Ричард Длинные Руки - фюрст

И вдруг я увидел шлюпку, длинную, как пирога, трое на веслах, но лодка идет слишком быстро, будто ее нечто тащит под водой. Я не успел всмотреться, как все трое разом прыгнули через борт и пропали в огромных свирепых волнах.

Я протер глаза, такое просто не может быть, сверху с мостика раздался крик Ордоньеса:

— Ваша светлость!.. Что-то в море?

Я перевел дыхание, прокричал:

— Да так… померещилось!

— Вам лучше вернуться в каюту, сэр!

— Да, — крикнул я, — да, конечно. Еще бы…

Шторм исчез так же внезапно, как и налетел, небо очистилось, Ордоньес скомандовал с мостика:

— Поднять паруса! Ловить попутный бриз.

— Есть, сэр, — послышалось сразу несколько голосов. — Да, сэр!

В ночи видно, как освещенный лунным светом «Ужас Глубин» под всеми парусами идет за нами красиво и мощно, чуть наклонившись на бок. На реях сигнальные огни в плотно закрытых от падающей сверху воды светильниках. Но сейчас дождя нет, волны туда не достанут при любом шторме, и огоньки четко указывают в ночи, даже если не будет луны, не только, где корабль, но и каким боком, носом или кормой расположен к нам.

Острый нос нашей «Богини Морей» мощно и напористо режет темную воду, что сразу же рассыпается призрачными лунными искрами. Выметнулась сытая туша дельфина, эти веселые дураки и ночью как будто не спят, вон еще один, ринулись с кораблем наперегонки, как мой Бобик… интересно, если им палку бросать, будут приносить и просить швырнуть снова?

Вода, как под напором плуга, разваливается на две стороны, каравелла идет красиво и уверенно. Ночь ясная, луна и звездное небо освещают мир так, что и солнца не надо: громаду острова заметят издали, не зря на верхушке самой высокой мачты сидит в «вороньем гнезде» матрос из тех, кто поглазастее…

И, как накаркал, оттуда раздался вопль:

— Земля! Прямо по курсу!

И сразу же начальственный окрик:

— Убрать кливера!.. Штурман. Два румба вправо!

— Есть два румба, — донесся далекий голос с носа корабля.

На мостике появился Ордоньес, покровительственно посмотрел на меня сверху вниз.

— Не спится, ваша светлость?

— Не спится, — признался я. — Все еще жду неожиданностей. Острова это… острова.

Он сказал хмуро:

— Я тоже. Эй, там внизу! Приготовиться к отдаче якоря!

— Что-то опасное? — спросил я.

Он буркнул:

— Не поверите, сэр Ричард, но я… осторожный. Пусть и дурак, но осторожный. Я же не собой рискую, как бы так сказать попроще, понимаете?

— Еще бы, — ответил я с сердцем. — Всего двумя кораблями рискуете! Мне бы так.

— Ага, — сказал он почти злорадно, — то-то. А насчет моей осторожности… Это по океану можно переть на всех парусах, не глядя, там глыбина, а близ берегов то рифы, то камни, а луна не совсем то, что надо.

— Корабли местных проходят…

— У них не корабли, — сказал он с презрением, — а лодки!.. К тому же они наверняка знают проходы. Юрген, проползем еще пару миль, а там на якорь!

С палубы донеслось:

— Хорошо, сэр. Пойдем под одними марселями.

— Исполняйте.

— Слушаюсь, — ответил Юрген снова и добавил, как мне показалось, с некоторой ехидцей: — Ваша светлость. Эй там, убрать грот!

Паруса поползли вверх, быстро уменьшаясь в объеме, а корабль начал сбавлять ход. Я сдержал улыбку, пираты время от времени, кто шутя, а кто всерьез, величают друг друга титулами, к которым никак не привыкнут, посмеиваются, но все-таки гордятся, я же вижу.

Со стороны кормы раздался ленивый голос:

— Сэр, в корабле пробоина!

Я напряженно прислушался, кто-то ответил еще равнодушнее:

— Где?

— По левому борту, сэр. Ниже ватерлинии.

После паузы донесся зевок и бурчание:

— А-а, тогда ничего, там незаметно.

Я сперва подумал, что за идиоты, не сразу сообразил, что у бороздящих моря свой мрачный юмор, нечего лезть со своим суконным эрцгерцожьим рылом.

Корабль наконец остановился, покачиваясь на волнах, красивый и какой-то ненастоящий, хотя в лунном свете весь мир начинает казаться ненастоящим.

Когда все, кроме вахтенных, заснули и палуба очистилась, я выскользнул из каюты и скользнул в воду, а там понесся стремительным рыбоящером в сторону берега, где уже по накатанной вылез на камни и с усилием заставил себя принять форму птеродактиля.

Лунный свет этой ночью особенно ярок, моя голова пошла кругом, как только поднялся повыше, откуда ошалело охватывал взглядом россыпи островов снова и снова. Даже при моей памяти не ошибиться бы с расположением, их уже не сотни, а даже не знаю сколько!.. И все еще из-за горизонта выплывают, как исполинские корабли допотопных народов, новые и новые темные пятна, иногда совсем мелкие, но есть и гиганты со своими горами, долинами и роскошными пляжами…

Надеюсь, мелькнула здравая мысль государственного деятеля, местное население воюет друг с другом. Повод всегда найдется, к примеру, у нас гора на фут выше вашей, потому наш народ избранный, а вы все должны у нас быть рабами… Народу здесь может быть и побольше, чем даже в Сен-Мари и Вестготии, вместе взятых.

Глава 4

Только в одном скоплении островов строят, судя по увиденному, когги, более-менее настоящие корабли, а не простые лодки с наращенными досками бортами. Видимо, это одно образование под единой властью, а у берегов остальных островов полно только лодок, больших и малых, весельных и под парусом, некоторые напоминают драккары, другие похожи на галеры, с такими же длинными веслами, третьи — карбасы, видел еще лайбы, лойвы, даже что-то типа кураха, еще скафы, так что даже неуклюжие барки показались бы среди них гигантами.

На обратном пути снова пронесся над поверхностью воды, но проделал это с такой скоростью, что если какая морская гадина и вздумает ухватить меня на лету, то ее зубы щелкнут в десяти ярдах за моей спиной.

У борта взлетел по вертикали, ухватился когтями за край борта и с минуту прислушивался к шорохам и голосам. Сразу вылезти опасно, если кто-то сидит на палубе, сразу увидит мой темный силуэт на фоне звездного неба, да еще освещенный лунным светом.

На носу тихо переговаривались два дежурных матроса.

— На «Ужасе» от зависти локти грызут…

— Да уж, наши трижды высаживались на острова, а они только зад прикрывают.

— Наш зад, — уточнил первый, — за то им спасибо.

— От этого им еще завиднее!

Я подтянулся, тихо перевалился через борт, несколько мгновений лежал тихо, прислушивался, если чего, сразу же взлечу, но никто ничего не заметил, я перетек в человеческое тело, поднялся и, уже не скрываясь, пошел к своей каюте.

С носа донесся злой голос:

— Кто там шастает… Ох, простите, ваша светлость.