Ричард Длинные Руки – фрейграф

Она вскинула на меня взгляд чистейших, как горные озера, дивных голубых глаз.

— Ой, правда? А что?

— Пойдем, — пригласил я. — Покажу.

Мириам вскочила на ноги.

— Вики, не ходи с ним!

Принцесса вскинула тонкие бровки.

— Почему?

— Потому что это гнусная ящерица!.. Потому что это мерзкая рептилия! Потому что это вообще гад, хоть и с крыльями!

Принцесса озадаченно смотрела то на нее, то на меня, а я объяснил ласково:

— Ревнует. Ну, ты же знаешь женщин…

— Знаю, — соврала она храбро и пошла со мной.

Я нарочито пропустил ее во внутреннюю пещеру первой, а то Мириам может ухватить и не удержать, а сам вдвинулся и закупорил своим толстым задом вход, когда принцесса, как зачарованная, медленно шла к сокровищам.

— Что это?.. — прошептала она в восторге. — Откуда это?

— Местные драконы, — пояснил я, — сродни сорокам. У вас сороки воруют блестящее?

— У нас вороны воровали, — пожаловалась она. — Один раз такой красивый браслет украли… Правда, сороки тоже воруют, но к нам не залетали.

— А здесь местный дракон воровал, — пояснил я. — А то и грабил. Что ему воровать, когда может отнять?.. Словом, бери, пользуйся. Дарю.

Она присела на корточки, тонкие пальцы перебирали кольца и перстни, не обращая внимания на монеты, тем более на кувшины и подносы, это дело слуг, а вот браслеты сразу начала примерять. Почти все соскальзывали с ее тонких передних лапок, лицо ее стало таким огорченным, а губы искривились, вот-вот заревет горько и безнадежно, как умеют только дети по любому пустяку.

Я сказал поспешно:

— Это можно ужать. Хочешь, сейчас придавлю малость.

Она пугливо посмотрела на мои могучие лапы с когтями.

— Нет-нет, ты их сплющишь! Надо очень осторожно и нежно.

Видимо, я все-таки сдвинулся, за спиной раздался раздраженный голос:

— Он такой!.. Ишь, нежный…

Мириам возникла в проходе, уперев руки в бока. На лице ни следа раскаяния, что орала на меня, эстета и щедрую душу, грубо и немузыкально, превратно истолковав мои возвышенные порывы.

— Хочешь поучаствовать? — спросил я коварно. — Чего явилась?

Она сказала резко:

— Незамужней девушке неприлично оставаться наедине с мужчиной.

— Даже в пещере? — спросил я.

Она пожала плечами.

— А что пещера?

Я нахально улыбнулся.

— Так я же этот… рептиль?

Она смерила меня недобрым взглядом.

— Еще какой! Все вы одинаковые. Только и думаете…

Я сказал с лицемерным вздохом, ориентируясь больше на слушающую нас принцессу:

— Да, мы только и думаем, думаем, и вообще мыслим. Не то что женщины. Потому мы мудрые!

Принцесса с жаркой благодарностью обхватила меня за шею и, не успел я отвернуть голову, влепила жаркий поцелуй.

— Спасибо тебе! Спасибо, добрый дракон! Ты самый замечательный, ты самый красивый, ты самый лучший на свете!

Мириам в неловкости переступила с ноги на ногу, на меня метнула убийственный взгляд. Сволочь, прочел я в нем, нельзя так обманывать ребенка. Я ответил мысленно, что не обманываю, это есть тут некоторые, что не захотели войти и взять все это блестящее, обзывали меня гадкими словами и вообще на что-то намекали, а принцесса, чистая душа, поверила, как валаамова девственница, и вот огребла по полной и все еще гребет, как цыпленок, обеими лапками.

Глаза Мириам перестали полыхать огнем, словно ощутила непокобелимость доводов, уже по-деловому осматривалась, без всякого почтения пнула золотой кувшин старинной работы. Он чуть качнулся, слишком тяжелый, чтобы выполнять какую-то работу, кроме как быть украшением и кричать о богатстве хозяина.

— Это не один дракон таскал, — сказала она.

— В паре? — спросил я. — С самкой?

— Нет, — пояснила она. — Не одно поколение.

— Чего так решила?

Она пнула уже другой кувшин, но тот даже не вздрогнул, словно доверху набит золотыми монетами или золотым песком.

— Этот вот из эпохи династии Упетингов, — сказала она сумрачно. — А вон эти — из Версавии.

— Подумаешь, — возразил я. — Коллекционера ограбил, только и всего!

— Коллекции не возят через пустыни взад-вперед, — отрезала она. — Но тебе этого не понять, ящерица?.. А из дворца сорока кувшин не унесет…

Принцесса, сидя на каменном полу, радостно попискивала, счастливо перебирая кольца, драгоценности, серьги, подвески на грудь. Так же машинально, повинуясь непонятным нам, людям, и даже ящерам, женским инстинктам, замедленными движениями одела на шею золотой медальон с красным камнем на золотой цепочке, затем три ряда жемчужных нитей, перебрала кольца, выбирая покрасивее, как предполагаю, или подороже, кто этих существ знает…

Мириам все-таки поглядывает на сокровища жадно, жалеет, что была дурой, надо было идти, ну и что, пусть даже дракон, зато какой богатый, здесь на трех королей хватит, драконы не одно столетие стаскивали сюда сокровища…

В пещере тесно, даже мне повернуться не получится, Мириам буквально подлезла мне под брюхо и деловито шарила обеими ладонями по земле в районе задних ног, ничуть не страшась, что наступлю и раздавлю.

— Что ты ищешь? — поинтересовался я.

— Яйца, — ответила она. — Вдруг нащупаю яйца…

— Яйца? — переспросил я. — Какие? Зачем?

— Драконьи, — объяснила она. Посмотрела на мою морду и поспешно сказала, заливаясь румянцем: — Можно взять и вырастить из драконьего яйца маленького дракончика!

— Ого, — сказал я. — И что?

— Приручить, — объяснила она. — А когда подрастет, посадить на цепь у входа во дворец.

— Чтоб людей жрал?

— Чтобы все видели величие и могущество короля. Давай и тебя посадим на цепь?

Я прорычал:

— На цепь? Зачем?

— Это так красиво, — заверила она, — от тебя все будут без ума! Цепь — лучшее украшение для мужчины.

Я подумал, поинтересовался:

— Короткую цепь или длинную?

Она вздохнула.

— Короткую мужчины рвут, а на длинной всю жизнь счастливы.

Принцесса повертела головой, на детски чистом личике отразилась горькая обида.

Я спросил участливо:

— Что случилось?

Мириам вклинилась саркастическим голосом:

— А ты не понимаешь, рептиль?

— Нет.