Резкий поворот
Шрифт:
— Может и закончена, а может еще и не совсем. В конце-концов, даже если забыть о демонах, ради разборок с которыми мир и заключили, аукаться последствия всего, что натворили живущие в этом мире люди, будут еще долго. — Хмыкнул Олег, которого речь его друга, полностью лишенная слов-паразитов, тоже натолкнула на размышления. Причем отнюдь не всегда те были приятными. — И, честно говоря, я даже не знаю, что для нас лучше. В конце-концов, на войне есть своя логика, нарушать которую смертельно опасно для всех, включая королей и архимагов. Враги обычно убивают открыто, а от вредящих своим же «друзей» избавляются быстро и при общественном одобрении или хотя бы понимании и принятии…А вот как мы будем жить, когда наступит мир и всякие аристократические гадюшники вернутся к тому образу жизни, который их обитатели почитают правильным и единственно верным — я просто не представляю!
Эпилог
Эпилог
Небольшая каморка, расположенная по соседству с лазаретом
— Андрэ! Ну как ты мог взять и напиться?! Ты хоть понимаешь, к чему это могло привести?! — Возмущался отец Федор, с негодованием взирая на сидящего в кресле племянника и едва удерживаясь от того, чтобы дать ему подзатыльник. И то удерживало священника главным образом не понимание того, что сей юноша уже давно вырос, достиг определенного положения в обществе и вообще считается главой их семьи благодаря своему статусу младшего магистра, а нежелание разбираться с целителями Московского Военного Госпиталя, прибывшими на борт «Воздушной танцовщицы» для лечении раненных. За напоминающую какого-то металлического ежа шапку, водруженную на перемотанную бинтами голову его непутевого родственника, прибывшие из центра столицы маги-медики могли бы виновнику порчи ценного артефакта устроить отнюдь не фигуральную клизму. Ведерную. Из скипидара, приправленного патефонными иголками. Представители этой профессии и так-то никакого почтения к лицам духовного сословия обычно не испытывали, поскольку слишком часто копались у тех во внутренностях и отлично знали, что потроха служителей церкви не особо отличаются от потрохов других людей, а после нескольких лет большой войны и очередного аврала, хоть и вроде бы финального, вообще озверели вконец и могли сделать со своими пациентами, а также прочими попавшимися под руку личностями, практически чего угодно…Во имя сохранения их здоровья, конечно же. И если диагноза, требующего срочной ампутации или там целебного воздействия электрического тока, у тех нет, то значит кого-то первый раз просто плохо обследовали! — На фоне интоксикации целебной алхимией алкоголь противопоказан категорически! Ка-те-го-ри-чес-ки! Особенно такой, которым могут в честь завершения войны набулькатся гусары! Да если эта их дрянь стаканы растворяет, я не удивлюсь…
— Дядя, уймись уже, я трезв как стеклышко! — Отмахнулся от старшего родственника молодой младший магистр, чей жизненный путь лишь несколько часов назад чуть не оборвался. Устроенный англичанами на Москву налет не стал ни для кого серьезной неожиданностью, чего-то такого за пару дней или даже часов до подписания мирных соглашений от них как раз и ждали, но быть готовым и суметь легко отразить удар — это две большие разницы. Особенно когда лучшие корабли британского воздушного флота собраны в единый кулак под предводительством лучшего из маршалов её величества. И с самой королевой на борту флагмана. Столица Возрожденной Российской Империи благодаря усилиям её защитников во главе с императором избежала сожжения, и бой закончился оформлением мирного договора прямо на поле брани между двумя готовыми продолжить резню армиями, но некоторым московским зданиям теперь требовался срочный капитальный ремонт. А некоторым не требовался, ибо эти обугленные руины было проще снести и построить на их месте что-нибудь новое. — Ну что такое одна бутылка шампанского на пять человек, трое из которых гусары, а четвертый — сразу же налившая себе полный стакан бывалая медсестричка, которая ту бутылку и принесла? Да если бы я не выпил чуть-чуть за нашу победу, прежде чем выкатиться за дверь собственной каюты, оставляя их наедине, то оказался бы в куда большей опасности, поскольку во мне как минимум бы британского шпиона заподозрили!
— Пожалуй, — вынужденно признал отец Федор, напряженно морща лоб. Впрочем, спустя пару секунд раздумий он признал себе, что чего-то не понимает и подозрительно уставился на племянника. — А откуда у нас на корабле такая интересная медсестричка? В качестве помощников у меня только пара санитаров, да и в гусарские полки женщин даже на такие должности стараются не назначать, ибо для гусар девушку в декрет отправить — дело чести…
— Вообще она связистка с «Ржавой стрелы», которая по соседству приземлилась, но первый ранг в целительстве тоже имеет. — Пожал плечами Андрэ, восседающий в инвалидном кресле, которое маги-медики ему выдали на время вместе с шапкой-артефактом. В ходе недавнего сражения выставленный из собственной каюты младший магистр умудрился резко сбросить килограмм сорок или даже все пятьдесят. Проще говоря, его близким разрывом крупнокалиберного зачарованного снаряда не только контузило, но и разорвало на две части. По счастью рядом оказался расторопный пиромант третьего ранга, как раз из числа временно взятых на борт для усиления гусар, что вовремя
прижег верхнюю половину шлепнувшегося рядом с ним капитана, а магия, наполняющая боеприпас, была хоть и мощной, но не из тех, что могла бы доставить долговременных проблем организму сильного одаренного. По крайней мере, при своевременной и достаточно квалифицированной помощи, которую по распоряжению императора прибывшие специалисты ещё и оказывали бесплатно. — Кстати, что сказали ремонтники насчет состояния корабля?— Без шансов, — покачал головой отец Федор, бывший чуть ли не единственным членом экипажа «Воздушной танцовщицы», который вышел из минувшего боя абсолютно без травм. И состояние самого судна более чем потрепанной команде вполне соответствовало. — Сам знаешь, днище, левый бок и нос судна разъело кислотным туманом до такой степени, что от корпуса там ребенок пальцами куски отламывать может. И почти сразу же после того, как ты сознание потерял, нам алхимреактор пробили, а запитанные от собранной из какого-то мусора аварийной замены энерговоды наполовину выгорели. Вдобавок еще и каркас после аварийной посадки повело…Инженеры верфей конечно еще не дали своего официального заключения, но осматривающий наше судно техномаг сказал, что проще новый летучий корабль построить, чем эту груду хлама в порядок привести.
— Это плохо. Это очень плохо, — поджал губы Андрэ, который успел основательно привязаться к трофейному судну, наличие которого изрядно повышало статус молодого младшего магистра. И увеличивало количество денег, которые он мог заработать как официальными путями, так и выполняя некоторые мелкие просьбы своих друзей. Или друзей отца Федора. — Мне нравилась «Воздушная танцовщина», она была…Удобной. Ухватистой. Ей было легко управлять…Впрочем, к черту сантименты, нужно как можно скорее начать оформление документов, чтобы меня перевели на другой корабль, который своего капитана лишился, пока не начали выдавать награды отличившимся сегодня бойцам и повышать в звании всяких лейтенантов…Причем лучше бы, чтобы переводили с действующего судна, а не со списанного, не дай бог попытаются сделать каким-нибудь главным аэромантом на крейсере или заместителем командира на броненосце. Пусть должности формально равные, но первым в деревне зачастую быть все-таки приятнее, чем вторым в Риме…
— Не учи дедушку кашлять, — усмехнулся отец Федор. — Уже завтра твоя просьба о переводе окажется на столе у кого надо, причем оформлено все будет задним числом, словно хотел сменить судно уже давно и это в канцелярии чего-то протянули… Как, кстати, твои ноги?
— Болят и чешутся как сумасшедшие, но зато вроде отрастают по чуть-чуть, — поморщился Андрэ, шевеля заканчивающимися в верхней трети бедер обрубками, которых у него пару часов назад не было. — Этот твой знакомый целитель — действительно настоящий мастер, я думал, не меньше недели в кровати проваляюсь…
— Талант, — важно согласился со своим племянником священник. — Он еще в семинарии, когда мы вместе учились, делал то, что для его ранга наставники считали почти невозможным, жаль свет и менталистика ему давались туго, из-за чего Гоша и решил при московском госпитале осесть…
Входная дверь содрогнулась от мощного удара, поскольку кто-то сильный очень хотел войти, а спустя секунду засов, между прочим зачарованный как раз от непрошенных гостей, сам выполз из своих пазов и через слишком низкий для него проем согнувшись пролез широкоплечий мужчина, чьи руки были по локоть в крови. Впрочем, как и почти достигающий сапог длинный кожаный фартук.
— Ну-с, пациент, как вы тут? — Осведомился тот, кого в данном помещении только что обсуждали. С его приходом свободного пространстве внутри помещения стало еще меньше, особенно если учесть, что дверь за этим человеком захлопнулась сама собой. И доносящиеся из расположенного по соседству лазарета стоны раненных матросов сразу же как отрезало, что свидетельствовало о исправной работе чар приватности. — Голова не болит? Зрение не плывет? Кровь из носа больше не капает?
— Голова еще как болит, да и со зрением периодически бывают проблемы, мутноватое оно какое-то становится, — признался Андрэ, потянувшись было рукой к вышеупомянутой части тела, но в последний момент все же отдернувший руку от своей странной шапки, покрытой множеством коротких игл. — Но стало лучше, чем три часа назад, это точно!
— Болит — значит, есть чему! — Медик внимательно изучил узор, в который выстроились отростки диагностически-лечебного артефакта, а после протянул в сторону игл свою покрытую кровью конечность. Алые капли щедрым потоком сорвались с его кожи и словно бы впитались в хищно дернувшиеся им навстречу острия. Впрочем, чистыми конечности мага-медика пробыли лишь пару мгновений, поскольку выступившая прямо из пор красная жидкость вновь сформировала подобие туго обтягивающей руку перчатки. — И это просто прекрасно! Так-с, молодой человек, обрадую, худшего нам удалось избежать, долговременные повреждения тонкого тела в районе головы вам не грозят и зрение теперь точно вернется в норму без дальнейших процедур, а об имплантации протезов вообще даже речь не идет…Кстати, Федор, помнишь я тебе был должен за то, что ты разок прикрыл мой чисто научный интерес к кровавой артефакторике, вовремя припрятав одну маленькую темненькую книжку? Так вот, я тебе больше не должен.