Ричард Длинные Руки — император

Он криво улыбнулся.

— Попробовать же стоило? Вера многим дает утешение.

— Слабых в самом деле много, — согласился я. — Но они не мы, граф?

Он вздохнул, прыгнул на землю, а повод забросил на седло. Бобик в ожидании пошел все расширяющимися кругами. Я цыкнул, указал место рядом с арбогастром.

Бобик посерьезнел, ощутил неладное, а я тоже спешился и прошел вслед за Альбрехтом на самую вершинку. Холм невысокий, уже почти сровнявшийся с землей, но все-таки отсюда прекрасный вид как на город, так и на долину внизу.

— Надеюсь, — сказал я, — на двух человек внимания не обратят… Особенно если будут гнать хотя бы пару сотен голов.

— Вы оптимист, — сказал Альбрехт. — Пару сотен!.. Или это пессимист?.. Я ставлю на то, что часть охотников погибнет в ловчих ямах. Остальные вытащат их тела и понесут обратно.

— Без добычи?

Он подумал, кивнул.

— Их всего восемь. При всей их силе…

— И ловкости, — добавил я.

— А что даст ловкость? — спросил он. — Ну да, при удаче позволит извернуться и не напороться на острый кол. Но это раз повезет, другой…

— А что дает нам право думать, — поинтересовался я, — что будут все время проваливаться?.. Кстати, граф, вон там поднимается пыль.

Он всмотрелся в одинаково темную стену впереди.

Небо от земли можно отделить только по редким тусклым звездам в верхней половине, а ниже сплошная чернильная мгла.

— Завидую, — сказал он со вздохом. — А сквозь женские платья тоже видите?

— А что, — спросил я с интересом, — и такие умения есть?

— Слышал о таких, — ответил он, — но, думаю, брешут. Мало ли чего кому-то хотелось бы.

— Или даже всем, — согласился я. — Судя по размеру пылевого облака, там не пара сотен ног.

Он охнул.

— Ловчие ямы…

— Похоже, — ответил я сухо, — не сработали. А набрали эти твари народу побольше, чем в прошлый раз. Много же идиотов вернулось в город!

Он присел на корточки, словно это поможет всматриваться, тер кулаками глаза, мычал от злости и таращился изо всех сил, а я, сжалившись, начал рассказывать, что уже видно бегущих, потому что крестьяне или горожане, отсюда не различить, не идут, а бегут, подгоняемые этими тварями. Я видел их измученные, залитые потом лица, даже уловил, прислушавшись, хриплое сорванное дыхание.

Граф насторожился, уловил изменение в моем тоне, а я смотрел, как упала измученная женщина. Один из пришельцев моментально оторвал ей голову. Я инстинктивно ожидал, что тварь присосется к бьющей тугой струе крови из артерии, однако чужак отшвырнул безжизненное тело и поспешил как ни в чем не бывало за остальными.

— Что? — спросил Альбрехт.

— Отставших просто убивают, — пробормотал я.

Он вскочил, я перехватил его за руку и с силой дернул обратно. Альбрехт дернулся, я зашипел ему люто в лицо:

— Погубить всех вздумали?

— Как мы можем? — вскрикнул он. — Какие мы защитники…

Я сказал сдержанно:

— Сэр Альбрехт, ваш порыв благороден, но их не спасти.

— Но мы обязаны попытаться! — ответил он со злостью.

— Только не здесь, — отрезал я. — Выйдите с другой стороны леса, чтобы не привести их сюда, и можете с чистой совестью красиво и бесполезно погибнуть.

Он ответил с тяжелым вздохом:

— Ваше величество… Это во мне говорит та половина, что осталась от молодого и безрассудного рыцаря.

— И не душите ее до конца, — посоветовал я. — А сейчас… они приближаются к месту, где с отрядом ждет сэр Вудгард.

Альбрехт сказал с надеждой:

— Рыцарская конница!.. Тогда было тридцать легких всадников, а сейчас там двести тяжеловооруженных…

Ваше величество, а тварей сколько?

— Восемь.

— Значит, — сказал он упавшим голосом, — ни одна не погибла?

— Похоже, — ответил я, — никто из них даже пальчик не прищемил… Пошла конница!

Альбрехт вскочил, всматриваясь в ту сторону, откуда донесся нарастающий грохот конских копыт.

— А виконт?

— Виконт, — сказал я, — виконт… а, тоже пошел с другой стороны! Граф, какое же это красивое зрелище…

Рыцари в тусклом звездном свете пришпорили коней и, опустив копья для страшного удара, всей конной бронированной массой пошли, наращивая скорость, в яростную атаку, что пробивает любые ряды противника.

Пришельцы обернулись с прежней пугающей быстротой, когда не замечаешь самого движения, некоторое время смотрели на приближающуюся массу из металла, закрывающего людей и коней, затем прыгнули навстречу.

Или не прыгнули, это у них такой бег, но за один конский скок рыцарского отряда они преодолели все разделяющее их пространство.

Я охнул, задержал дыхание, а сердце замерло, словно его вморозили в лед. Отряд все еще продолжает движение, однако в скрежете взлетают в воздух и разлетаются в разные стороны сорванные шлемы, наплечники, а затем — боль взорвалась и разлилась ледяной волной в моей груди — головы, руки, окровавленные части тела.

Кони падали с жалобным ржанием, только один вырвался и умчался с опустевшим седлом, но кровь хлестала тугой струей из разорванной артерии, и вскоре он обессиленно упал на колени.

Я видел в лунном свете холодный блеск мечей, слышал душераздирающие крики ужаса и боли. Все промелькнуло настолько быстро, что даже не знаю, успел ли кто-то из рыцарей нанести смертельный удар противнику.

Арбогастр всхрапывает и прядает ушами, такое с ним редко, Бобик вскочил и рычит, шерсть дыбом, глаза грозно полыхают багровым огнем.

Глава 12

Через минуту пришельцы покинули место схватки и вернулись к толпе пленников, где даже не сообразили насчет побега.

— Граф, — сказал я чужим голосом, — весь конный отряд пал смертью храбрых. Дрались отважно, никто не отступил. Так и будет в хрониках… если мир уцелеет.

Он прошептал хриплым от муки голосом:

— А сэр Вудгард?..

— И виконт Кернешир тоже, — ответил я мертво, — все погибли. Эти твари зачем-то убили даже коней…

Он прошептал совсем раздавленно:

— Вся надежда на арбалетчиков…

— На этих тоже надеюсь, — признался я. — От конной атаки, честно говоря, я не ждал особого толку. Не знаю почему… а вот арбалетчики — не рыцари. Они ударят из засады.