Ричард Длинные Руки — император

Я сказал со вкусом:

— Прекрасно. Отправляйтесь к сэру Норберту и передайте, что вопрос решен. Он знает, что делать.

Он посмотрел исподлобья, подозревая, что все просчитано и разыграно так, как и должно быть, коротко поклонился и вышел.

В лагере снова поднялся шум, я поморщился, вышел. На залитом солнцем пятачке с крупных боевых коней слезают рыцари в белых плащах поверх доспехов, а на белом фоне ярко пламенеют огромные красные кресты несколько стилизованной формы.

Я с изумлением узнал брата Отто, который граф Шварцбург-Рудолыптадт из рода Кенисбергов, доблестного Зальм-Райнграфенштайна, барона Эттинга Гогенцоллерн-Зигмарингена в его дорогих доспехах из Вестготии, а также остальных рыцарей, верных уставу Ордена Марешаля.

Они увидели меня, выстроились, но не преклонили колена, рыцари Ордена не принадлежат к какому-то королевству.

— Брат Отто, — сказал я радушно, — барон Этгинг!.. Ого, да тут все мои знакомые или почти все… Рад вас видеть, братья!.. А как же охрана Тоннеля?

Брат Отто прямо посмотрел мне в глаза.

— Ваше величество, если вас ждет поражение, то какой Тоннель?..

Я ощутил неловкость, обнял дружески и сказал через его плечо:

— Братья, располагайтесь в лагере. Вам укажут хорошие места, хотя жить нам здесь точно не придется…

Зальм-Райнграфенштайн пробормотал тихонько:

— Хотя остаток жизни провести можем здесь.

Он поклонился и ушел вместе со всеми, кивнул внимательно наблюдающему за всеми Альбрехту.

— Граф, это цвет рыцарства Марешаля. Придумайте, как им распорядиться.

Он посмотрел искоса.

— Да? Я думал, вы уже придумали.

— Придумал, — признался я, — но надо же проверить вашу квалификацию? Дорогой мой карась, вы же знаете, на что щука в реке?

В шатре не поместились даже лорды, я велел военачальникам собраться в центре лагеря, там большое и вытоптанное место, а сам остался за столом, вертел в ладонях медную чашу и зло вспоминал, что филигоны не пользуются предметами, а у нас даже птицы умеют отламывать тонкие сухие веточки и доставать ими червяков из глубоких щелей, куда не влезть самим, хотя, конечно, от этого людьми не стали.

Еще у нас, к примеру, бобры создают плотины, что филигоны вряд ли поймут, однако все равно волосы дыбом, когда пытаюсь только вообразить, каких вершин в состоянии достигнуть инстинкт приматов, у которого миллионы, если не десятки миллионов лет развития!

Возможно, для филигонов создать Маркус то же самое, что для бобров плотину, а для пчел соты?

В шатер заглянул Альбрехт.

— Ваше величество?

— Иду, — ответил я.

Яркое солнце заставило щуриться так, что сам ощутил себя филигоном. На площади перед шатром сплошной стальной блеск доспехов, в глазах рябит от пестрой одежды.

Я заулыбался широко и победно, король должен и обязан, посмотрел по сторонам отечески, а улыбка стала еще шире.

— Лорды, — произнес я с чувством, — мы еще не придумали, как с ними бороться, но время уходит.

Вполне возможно, филигоны набрали пленных уже достаточно для их непонятных нужд и вот-вот поднимутся в их проклятое небо…

Альбрехт быстро зыркнул на меня и сказал громко:

— Где их уже не достать.

— Вот-вот, — поддержал я, — и тогда все, конец, хана, амба. Армагеддон. Конец света и конец всему. Так что я отбираю добровольцев из добровольцев для самого рискованного предприятия на свете…

Лорды, что слышали о начале какого-то таинственного предприятия, что затевается помимо них, переглянулись в недоумении.

Барон Келляве пророкотал с достоинством:

— Ваше величество, вы нас обижаете! Мы все здесь явились по своей воле и готовы отдать жизни…

— Знаю, — прервал я. — Но, дорогой барон, мне нужен особый отряд. В первую очередь те, кто повинуется беспрекословно!.. Все будет висеть на волоске… и постоянно висеть. Только люди с высокой самодисциплиной…

Он подергал себя за усы и сказал с неуверенностью на лице:

— Мне понятно не все, но это ваш выбор, ваше величество. Кого возьмете в отряд, так тому и быть.

— Отлично, — сказал я. — Простите, дорогие друзья, но то, что я задумал, слишком непростое испытание…

— Ваше величество! — воскликнул граф Волсингейн воспламененно. — Мы все готовы сложить головы…

Я поморщился.

— Никто не сомневается, мой юный друг. Но мне нужны те, кто победит врага! А для этого нужно кое-что еще кроме умения красиво подставить голову под удар и умереть с именем любимой на устах.

Сэр Рокгаллер воскликнул с негодованием:

— Вы правы, ваше величество! Как можно умирать с именем всего лишь женщины? Пусть и прекрасной дамы? Умирать должны только с именем вашего величества на устах!

— Почему это? — спросил я подозрительно. — Я такой гад, послал вас умирать по своей непроходимой дурости или врожденной злобности? Или из-за моих ошибок? Просчетов? Вы на что намекиваете, сэр Рокгаллер?.. Ладно, не оправдываетесь, будете лидером оппозиции. Власти нужна, даже как бы необходима оппозиция, хотя и не понимаю зачем. Потому ознакомьтесь с правилами набора в группу сэра Норберта… Ага, уже кто-то морщится! Не хочется высокородным идти в подчинение к простому барону? То-то же. Однако подумайте. Но решающее слово остается за сэром Норбертом. Он должен быть уверен в каждом абсолютно и безоговорочно.

Альбрехт произнес значительно:

— Потому что от каждого будет зависеть жизнь остальных.

Глава 8

Карл-Антон осторожно переступил порог, поклонился.

— Ваше величество, изволили меня видеть?

— Просто вызвал, — уточнил я. — По делу. А так что на вас смотреть?

Он виновато улыбнулся.

— Да это я общепринятыми…

— Заходите, — ответил я. — Что вы так робко? Во дворце и то держались свободнее.

Он с неловкостью улыбнулся.

— Там везде все дистанцировано, а здесь лорды на каждом шагу. На меня смотрят, как на таракана, которого пока что почему-то запрещено давить…

Я отмахнулся:

— Ерунда. Скоро все вернется в норму, теперь верю. Но ваша задача — срочно наладить производство в условиях военного времени большого количества… или хотя бы достаточного, этих ваших хлопушек!

— Да, ваше величество, — ответил он с готовностью, — но маловато материалов…

— Будут, — заверил я. — Все для фронта, все для победы!.. Мало будет ваших специалистов — женщин и даже детей поставим к станкам, несмотря на будущий запрет детского труда. Что требуется в первую очередь?

Он начал загибать пальцы.

— Первое — это та горючая жидкость, которую называете греческим огнем. Второе — достаточное количество емкостей. Еще нужно будет привлечь много молодых мужчин, чтобы растирали в пыль камешки, которые им доставят маги.

— Все компоненты доставят гномы, — сказал я. — Вообще можно было бы им поручить готовить все, но они больно обстоятельны, это хорошо в мирное время, но в военное каждая минута в счет.

Он сказал торопливо:

— Ваше величество, лучше не упускать секрет греческого огня из ваших рук.