Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Революция не всерьез. Штудии по теории и истории квазиреволюционных движений
Шрифт:

Третье. Шубин противоречит сам себе. Если была «немногочисленная толпа, рассеявшаяся при первых действиях милиции», то как же (это у Шубина написано) она добралась от Белого дома до Министерства обороны и ГУМа (где «напала на какого-то мужика»)? «Первые действия милиции» были предприняты непосредственно на площади перед Белым домом!

Своеобразным вариантом знтризма можно было, видимо, первоначально считать и деятельность одного из «исторических лидеров» КАС А. Шубина в «зеленом» движении (в Российской партии зеленых — РПЗ и Социально-экологическом союзе — СоЭС). Однако и здесь история повторилась. А. Шубину не удалось анархизировать то крыло «зеленого» движения, в которое он внедрился, напротив, собственные взгляды А. Шубина претерпели резкую эволюцию вправо, и с конца 1994 г. А. Шубин уже открыто восхвалял оппортунизм («я оппортунист и тем горжусь»), третировал радикалов как «политических бомжей» и даже занимал проимперскую позицию в чеченском конфликте, за что был печатно назван бывшими товарищами по КАС «великодержавным шовинистом». (С. 83) Во-первых, говорить об «энтризме» в этом случае мешает то обстоятельство, что я никогда не скрывал свою принадлежность к анархизму и даже заявил об этом перед тем, как моя кандидатура голосовалась в Совет СоЭС. Это только добавило мне голосов. Во-вторых, никаких проблем с анархизацией того крыла, в которое я «внедрился», не было. Анархизм

был широко распространен здесь и прежде. Лидер и идеолог Социально-экологического союза С. Забелин после разговора со мной согласился, что он — анархист. Анархистами были и остаются десятки других лидеров зеленого движения. Анархисты преобладали и преобладают в Совете МО РПЗ. Я ставил целью не анархизацию, а политизацию и идеологизацию зеленого движения. Вырабатывая собственную идеологию, экологическое движение само переходит или к анархизму или (реже) — к правому радикализму. Но с последним мы боролись достаточно эффективно. В-третьих, оппортунистом я считал себя всегда, упомянутая А. Тарасовым поговорка употребляется мною со времен «политтеатра», где я отстаивал взгляды Бернштейна. Какую-то эволюцию я, конечно, претерпел, но не вышел даже за рамки Программного документа КАС, который и сейчас поддерживаю. В-четвертых, в чеченском конфликте я занял не проимперскую, а антифашистскую позицию, то есть критиковал не только неуклюжие действия федеральных сил (что было модно в буржуазных и примкнувших к ним левацких кругах), но и фашистское движение дудаевцев. Упрек в великодержавном шовинизме я читал только у одного касовца, прикрывшегося псевдонимом. За эту клевету он подвергся от меня публичной и весьма болезненной критике.

Первое. Шубин вновь сам себе противоречит. Если он ушел в «зеленое» движение с целью его «политизации и идеологизации», то в какую еще сторону, кроме анархизма, он мог «идеологизировать и политизировать» «зеленых»? Или все рассказы Шубина о его «анархизме» — обман? Но из самого текста Шубина следует, что он занимался именно анархизацией движения «зеленых» (вот убедил же он С. Забелина в том, что тот — анархист, как сам Шубин рассказывает).

Второе. О том, что у «зеленого» движения «десятки лидеров-анархистов», думаю, не подозревает никто, кроме Шубина. Хотелось бы узнать все имена, может быть, тогда станет понятно, сколько это «десятков» и что такое, в представлении Шубина, «лидер».

Третье. Троцкисты, внедряясь в профсоюзы и нетроцкистские партии, тоже не всегда скрывают свой троцкизм (иначе как вести троцкистскую пропаганду?). Шубин, когда он добивался для себя у товарищей по МО КАС права «в порядке исключения» участвовать в партийной деятельности (в Партии зеленых), объяснял цель своих действий абсолютно так же, как троцкисты — цель своих действий в профсоюзах, партиях и общественных организациях (анархизировать «зеленых» и повести их за КАС). Это было за 2,5 года до того, как А.Шубина избрали в Совет СоЭС (в октябре 1992 г.). Специально А. Шубин путает этапы и даты, или у него действительно в голове они путаются, — не знаю.

Четвертое. Я верю, что Шубин считал себя оппортунистом всегда. Но не всегда это афишировал и не всегда навязывал оппортунизм товарищам по партии. В статье «Конфедерация анархо-синдикалистов — что дальше?» А. Шубин именно это пытается сделать. «За рамки Программного документа» КАС Шубин как человек, вошедший в президиум РСДС, как сопредседатель РПЗ, как участник Конституционного совещания летом 1993 г., как кандидат в депутаты Госдумы в 1993 г., безусловно, вышел (не зря его пытались из МО КАС исключить).

Пятое. В Чеченском конфликте А. Шубин проводил (как и вся газета «Солидарность») линию МФП. А МФП проводила линию Ю. Лужкова, под которого руководство МФП «легло». «Проимперская» — это самое мягкое определение линии Лужкова (в нашей прессе писалось и гораздо жестче).

Шестое. Третий приступ мании величия у Шубина. «Публичная и весьма болезненная критика» А. Шубиным В. Тупикина заключалась в том, что А. Шубин на страницах журнала «Третий путь» (Ns 48) попенял Тупикину на то, что тот сразу печатно обвинил А. Шубина в «КАС-экспрессе» в великодержавном шовинизме, хотя мог бы вместо этого позвонить А. Шубину домой и поговорить с ним лично (ср. замечание А. Шубина Ne 44). Это не «публичная и болезненная критика», а жалкий лепет. Не говорю уже о том, что В. Тупикин имеет полное право выбирать: звонить ли ему А. Шубину с личным разговором или выражать свое отношение к позиции А. Шубина печатно. А. Шубин свои взгляды на чеченскую войну тоже ведь не в личном телефонном разговоре Тупикину изложил, а публично — со страниц «Солидарности». Что же касается «публичной болезненной критики», то это именно В. Тупикин подверг А. Шубина, А. Исаева и В. Гурболикова такой критике в «КАС-экспрессе» № 3 по следующим пунктам: «анархо-синдикалисты» Исаев и Гурболиков «отродясь выступали за независимые от работодателей профсоюзы», но став работодателями, задушили такой профсоюз в «Солидарности»; А. Исаев и А. Шубин «называли себя анархистами (Шубин — тот и сейчас себя таковым иной раз да назовет)», но вошли в руководство РСДС и в редсовет «Сферы», печатного органа РСДС; А. Исаев и А. Шубин «не раз заявляли себя интернационалистами, но пришло время чеченской кампании — и они стали на позиции великодержавного шовинизма, однозначно поддержав военную акцию ельцинского режима». «Новые левые» выходят на первое место. (С. 101) Раздача мест проводится по единственному критерию — конфронтационности. Аргумент номинации — сильно преувеличенная картина беспорядков, никак не обусловленных «новыми левыми» идеями, даже если и предположить, что заводилы прогулки студентов обладали «новой левой» идеологией.

«Раздача мест» проводилась по принципу массовости и политической активности. «Новые левые» в тот момент были единственными растущими и активными организациями. Если бы КАС тогда не разваливалась на глазах, а напротив, росла бы численно и активно проводила бы демонстрации, как в 1989 г., я бы написал: «Анархо-синдикалисты выходят на первое место».

Официальные средства массовой информации студенческие беспорядки 12 апреля 1994 г. замолчали. (С. 105)…интервью нигде не появились. (С. 113) — это уже о «беспорядке» 1995 г. Я лично видел интервью Костенко со товарищи (если поток сознания человека с перекошенным лицом можно назвать интервью), но уже не помню, в каком из этих двух случаев. Содержательная сторона идей юных коммунистов (в терминах А. Тарасова — «новых левых») журналистов не интересовала. Даже из текста Тарасова видно, что интересоваться там особенно нечем. Впрочем, в большой прессе появлялись статьи, пытавшиеся как-то систематизировать идеи лидеров «Студзащиты».

Я знаю, о каком интервью пишет Шубин. Это статья в «Московском комсомольце» под названием «Ублюдок на ублюдке». К студенческим беспорядкам она отношения не имеет, так как появилась между первыми и вторыми беспорядками. Статья представляет собой интервью с Д. Костенко и П. Былевским как с лидерами «Студенческой защиты» («Студенческая защита» к тому времени уже порядком «засветилась», почему и стало возможно такое интервью). О беспорядках 12 апреля 1994 г. Д. Костенко

и П. Былевский говорили довольно много, но в опубликованный текст не вошло ничего (цензура!), кроме невнятного объяснения, что Д. Костенко был в апреле задержан, поскольку высокий и заметный, а лидер комсомольцев И. Маляров не был задержан, поскольку умеет «буквально растворяться в воздухе». «Содержательная сторона идей» излагалась журналистке только Д. Костенко, но из публикации в газете «выпала». Что касается П. Былевского, то он городил что-то несусветное, поскольку явился на интервью пьяным (считая, что «буржуйская газета» все равно «правды не напишет»). По утверждениям Д. Костенко (печатным, в «Новом Несторе»), П. Былевский в редакции хамил, скандалил, писал нецензурные слова на стенах коридоров, сожрал без разрешения принадлежавшую обалдевшей журналистке коробку конфет, пугал сотрудников редакции, врываясь в кабинеты с криком «Хайль Гитлер!», а завершил все тем, что справил малую нужду из окна редакции на стоящие внизу автомобили. К статье прилагались фотографии П. Былевского со стаканом в руке и ногами, положенными на стол, и Д. Костенко, как справедливо написал А. Шубин, с перекошенным лицом.

…анархисты на практике постоянно стремились провести принципы «стихийности»… (С. 120) Критикуя «авторитарных» и «обюрократившихся» лидеров КАС за защиту организованности, А. Тарасов, сам того не ведая, опроверг этот свой тезис.

Здесь мания величия у А. Шубина переходит в бред отношения. Если бы А. Шубин не был так патологически обидчив, то он бы обратил внимание, что все выражения об «обюрократившихся вождях КАС» и т. п. у меня закавычены — то есть это не мои слова (если бы я так думал, я бы написал это без кавычек), а изложение формулировок критиков А. Исаева и А. Шубина. Лично я, напротив, считаю, что неспособность «вождей КАС» создать нормальный аппарат (бюрократию) была одной из причин развала КАС.

В результате Конфедерация анархо-синдикалистов (КАС) была создана на столь широких и аморфных конфедеративных принципах, что оказалась не в состоянии противостоять самораспаду. (С. 121) И здесь внимательный читатель легко заметит, что вывод А. Тарасова продиктован догмой и противоречит его собственному материалу. КАС фактически распался из-за идейных разногласий, а не мягкости организационной структуры. Если бы организационная структура была чуть жестче, он остался бы сектой, подобной большинству других «леворадикальных» организаций.

Не понимаю, в чем противоречие. Шубин подтвердил то же, что написано и у меня: если бы «организационная структура была жестче», КАС бы не распалась.

…в декабре 1995 г., когда в АДА вступила в полном составе Московская организация КАС… (С. 123) Как член МО КАС, не вступивший в АДА, являюсь живым опровержением этого тезиса.

В.Тупикин обладал императивным мандатом от всех членов МО КАС на вступление МО КАС в АДА. Об этом написано в прессе и КАС («КАС-контакт»), и АДА («Бюллетень AH-ПРЕСС»), Если Шубина не спросили о вступлении в АДА, значит, его к этому периоду уже никто не считал членом МО КАС. 2 ноября 1994 г. МО КАС специально собиралась, чтобы рассмотреть вопрос об исключении Шубина из КАС за его работу в социал-демократических структурах. Несмотря на бурные атаки на Шубина, его тогда не исключили. В. Тупикин утверждает, что этого не сделали, чтобы не повторять судилище над Бузикошвили и Кучинским, поскольку та история «оставила тяжелый осадок у многих московских анархистов, в том числе и некоторых инициаторов исключения» (видимо, имеется в виду сам Тупикин — см. замечание Шубина № 29). П. Рябов утверждает, что А.Шубина не исключили потому, что он настаивал на своей приверженности анархизму и утверждал, что его работа в рядах социал-демократов проводится с целью внедрения в ряды социал-демократии революционных идей и не противоречит духу и букве Оргдоговора КАС, и убедительно доказать обратное ему В. Тупикин не смог. М. Цовма утверждает, что Шубин просто сначала всех «разжалобил» своими «мантрами», что он, Шубин, — «хороший», что он — «революционер», что он — «анархист» и т. п., а затем запутал всех изощренной демагогией. Н. Муравин утверждал, что А. Шубина не исключили потому, что он внятно указал, что за его исключением начнется самораспад МО КАС (которая и так существовала чисто номинально, ничего не делая как организация) и перевел разговор именно на судьбу МО КАС, после чего все забыли о Шубине и стали обсуждать тему самороспуска МО КАС. Наконец, политический противник касовцев Д. Костенко, опираясь на неизвестные мне источники, утверждал, что Шубина не исключили потому, что он в ответ потребовал исключить из МО КАС также и инициатора атаки на него В. Тупикина — за то, что тот работает в «буржуазной прессе» (в «Новой ежедневной газете»). Правда ли это, я не знаю. Но очевидно, что Шубина не исключили из МО КАС чудом и на момент вступления МО КАС в АДА остальные члены МО КАС его членом своей организации уже не считали. На собрании МО КАС 2 ноября 1994 г. присутствовали: В. Тупикин, А. Шубин, П. Рябов, Н. Муравин, М. Цовма. Н. Муравин погиб в 1996 г., М. Цовма в 1996 г. полностью отошел от общественной деятельности, П. Рябов в 1994 г. официально вышел из КАС, В.Тупикин сосредоточился на работе в организации «Хранители Радуги». В МО КАС на 2 ноября 1994 г. формально состояли еще две девушки, в общественной жизни не участвовавшие, поскольку они сидели дома с малолетними детьми. С тех пор они к общественной деятельности не вернулись. Можно смело говорить, что МО КАС на сегодня не существует. Если Шубин считает, что существует (и из него одного и состоит), — это у него четвертый приступ мании величия.

Теоретическая работа оказалась возложенной на плечи почти исключительно двух человек — А. Исаева и А. Шубина, причем А. Шубин очень рано сосредоточился на истории махновского движения и частных проблемах теории (федерализм, принцип «делегирования»), а А. Исаев в одиночку, естественно, не мог объять необъятное. (С. 129) Я уж не говорю о наличии в КАС и других теоретиков помимо нас с Исаевым (А. Тарасов их цитирует и упоминает, но здесь — «забыл»). Представление о наших теоретических интересах у А. Тарасова до крайности убого. За неимением места даже для краткой библиографии наших работ того периода, укажу лишь основные ее направления. А. Исаев: история социалистических идей и социалистического движения (в том числе бакунизма, но не только), теория отчуждения, самоуправления, делегирования и федерализма, вопросы коллективной собственности и другие проблемы социального устройства, критика теории диктатуры пролетариата, синдикализм, история I Интернационала, КПСС и СССР, анализ этого общества, футурология, педагогика, философия анархизма (личность, соотношение созидания и разрушения, пределы человечества), другие мировоззренческие проблемы (агностицизм). А. Шубин: история социальных и революционных движений (в том числе на Кубе, в Никарагуа, Боливии, на Украине, в Великобритании и др. странах — по этим темам я писал курсовые, дипломные, а потом и академические научные труды), самоуправление, социалистическое общественное устройство, педагогика (как и А. Исаев), формационная теория, проблемы постиндустриального общества, философская критика марксизма, социально-политические процессы в СССР, проблемы теологии. Думаю, список не полон — вспоминаю лишь основные темы наших публикаций, дискуссий и выступлений того времени.

Поделиться с друзьями: