Рейд в опасную зону. Том 1

Наконец, дверь открывается, и выходит начальник штаба — полковник Бессмертный. Лицо у него хмурое, взгляд строгий. Подходит ко мне, коротко кивает.

— Разговор окончен. Решили, что виновного все же назначат. Петров настоял, чтобы отправили запрос в разведуправление. Они должны дать объяснение, кто и почему прислал те координаты.

— Значит, нашли? — спрашиваю, но Бессмертный качает головой.

— Пока нет, но одного — точно назначат.

В его глазах читается что-то недосказанное. Смотрю на него, пытаюсь понять, кого же выбрали.

Бессмертный коротко вздыхает, затем бросает, почти шепотом:

— Петров взял всю ответственность на себя.

— Почему генерал- майор решил без разбирательств в срочном порядке назначить виновного в провале операции?

— Иди отдыхай, лейтенант Беркутов. Нормальный мужик генерал — майор Горин. Разберутся без нас. Только парней жалко, не вернуть…

Лицо начальника штаба становится мрачным и отстраненным.

— Найти бы ту гниду — предателя, который подставил всех. И приставитьк стенке, по закону военного времени.

Бессмертный тяжело вздыхает.

— Командира воинской части могут перевести в тыл за то, что информацию не перепроверил. Отправил вас прямиком в чёртов капкан… умирать. Или хуже того — на пенсию отправят.

— Могут так поступить?

— Кто-то должен ответить, — Бессмертный обречённо машет рукой и уходит в сторону.

На следующий день.

Грузовик вздрагивает на выбоинах, бросая меня и мой рюкзак по кузову. Держусь за поручень, чтобы не улететь, и смотрю на дорогу. Запылённая, раскалённая — словно этот Афган сам себя сжирает. Колёса гудят, воздух дрожит от жары.

Мои попутчики сидят рядом в кузове на чем попало, ребята едут, кто в командировку, кто в отпуск домой в Союз. Они уселись на чемоданы, рюкзаки и просто какие-то ящики. Все торопятся в Кабульский аэропорт.

Наша воинская часть находится в глубинке. И, чтобы добраться до Кабула, надо ещё постараться.

Я думаю о брате. Он старше меня на три года, женат, детей нет, как я успел выяснить у всеведущих кадровиков. Служит на Дальнем Востоке.

На этом всё.

Теперь он здесь. Зачем?

— Эй, Беркут! — водила в кабине высовывается, кричит мне. — Дальше не повезу! Сам крутись! И остальные тоже, давайте спрыгивайте. У меня маршрут в другую сторону.

Среди пацанов проносится гул.

— Тут недалеко. Что не можешь добросить нас до вертолётной площадки?

— Пару километров устроите марш — бросок, вам не привыкать. А я спешу, — сплёвывает он в окно и скрывается в кабине.

Спрыгиваю, встаю на ноги. Перебрасываю рюкзак за спину и бодро шагаю по дороге.

Поднимаю воротник, прячу лицо от солнца и ветра. Взлётное поле гудит, как гигантский улей. Вертолёты стоят в линию, некоторые уже прогревают двигатели, другие только выгружаются. Всё в движении: пилоты, техники, офицеры.

У каждого свои дела, готовятся к взлёту.

Первый экипаж. У Ми-8 открыты створки, на землю выгружают ящики. Подхожу к командиру, высокий мужик с усами, в лётном комбинезоне.

— Товарищ капитан, до Кабула подбросите?

Он даже не смотрит на меня, заносит что-то в журнал.

— Не могу. Не мой маршрут.

Отхожу, сажусь на ящик, наблюдаю. Пыль клубится, от раскалённого воздуха и лопастей вертолётов в глазах рябит.

Техники носятся с инструментами, иногда переговариваются, шутят.

Поднимаюсь, подхожу к следующему экипажу. Тот же вопрос. Лётчик, молодой, с густыми волосами, оглядывает меня снизу вверх.

— Десантник?

— Да.

— А что на своих не летишь?

— Личное дело, надо срочно в Кабул.

— Не по пути. — Отворачивается, сигарету прикуривает.

Уже пару часов слоняюсь по площадке.

Настырно направляюсь к очередному вертолёту Ми-8, похоже, экипаж готовится к влёту.

Подхожу. Командир, крепкий, с резкими чертами лица, выходит из кабины. Поворачивается ко мне:

— Чего надо?

— В Кабул. До аэропорта, если можно.

— Мы туда летим, но с загрузкой. Не напрягает с мешками и ящиками лететь?

— Лишь бы долететь.

Он прищуривается, а потом ухмыляется.

— Ну, десант, садись. Только учти, если командир спросит, что ты делал в полёте, скажешь, что мешки охранял.

Дружно смеёмся, и я лезу в вертолёт.

Внутри тесно: груз — мешки, ящики, запах масла и выхлопных газов. Здесь на таких «рабочих лошадках» — перевозят любой груз, доставляют и десантников до места назначения, и вплоть до эвакуации раненных и погибших. Ещё Ми-8 называют «солдатской машиной». Однимсловом, транспортный вертолёт.

Сажусь в угол, придерживаю рюкзак. В голове одна мысль: Наконец-то.

Когда вертолёт взмывает в воздух, за стеклом начинается настоящий Афган. Жёлтые поля, узкие дороги, сжимающиеся к горизонту горы.

Задача ясна — добраться до Кабула, найти брата и понять, что он здесь делает. Но это будет потом. А сейчас можно вздремнуть часок.

Вертушка садится с мягким ударом, взметая пыль.

— Спасибо, что подбросили.

— Давай, десант, удачи!

Я сгибаюсь и прыгаю на потрескавшийся асфальт. Кабульский аэропорт — это не Шереметьево. Тут нет стеклянных терминалов и улыбчивых диспетчеров.

Всё пропитано пылью, выхлопами и ощущением войны. Вокруг солдаты, техника, вертолёты. И над всем этим гул — постоянный, тяжёлый.

Ремень рюкзака перекидываю через плечо. Стою, осматриваюсь. Вдруг замечаю, как из толпы ко мне целеустремлённо идёт какой-то парень.

Вроде бы обычный, ничего особенного. Короткая стрижка, выгоревшая на солнце куртка-«афганка», за плечом видавший виды рюкзак. Но что-то в его лице цепляет.

Парень улыбается и ускоряется, почти бежит.

Кто он и зачем? Неужели из тех, кто «помнит всё»? Или просто случайный встречный, который решил, что я свой?

— Глеб! — кричит он, как будто знает меня всю жизнь.

Я останавливаюсь, сдвигаю рюкзак с плеча. Смотрю на него внимательно, но так и не понимаю, кто это.

— Ты меня не узнаёшь? — спрашивает он, уже почти рядом.

— А должен? — в голосе больше холодной настороженности, чем радости.

Парень замирает на секунду, будто удивляется, а потом смеётся — нервно, надломлено.

— Серёга я! Сергей Беркутов. Брат твой, Глеб.

Мир перед глазами словно спотыкается.

Брат? Серёга? Мой старший брат. Этот мужчина с жёстким взглядом, немного обветренным лицом и слегка потрёпанной курткой — он?