Рейхов сын

– Учту.
– простонал, уже с земли, Вилко.

Возращение майора в батальон ознаменовалось его командным, полным недовольства, рыком:

– Товарищ батальонный комиссар, вы почему свои прямые обязанности не исполняете? Отчего стенгазета с наглядной агитацией уже почти неделю одна и та же?!!

Тихий океан, борт линкора «Нагато»

07 сентября 1941 г., 16 часов 25 минут

Катер с «Акаги» пришвартовался к борту флагмана Дай-Ниппон Тэйкоку Кайгун и по трапу, медленно, с видимым усилием, но с непроницаемым лицом и, всяко уж, без кряхтения, старческих охов и одышки поднялся Нагумо Тюити, в парадной форме и при орденах.

«Совсем старика артрит замучил», сочуственно вздохнул про себя тайса Яно Хидэо и, сделав шаг вперед, вежливо поклонился ступившему на палубу его корабля тюдзё.

– Конищи-ва, сёкан. Тайсё (2) с нетерпением ожидает вас с докладом в своей каюте. Если вам будет угодно, я сопровожу вас к нему.

– Вы окажете мне этим великую честь, Хидэо-сан.
– командующий «Кидо бутай» вежливо кивнул в ответ капитану флагманского линкора.

Оба японских офицера отправились по отлично знакомому им обоим пути, в адмиральский салон «Нагато», по пути обменявшись ничего не значимыми фразами. Конечно, Яно просто умирал от желания узнать подробности налета на Перл-Харбор, однако выспрашивать их, да еще до официального доклада командующему, счел невозможным. Впрочем, он рассчитывал разузнать все чуть позже у Хасегава (3) - ну или у командира любого другого авианосца. Единственное, что несколько настораживало тайса, это отчего Ямамото решил принять победителя американского флота у себя в салоне, наедине, а не на мостике, чтобя поздравить от имени всех офицеров флота. Просто недоволен начавшейся войной? Что ж, его неприязнь к военному противостоянию с США общеизвестна, но это не повод вести себя столь недопустимо. Получил дурные известия, и хочет обсудить их с Нагумо? Такое возможно, но Тюити-сан, сёкан хотя старый и опытный, но не единственный, чьё мнение должно волновать командующего. Или же Нагумо умудрился вызвать чем-то недовольство Ямамото? Тайса не мог даже предположить, что могло бы послужить причиной такого.

Меж тем именно последнее предположение Яно Хидэо было наиболее близко к истине. Ямамото принял командующего «Кидо бутай» довольно прохладно.

– Конищи-ва, уважаемый Нагумо-тюдзё-сан.
– приветствовал тот вошедшего, стоя у стола с картами.
– Легким ли было ваше возвращение из похода?

– Конищи-ва, уважаемый Ямамото-тайсё-домо.
– ответил Тюити-сан.
– Благодарение Сагару и Будде Амиде (4) оно прошло без неприятных неожиданностей.

– Присаживайтесь.
– Ямамото указал на один из стульев и сам занял место за столом.
– Я ознакомился с вашим докладом о результатах нападения на восточных варваров, теперь мне хотелось бы узнать некоторые подробности.

Тюдзё кратко и сдержанно доложил о результатах атаки Перл-Харбор. Слушавший его командующий при этом не проронил ни слова.

– …таким образом мы уничтожили не менее трех линкоров или тяжелых крейсеров, два авианосца и нанесли значительные повреждения всем прочим тяжелым силам. И я, и каждый сикан (5) моего соединения уверены в том, что США не смогут предпринять на море никаких активных действий в ближайшее время. Ничто не помешает солдатам дай-Ниппон тэйкоку рикугун овладеть Филлипинами и Индонезией.

– Увы, уважаемый тюдзё.
– покачал головой Ямамото.
– Мы можем быть уверены лишь в погибших кораблях. Кораблях, чей уход на дно наблюдали ваши пилоты. Что же касается повреждений… Тюити-сан, вы же сам служили на «Сойя». А ведь его еще и со дна бухты Чемульпо пришлось поднимать. Отчего вы не послали свои самолеты в новую атаку?

– Господин Ямамото, это было никак невозможно. Экипаж и летчики «Сёкаку» еще слишком плохо обучены. Кроме того, восточные варвары дрались отчаянно и умело, я потерял тридцать два самолета с экипажами и половина из вернувшихся машин была повреждена. Я счел слишком рискованным повторить атаку, особенно после того, как нами была утеряна внезапность.

– Я понимаю ваши опасения.
– кивнул «80 сен». (6) - Но не могу их разделить. Вами не была в должной мере уничтожена инфраструктура вражеской базы, и мы не можем быть уверены в тяжести нанесенных линкорам противника повреждений. Если уж один из них умудрился выйти в открытое море прямо во время атаки…

Ямамото покачал головой.

– Дымы от пожара еще не значат тяжелых повреждений.

Нагумо смертельно побледнел и склонил голову.

– Я и только я несу ответственность за провал операции, Исоруку-сан. Если мне будет позволено, я…

– Не будет!
– резко перебил Нагумо тайсё. (7) - Нихон коку (8) не настолько богата, чтобы позволить себе разбрасываться грамотными и опытными командирами! Я приказываю вам, Нагумо, - слышите?
– категорически приказываю выбросить эту блажь из головы!

Ямамото перевел дух, и продолжил уже более спокойным тоном.

– Вы заботились о жизнях и здоровье своих подчиненных, и это может быть основанием лишь для похвалы в ваш адрес. Кроме того… - голос командующего стал задумчивым.
– Безусловно, нам придется несколько откорректировать наши планы с учетом риска появления линейных кораблей неприятеля в море, но, боюсь, мы все переоценили их значение. То что вы совершили ясно показывает нам, что обладание морями отныне зиждется вовсе не на артиллерийских кораблях, а на авианосцах. Количество которых вы, Нагумо-тюдзё-сан, уменьшили у противника на два. Подумайте сами, если бы даже вы потопили только авианосцы и не задели ни одного другого корабля, каковы были бы шансы американцев при дальнейшем столкновении всего их Тихоокеанского флота с одним лишь «Кидо бутай»?

На подступах к городу Вэйбридж

16 сентября 1941 г., 16 часов 25 минут

Зенитный пулемет загрохотал практически над ухом бригадира Хорнблауэра, едва не заставив старика подпрыгнуть на месте и выронить бинокль. Несколько солдат в фельдграу, пытавшиеся рывком продвинуться в сторону британских окопов, залегли и попытались отстреливаться.

– Староват я для современной войны.
– вздохнул командующий полком лондонского ополчения, противостоящего натиску «Великой Германии».

Бригадир начинал службу в те стародавние времена, когда в Африке еще не бесчинствовал Бешеный Мулла, а колониализм являлся единственной политикой европейских держав, отдал лучшие свои годы служа Британской Империи в колониальных войсках, где и угробил собственное, некогда богатырское здоровье, побывал не в одном бою, был серьезно ранен при разгроме Верблюжьего корпуса под командованием полковника Кронфилда, (9) потом служил в Индии…

До недавнего времени он доживал свой век в собственной усадьбе недалеко от Сити, ездил с визитами к таким же, как и он, старикам, принимал гостей сам, но, в целом, светской жизни чурался, предпочитая на приемах, куда он не мог не явиться по тем или иным причинам, посиживать за столиком где нибудь в уголке, в обществе бокала, сигары и бутылочки кларета.

Однако, хотя Хорнблауэра периодически и одолевали старческие хвори, пусть и донимала порой лихорадка, которой наградили его тропические джунгли Индии, сэр Горацио был еще крепок и помирать в ближайшее время ни в коем случае не собирался, а уж уступать благословенную Англию каким-то там бошам - тем паче. Едва Георг VI (храни его Бог) распустил Парламент и выступил с обращением к жителям Великобритании, где призывал их, всех как один встать на защиту Родины, бригадир облачился в парадный мундир со всеми орденами, повесил на бедро шпагу, и отправился в штаб Бернарда Лоу Монтгомери, возглавившего оборону юго-восточной части страны и, собственно, Лондона - послужить Британской Короне в последний раз.

Полный генерал и его штаб были в смущении. Сам Монтгомери некогда, пусть и недолгое время, служил в одной части с покойным сыном сэра Горацио и хорошо знал старика, немало из его офицеров проходило службу, в то или иное время, под началом Хорнблауэра, все они отлично осознавали, что он старый и славный служака, храбрый солдат, но, увы, ни черта не смыслит в том, как вести войну в современных условиях. Отказать ему было немыслимо, дать под начало боеспособную часть - невозможно. Бригадир и сам осознавал это ничуть не хуже более молодых офицеров: старость старостью, но из ума этот, в высшей степени здравомыслящий джентльмен отнюдь не выжил, а привычки делить мнения на свои и дурацкие и вовсе никогда не имел. Он попросил скромную должность командира добровольческого полка. «Я давно не юн.
– сказал он тогда.
– Но проследить за строительством укреплений и рытьем рвов пока еще вполне способен».