Революция розг
Шрифт:
Глазник прикрыл глаза и представил раскинувшийся вокруг старый центр с кривыми переулками, средневековыми башнями, мрачными домами, булыжной мостовой. Перед его мысленным взором замелькали призрачные тени давно ушедших колдунов и их кошмарных творений, пахнуло затхлым запахом разверзающихся склепов, где-то за спиной жутко заскрипели половицы, и ледяное дыхание взъерошило волосы на затылке…
– Вот оно! – клацая зубами от страха, пробормотал Глазник. – Искать надо именно здесь – в старом центре!
И он как всегда оказался прав! Не прошло и двух дней, как Глазник нашел
Глава 9
И один в поле воин
Сводку событий за неделю генерал Сундуков слушал без особого внимания, поскольку ничего интересного в ней не было. Неожиданно ровная речь Василия сбилась, точно он наткнулся языком на торчащий из леденца ржавый гвоздь.
– В чем там дело? – генерал насторожился.
– Да вот по Липовскому очень странная информация поступила, – Василий несколько раз пробежал глазами текст, но тот, как и следовало ожидать, нисколько не изменился.
– От Митрича что ли, – генерал многозначительно усмехнулся, – который с Дзержинским разговаривал?
– Так точно, товарищ генерал. Но тут дело, похоже, серьезное. Полковник Исаев докладывает, что Липовский активизировался и обещает в ближайшее время вернуться в Россию на белом в персиках коне.
– На каком, говоришь, коне?
– Белом в персиках, товарищ генерал.
Сундуков попытался представить себе, что это за масть такая, но в голову полезла всякая чушь. Он вдруг увидел Митрича на пару с Дзержинским, – они стаскивали Липовского с коня совсем как на скульптурной композиции у метро «Улица 1905 года». Генерал сердито поморщился – вот ведь до чего дурь заразительна!
– Также сообщается, что за Липовским стал следить еще кто-то. Митри… Полковник Исаев предполагает вмешательство ЦРУ.
– А зачем ЦРУ этот псих на белом коне Митрич не написал?
– Нет, товарищ генерал, но если Липовский собрался вернуться в политику…
– Да кому он нужен! Я тебе, Василий, так скажу: если Липовский действительно делал подобные заявления, то ему самое время возвращаться не в политику, а в психушку. Но я склонен думать, что весь отчет продиктовал Митричу лично Дзержинский!
– А что ему ответить сейчас? Он ведь указаний просит.
– Да ничего не надо отвечать. Ясно?
– Ясно, товарищ генерал.
– Почему они молчат? – Митрич ходил из угла в угол своей маленькой комнатки. – Почему? Неужели не понимают всей серьезности ситуации?
Вчера он повторно выслал подробный отчет – вдруг канал связи дал сбой и в первый раз руководство просто ничего не получило. Но ответа по-прежнему не было.
– И что теперь делать? – Митрич сел к столу и попытался задуматься.
В
конце концов, отсутствие связи с руководством ни коим образом не освобождает его от возможности и необходимости исполнить приказ. Митрич очень хорошо помнил эти строки: «В случае попыток возврата в политику – нейтрализовать!»– А как еще понимать его публичные заявлении о возвращении в Москву на белом в персиках коне? – размышлял Митрич. – Надо же было масть такую придумать… Одно слово – враг народа!
Однако куда сильнее Митрича смущало появление агента ЦРУ, который вился вокруг Липовского, что-то вынюхивал, высматривал и вообще вел себя довольно подозрительно.
– Столько лет никого не было, а тут на тебе! – он осторожно подошел к окну и скорее не разглядел, а вычислил фигуру в длинном плаще с капюшоном замершую в темной подворотне. – Вот, пожалуйста, опять стоит! Контра недобитая…
Да, надо было что-то делать, причем делать быстро! А что связи нет, так это ничего не меняло. Был приказ? Был! Значит надо приступать к исполнению. Остается только решить, как это сделать наилучшим образом!
– Нейтрализовать… Нейтрализовать… – бормотал Митрич, при этом его рука сама собой выдвинула ящик стола и зачем-то скрылась в старых бумагах. – Но чем, когда у меня даже захудалого нагана нет! А тут хорошая винтовка нужна…
Да, никакого оружия в арсенале у Митрича не имелось, хуже того – отсутствовали деньги на его приобретение. А как без оружия ликвидировать Липовского Митрич не знал. Он порылся еще в ящике стола и вдруг извлек оттуда початую пачку настоящей «Явы» – ту самую, на которой он несколько лет назад бросил курить. Митрич с непонятно откуда взявшимся вожделением уставился на пачку, потом медленно вытащил сигарету, похрустел сухим табаком и, помедлив чуть-чуть, осторожно взял фильтр кончиками губ.
– А если попытаться просто изолировать? – скосив глаза на чуть подрагивающий кончик сигареты, продолжал размышлять Митрич. – Организовать сигнальчик куда следует про темные делишки эмигранта Липовского. Кстати еще неизвестно насколько легально он здесь живет!
Митрич погонял не зажженную сигарету из угла в угол и вдруг быстрым движением взял, почти схватил валявшуюся в том же ящике старую зажигалку.
– Все равно газ давно кончился, – непонятно кому объяснил Митрич, поглаживая пальцем кнопку, и вернулся к теме обсуждения. – Да сигнальчик, конечно, не повредит, однако вряд ли это что-то даст. По нынешним смутным временам в лучшем случае вызовут в полицейский участок для беседы. Он, гад, вон какие речи публично произносит и хоть бы замечание сделали!
И Митрич в сердцах нажал на кнопку. Маленький голубой огонек вспыхнул в нескольких сантиметрах от кончика сигареты. Митрич даже забытый вкус табака почувствовал. Ну же! Всего одно движение! Взор его затуманился в предвкушении запретного удовольствия, но верность слову оказалась сильнее, – Митрич бросил зажигалку обратно в стол, а пачку вместе с изжеванной сигаретой дрожащей рукой выкинул в окно.
– Совсем с этим Липовским голову потерял! – обругал себя Митрич. – Может взорвать его к чертовой матери вместе с домом?