Ревнивый раб долины песков

Дернувшись, я громко закричала от удовольствия.

Айан вылизывал меня, как зверь, — мокро, бесстыдно, жадно, с откровенным наслаждением.

Он сосал тот сладкий бугорок в начале расселины, хлопал по нему языком, целовал его, щекотал, мучил, жалил, терся о него носом и подбородком и одновременно ходил во мне двумя пальцами, раздвигая их внутри, как ножницы.

Сквозь собственные стоны я слышала его довольное урчание и сочные шлепки кулака по мошонке. Мой живот поджался, бедра и ягодицы свело судорогой. Рыдая и комкая пальцами простыню, я забилась в экстазе.

Глава 6

К моему удивлению, пока я пыталась прийти в себя после сокрушительного оргазма, Айан подорвался с места и вылетел за дверь.

Какая странная реакция!

Может, он боялся моего гнева? В конце концов, он и правда вел себя не так как полагалось постельному рабу. Грубовато, жестко, напористо. Зажимал мне ладонью рот. Подчинял меня своей воле, пусть и безмолвно. Не спросив моего позволения, принялся удовлетворять себя кулаком. Более строгая хозяйка наказала бы его за такую наглость. Но не я. У меня и мысли не было возмутиться.

Айан подарил мне такое безграничное наслаждение, что хотелось обнять весь мир. Тело стало невероятно легким. На губах блуждала счастливая улыбка. Никогда еще я не чувствовала себя настолько расслабленной и сытой.

Какое-то время я лениво нежилась в постели, затем решила найти своего любовника. Пусть знает, что госпожа довольна им и наказание за дерзость ему не грозит.

Напевая себе под нос веселую песенку, я спустилась по лестнице и свернула в пристройку для рабов. По пути мне встретилась толстуха Иримэ, которая сказала, что видела Айана в черной кухне. Это было тесное помещение с длинным столом, где невольники и слуги принимали пищу.

В дверях я замялась и даже подумала повернуть назад, потому что, помимо моего любовника, в кухне обнаружился и мой телохранитель. Оба сидели за столом и о чем-то беседовали, но при виде меня резко вскочили на ноги.

— Амани, — выдохнул Эль и тут же поправил себя, нахмурившись. — Госпожа.

Выглядел он каким-то странно растрепанным. Губы его припухли, потеряв форму. Глаза лихорадочно блестели. На щеках горел румянец. Не заболел ли он часом?

Айан, напротив, был бледен и дрожал.

И хотя при виде Эльдариона мне захотелось сбежать в свою спальню, чувство благодарности перевесило. Надо успокоить моего любовника, а то всю ночь будет трястись и ждать наказания.

— Эльдарион, оставь нас. Впрочем, — тут во мне взыграло глупое, детское желание вызвать у объекта своих тайных чувств ревность, — не уходи. Завари мне чаю.

Чай на черной кухне был только ненастоящий, запаренный на соке кактуса-хаято, но какая разница — я ведь не пить сюда пришла.

Эль заторможенно кивнул и отвернулся к шкафчикам с посудой.

Я шагнула к Айану. Его глаза забегали, пальцы принялись теребить пояс шаровар. А совсем недавно эти длинные изящные пальцы высекали искры из моего тела. Воспоминание отозвалось сладкой дрожью внизу живота.

— Не волнуйся, я довольна тобой.

Я коснулась ладонью его бледной щеки.

Айан вздрогнул. Эльдарион замер, перестав греметь кухонной утварью. Мне показалось, что он прислушивается к нашему разговору.

— Бла-благодарю вас, госпожа, — шепнул мой любовник, избегая встречаться со мной взглядом.

Ну надо же, какой робкий! В постели он был гораздо смелее.

— И я не стану ругать тебя за грубость и своеволие. Мне, — я покосилась на своего охранника, тот стоял к нам вполоборота, — мне очень, очень, очень понравилось то, что ты со мной делал.

К моему огорчению, вместо того чтобы разозлиться, Эль ухмыльнулся уголком рта. Похоже, он совсем ничего ко мне не испытывал. На его лице я не заметила ни капли ревности.

А раз так…

— Но кое-чего мне все же не хватило…

Эль навострил уши. Ишь, любопытно ему!

Айан взглянул на меня с опаской.

— …я не дождалась от тебя поцелуя. Понимаю, ты не посмел поцеловать госпожу без разрешения. Но можешь сделать это сейчас. Я не против.

Большой глиняный чайник выскользнул из рук моего охранника и с грохотом разбился о пол. По кухне разлетелись крупные и мелкие черепки. Вот неуклюжий!

— Н-н-нет, г-г-госпожа, — Айан испуганно стрельнул глазами в сторону Эльдарион. — Я не п-посмею.

— Но я позволяю.

— Н-н-нет, — он начал пятиться от меня, трясясь всем телом. — Я не-не-не могу.

Снова и снова он зачем-то бросал тревожные взгляды на моего телохранителя.

Я делала шаг вперед, Айан — назад. Таким образом мы почти дошли до двери.

Почему он так странно себя ведет? Только я об этом задумалась, как рядом с моим постельным рабом возник Эльдарион.

— Бедняга боится вас разочаровать, госпожа, — он приобнял дрожащего невольника за плечи. От этого жеста ноги последнего подкосились, и он чуть было не осел на пол — благо, охранник его придержал.

— Боится разочаровать? — прищурилась я с подозрением.

— Да, — веско кивнул мой друг детства. — Искусство поцелуя ведь самое сложное, верно, Ай?

— Дыа-а, — проблеял Ай, напоминая жертву в лапах медведя.

— Поэтому ему надо подготовиться, — продолжил Эльдарион, — потренироваться, вспомнить, чему его учили в питомнике, чтобы не ударить в грязь лицом перед госпожой. Правильно я говорю? — он легонько встряхнул своего подопечного.

— Дыа-а-а, — закивал тот, как глиняный болванчик.

Хм.

Никогда не думала, что поцелуи — это так сложно. Тут мне вспомнились неуклюжие слюнявые лобызания Назарина, и я была вынуждена признать: в этой науке умел не каждый.

— Хорошо, — благосклонно кивнула я.

— Он придет к вам следующей ночью, — уверенно заявил Эль, почему-то говоря вместо Айана. — Оставьте дверь приоткрытой и не зажигайте лампы.

— А лампы чем ему помешают?

— В полной темноте ощущения острее.

Мои рабы вели себя странно. Что-то во всей этой ситуации меня сильно настораживало, однако я не выдала своих подозрений и тихо повторила: «Хорошо».

Эль выглядел удовлетворенным, Айан — готовым хлопнуться в обморок.

Покинув кухню, я немного потопталась на месте, притворяясь, что ухожу, а сама прижалась ухом к закрытой двери.