Революционер

Она перевела дух, посмотрев на меня, чтобы завершить свою речь.

– Я привела их сюда. Я обещала что с ними ничего не случится. Если они погибнут – я не смогу жить с этим. Никогда.

Она замолчала, встав рядом с нами, опустив морду. Шанди села на своё место, осмотрев всех нас. Её глаза ровным счётом ничего не выражали, а потом, она сказала:

– Есть ли что сказать обвиняемому?

Я посмотрел на Добба. Он почти сразу вышел из строя и обратился к кобре, высказывая всё, что у него накопилось за два часа гробового молчания.

– Госпожа генерал, я знаю ваши чувства. Знаю, что они не имеют срока годности и каждую ночь они вновь и вновь мучают ваш разум. Не дают уснуть. Так вот я хочу сказать, что я тоже это знаю! Каждый раз, закрывая глаза, та часть мозга, что живая, показывает мне те моменты прошлого, которые я бы никогда не захотел бы пережить ещё раз! Войны, мёртвые лучшие друзья, разрывы с любимыми самками, всё что угодно! За три сотни лет своей жизни я пережил слишком многое – и мне не хватит ещё трёх сотен лет чтобы забыть все те кошмары, что я натворил.

Он вышел вперёд ещё дальше.

– В ту ночь нам отдали приказ на ваше уничтожение. Именно уничтожение – командование было расстроено отсутствием результата. Тот, кто решил на вас сорваться давно мёртв – к сожалению о нём позаботилась природа, а не моя пуля. Никто из моих бойцов не хотел вам зла – вы знаете, что мы гонялись за кодами на базу м-900 во Владивостоке. Когда до нас дошла информация, что и у вас их нет – вас было приказано уничтожить. Об этой ночи я жалею больше всего – может я и наполовину из железа и титана, но я знаю чувства! Никто из нас не хотел убивать! Но таков был приказ! Приказ на войне, у которой не было победителей – только проигравшие. В ту ночь я впервые не выполнил приказ – я никого не убил. Даже более того – спас из под огня дочку четы “Австралийцев” которые уже очень давно были людьми. Им пришлось стать нами – частью “зверей” в их случае – змей. Я точно помню что когда мы ворвались на вашу базу, открыв огонь, я увидел маленькую кобру, зажавшуюся в уголке. Меня спросил младший по званию – убивать или нет. Я ответил ему нет.

Шанни сглотнула ком в горле. Все понимали, что Добб говорит правду, по другому никак.

– И когда всё закончилось – я отдал её на усыновление в московскую семью. Что было дальше – я не знаю. Лишь спустя сорок лет я вижу её, хотя я честно не думал встретить её. Но знал одно – когда я её увижу, она захочет отомстить. Я был готов к этому всегда. С той самой секунды, когда поднял её с пола, унося с собой в вертолёт.

Но потом началась другая жизнь. Я ушёл из того отряда – стал обычным бойцом обычной армии, и никогда не убивал никого, если не видел, что они этого не заслуживают. Шанни говорила про добро и зло – так вот оно существует. Деление на это – добро и зло. Я был злым, но потом стал серым. Я хотел помогать зверям, потому что я могу это делать. Я знаю то что я сделал много хорошего – но этого не хватит чтобы перекрыть собой и одного моего преступления, а того, что пережили вы, генерал, и подавно. Но я остался один. Со мной новые друзья. Они на меня рассчитывают и я не смею их подвести. Я не хочу умирать теперь.

Добб закончил и встал обратно в строй. Казалось, что речь Добба и уж тем более своей собственной дочери перевернули мир Шанди с ног на голову. Она долго думала – минут пять, и никто не посмел говорить первым. Но когда она заговорила – её голос прозвучал как гром.

– В связи с чистосердечным признанием и искренним раскаяньем подсудимого, – строго начала она, – текущий приказ о смертной казни отменён.

В зале раздались редкие хлопки забытых, которые быстро стихли. Все затихли, ожидая продолжения.

– Я не могу оправдать убийцу моих родителей, – сказала Шанди, упираясь кулаками в трибуну, – Даже несмотря на то, что подсудимый своими действиями сохранил мне жизнь и обеспечил безопасное будущее. Поэтому он должен быть наказан.

Добб вздохнул поглубже.

– Подсудимый отныне приговаривается в десяти годам, – я вздрогнул, понимая что Добб окажется за решёткой, но Шанди выдержала паузу, продолжив, – Службы в гарнизоне Забытых. Настоящим приговором приказываю: произвести Лейтенанта Армии Российской Федерации в Лейтенанта гарнизона Забытых! Организовать и собрать отряд разведки для выхода во внешний мир под руководством назначенного Лейтенанта!

В зале хоть и была тишина, но в момент оглашения приказа все звери дружно выдохнули, будто чему-то удивляясь.

– Приказ по гарнизону! – продолжила кобра, – Снятие блокады и ограничений связи с внешним миром! Полковник Шепард восстановлен в должности и произведён в звание Майора. Всем жителям подготовится к связи с внешним миром в течение трёх недель! Мы больше не забытые! – крикнула Шанди, вызвав бурю оваций, – Наша сила вновь напомнит о себе, и теперь мы сможем изменить весь мировой порядок! Объявляйте мобилизацию по всему миру!

Ей аплодировали все звери в зале, кроме недовольного, строго тигра. Понуро повесив морду, он разглядывал пол под своими лапами, оскаливаясь.

– Освободите наших гостей – приказала Шанди, – Отныне они заслужили себе полный кредит доверия.

С нас начали снимать наручники. Мы вместе стали аплодировать мудрому решению кобры. Конечно, не всё было так гладко. Хитро посмотрев на нас, Шанди улыбнулась и уже не очень громко сказала мне лично:

– Выходите на связь со своим генералом, полковник. Пусть привезут нам коды – и мы завладеем оружием, которое спрятано в базе М-900. Вместе.

====== 36. В нём спасенье по утру. ======

– Летят!

Все сразу же посмотрели на небо. Добб сказал это первым, хотя противовоздушная оборона засекла вертолёт уже давно. Судя по их показаниям – машина была двухвинтовая, тяжёлая, поэтому приближались они относительно медленно.

Как я и доложил генералу, они дали опознавательный знак сразу же, как только оказались в прямой видимости. Под длинным днищем американского вертолёта развернулось два флага – красный и оранжевый.

– Отменить атаку, – дежурно приказал Шепард, – Код принят.

Приказ был и не особо нужен – никто из ракетчиков Забытых не торопился выключать системы ракетного огня – они их даже не включали. Всё командование Забытых, вместе с нашими бойцами ждали прибытия генерала и остатка наших бойцов.

Наконец воздух наполнился шумом двигателей и разрезаемого лопастями воздуха – вертолёт медленно, но верно заходил на посадку на специально отведённую для этого площадку. Перекрикивая ветер и шум турбин, я закричал:

– Отряд, смииир-на!

Мои бойцы сразу вытянулись по струнке, глядя точно перед собой. Увидев это, Шепард не так громко повторил аналогичный приказ своим бойцам.

Развернувшись, винтокрылая машина выпустила шасси и коснулась колёсами земли. Подпрыгнув на подвеске, вертолёт полностью опустился на землю и заглушил двигатели. Шум от лопастей какое-то время оставался, но как только он стих настолько, чтобы можно было расслышать свой голос, из центрального люка выпрыгнули два бойца Российской армии, встав на всякий случай слева и справа от двери. Генерал вместе с Координатором поспешили вылезти из вертолёта, а в след за ним ещё несколько знакомых мне бойцов. Последними из вертолёта вышли киборги из красной бригады – тяжело вооружённые и очень опасные бойцы. Несмотря на них и апломб с которым прибыли наши командиры, никто из присутствующих бойцов не шелохнулся. Шакал бегло огляделся и кивнул мне. Восприняв это как команду, я снова приказал своим бойцам, но на этот раз “Вольно!”.