сумасшедших гонораров, а потом обломаюсь? Ну, в любом случае, если таков был план, то я его раскусил, быстро вспомнил про деноминацию.

Список на нескольких листах, а хороших работ мало. Краткое выступление (до трёх минут) за пять рублей? Это мне надо будет десять раз в студию приехать, чтобы несчастный полтинник заработать? И полтора часа потратить на дорогу до студии и обратно, чтобы записать трёхминутное выступление? Бред какой-то… Может, они согласятся на несколько передач сразу моих выступлений записать? Все равно у них все в записи… А то как-то совсем невесело будет… Вряд ли у меня получится по фельетону в неделю писать и для радио, и для «Труда». А реже неинтересно, по максималке, восемьдесят рублей за штуку, они платить мне сразу не будут, это уж точно. Я же новичок на радио… Ладно, пусть начнут платить по минимальному тарифу, по двадцать рублей за штуку… плюс еще тридцать за тот же фельетон «Труд» заплатит. Вот уже и полтинник…

Очерк ещё хорошо оплачивается… И лекция… О, а тут оплата идёт за страницу текста! Если страниц шесть наговорить, то уже более-менее сумма выходит…

Ну, так-то есть, на чём заработать. Надо будет ещё со списком передач поработать чуть позднее.

Оставшийся вечер решил посвятить лекции для КГБ по Кубе. Румянцев озвучил тему, как «Куба. Перспективы развития отношений». Но акцент сделал на экономику… Только набросал план, прибежала мама и первым делом ко мне.

— Ну, как доехали? — спросила она, чмокнув меня в макушку.

— Нормально, без приключений. Как вы тут без меня? Справились?

— Справились… Всё воскресенье вещи распаковывала.

— Шкаф собрали?

— Почти. Чуть-чуть осталось, — улыбнулась мама и поспешила на смену Ирине Леонидовне.

А я вернулся к лекции. Буду делать в лекции упор на то, что Куба один из немногих надёжных союзников СССР по той простой причине, что им деваться некуда. Американцы и их союзники обложили Кубу со всех сторон. В Кубу можно вкладываться вдолгую. Пришла мысль предложить понастроить дорогих отелей на кубинском побережье и принимать гостей со всего мира за валюту. Это и рабочие места для кубинцев и валюта для СССР. Так, что еще придумать?

Через открытую дверь кабинета услышал, что пришла Галия, пошёл её встречать. Мы ещё не виделись после моего возвращения из Святославля. Она взвизгнула от радости, увидев меня, и повисла на шее. Приятно, что уж там говорить?

— А гости где? — поинтересовалась она, заглянув в большую комнату и никого там не увидев.

— В театр к Данченкам отправил.

— О, правильно! А ты видел, сколько раз тебе звонили? — спросила она, разуваясь.

— Видел, конечно. Уже всех обзвонил.

— А Костя Брагин приходил?

— Вот, про Костяна-то я и забыл! — шлёпнул я себя по лбу. — Пойду зайду к ним. Я быстро, дорогая.

Брагины были дома. Костя очень обрадовался мне, тут же на кухню за стол потащил.

— Хорошо, что ты уже вернулся! — воскликнул он, пока Женька чайник ставила и чашки выставляла. — Паш, выручай! Отец договорился на техстанции на Варшавке, чтобы меня приняли без очереди. Мне к часу надо завтра с «Волгой» там уже быть. Сможешь со мной съездить?

— А что ты так мандражируешь? — удивился я. — Думаешь, кто-то решится обмануть на запчастях сына генерала милиции?

— Ну, нет, конечно, — смутился он, хотя, похоже, и об этом тоже подумал. — Вдруг, там спрашивать что-то начнут, а я ответить не смогу, буду там, как дурак стоять, глазами хлопать…

— По ходу ремонта? Эти могут, — улыбнулся я.

— А у тебя уже давно машина, — умоляюще посмотрел на меня Костян.

— Во сколько, говоришь, надо там быть?

— К часу, — поспешно ответил он.

— Ну, хорошо. Съездим, — пообещал я. — Варшавка — это на другом конце Москвы. Так что пораньше надо выехать.

— Ага, я машину с утра к дому пригоню, — радостно ответил он. — Во сколько поедем?

— Ну, давай за час, — предложил я. — Успеем, наверное.

— Я зайду за тобой, — проговорил Костян, мы попрощались, и я ушёл.

Первое самостоятельное посещение автосервиса… Как я его понимаю. Вспомнить, как я первый раз сам машину заправлял батину! Такая умора! Пятнадцать лет уже было. И невдомёк до этого момента было хоть раз посмотреть, как это вообще делается. А как понадобилось, не смог сам разобраться, как пистолет нажатым зафиксировать… Хорошо, мужики показали.

Вернувшись домой, продолжил писать и оформлять лекцию. Завтра надо отвезти её Румянцеву пораньше, чтобы к одиннадцати уже вернуться.

* * *

Святославль.

После безрезультатного обыска гаража Вагановича, Иван решил, что в любом случае, необходимо сообщить Шанцеву о своих действиях и планах, Хотя бы даже для того, чтобы тот знал, что он планомерно работает, ну и что он дальше делать собирается.

Подойдя к дому, он привлёк внимание собак своим присутствием, а те сообщили о его приходе хозяевам.

Выглянув на крыльцо, Шанцев сразу узнал Ивана у калитки, приструнил собак и проводил его в дом.

— Александр Викторович, обыск садового домика и гаража ничего не дал, — начал свой доклад Иван. — Приступаю к наблюдению за домом в Шамордино. Выберу как-нибудь подходящий момент…

— В квартиру, пока, не хочешь лезть? — спросил Шанцев.

— По моему опыту, собственная квартира — последнее место, где будут прятать незаконные сбережения. Как, впрочем, и на собственной даче и в гараже. Но убедиться надо было…

— А что будет, если он поймёт, что кто-то ищет его заначку, заметит, что уже обыскали дачу и гараж? И перепрячет туда свои сокровища? — задумчиво проговорил Шанцев. — Решит, что по второму разу туда уже не полезут?

— Ну, значит, обыщем всё по второму разу, — уверенно ответил Иван. — Хотя, это какие нервы надо иметь?

— Согласен, — усмехнулся Шанцев.

* * *

Москва.

Тимуру и Виолетте в театре устроили все тридцать три удовольствия. После перерыва, проведенного в театральном буфете, они вернулись к себе в центр четвёртого ряда, и ей почти сразу вручили букет, чтобы она вышла к сцене и поблагодарила артистов после спектакля. Вета всё второе действие наслаждалась гвоздиками, поражаясь, откуда они взялись зимой?