Ричард Длинные Руки - Король-консорт

– Да будет воля Твоя, – произнес я мысленно, вслух молятся только для показухи, – да сбудутся Твои Планы.

Обод коснулся моей головы. Я задержал дыхание и весь сжался. В мозг моментально хлынул жуткий холод, должны полопаться все сосуды, однако следом прошла жаркая волна, и я ощутил дикое ликование и такое ощущение силы, какое никогда-никогда…

Тело мое начало наполняться странной мощью, словно мощный пампинг в каждой клетке, я раздвинул плечи, чувствуя, как становлюсь выше и громаднее.

А дальше в меня хлынуло чудовищное наслаждение плоти, настолько омерзительно сладостное, что весь распадался на триста миллионов ослепительных всплесков, горел и плавился, кричал в диком восторге, мир то и дело погружался в сладостный красный туман, блистающее багровыми молниями марево, проносились мимо огромные чудовища из блистающего огня, другие ползли отвратительно забавные и уходили в красную черноту, что погружала в беспамятство, как мне казалось, но все равно я видел все и чувствовал все, хотя и смутно помню, как убивал этих двуногих и жрал их сырое мясо, чувствуя его невыносимую соленую сладость, выгрызал мозг живых людей, что кричали и бились в стальных тисках…

Прими и стань, говорил во мне огромный как вселенная голос, и могучий, как вся темная энергия. Ты Повелитель Двух Миров, ты властелин всего, что существует…

Я уже принял, однако нечто во мне злое и бунтарское прохрипело, задавленное этой вселенской мощью:

– Нет уж… во тьме заплачут вдовы, повыгорят поля, и встанет гриб лиловый, и кончится Земля…

Мир разрушения прекрасен, продолжал уговаривать голос, в котором я потрясенно узнал самого себя, и с ужасом понял, что это не имитация, а говорю я сам, только огромный и настолько могучий, что просто всесильный, ты насладишься вселенскими катаклизмами взрывающихся звезд и горящих галактик…

А мне нужны бабочки и цветочки, возразило во мне что-то крохотное и еще не до конца не затоптанное, и хотя на самом деле цветочки и бабочки мне и на хрен не нужны, никогда ими не любовался, природа не храм, а мастерская, и человек в ней – работник, но ведь работник же, а не разрушитель!

Он продолжал убеждать, разворачивая картины как полной и абсолютной власти над людьми, где те не больше, чем бессловесный скот, их можно откармливать и на убой, так и власти над вселенной, но я вцепился в эту дурную мысль о бабочках и не отпускал, и все больше твердил, что красота нужна этому миру, хоть и не понимаю зачем, что имею мнение и хрен оспоришь, человек – звучит гордо, а гордый сам раздает советы, поучает и указывает с высоты доминантства, как кому жить и куда идти каким лесом…

Когда начал приходить в чувство, зал почти пуст, из последней шеренги монахов осталось четверо, но их раскачивает, на моих глазах один упал, двое послушников подбежали и быстро вынесли за двери исполинской часовни.

Пошатываясь, из коридора вошли двое, бледные, изнуренные, с запавшими глазами, встали в шеренгу.

Кто-то прокричал сорванным голосом:

– Братья Милениус и Черенгис, можете возвращаться! Спасибо за ваш подвиг. Отец Киринис, помогите брату паладину.

Помог не только отец Киринис, еще двое подхватили, сбоку и сзади, я чувствовал их сильные руки, но не мог шевельнуть не то что головой, но даже глазными яблоками.

Совместными усилиями вывели меня из часовни, ноги каким-то чудом держат, но я их не чувствую, словно деревянные, и вообще слишком странное ощущение, в ушах все еще звучат хрипы и сладкие стоны, а биение крови в ушах чувствую, как мощные толчки землетрясения, когда в объятиях сплетались Уран и Гея.

Словно издали я услышал голос аббата:

– Что с отцом Мантриусом?

– Еще бездыханный, – ответил чей-то голос, – но отцы Леклерк и Юстериус пока бьются за его жизнь…

Я с трудом разлепил губы и произнес чуть ли не по складам, не понимая, чей это голос, и догадываясь, что буду привыкать к нему еще долго:

– А он… тоже?

– Нет, – ответил голос, перед глазами прояснилось, я увидел озабоченное лицо Бенедерия. – Он всего лишь нарушил запрет… и попытался прикоснуться…

– Прикоснуться? – спросил я. – К чему?

– Мы все видели, – ответил Бенедерий, сильнейшее омерзение отразилось на его старческом лице, а костлявые плечи передернулись, – видели, чем совращали тебя… но отец Мантриус захотел еще и ощутить, что ощущаешь ты…

Меня тоже передернуло.

– Глупец… Хотя, понятно, ученый…

– Недостаточно, – сказал кто-то сердито сбоку. – Но теперь ему точно будет наука.

– Если выживет, – сказал сбоку другой голос.

– И если не потеряет разум, – добавил третий.

Голоса я начал узнавать, и сразу ощутил надежду, что все это уйдет, как страшный сон, я снова стану…

Перехватив взгляд аббата, я невольно поднял руки к голове, пальцы наткнулись на холодный металл. В ужасе я схватил, сорвал с головы, сердце снова застучало часто-часто, однако корона просто корона, сейчас абсолютно не чувствовал ее чудовищной мощи.

Я поднял глаза на аббата Бенедерия, он уже снова теряет силы, побледнел, двое священников торопливо подхватили его под руки.

– Все? – спросил я хриплым голосом. – Корона мертва?

Он покачал головой.

– Нет.

– Но я не чувствую…

– Не чувствуешь ее власти, – произнес он устало. – Даже зов утих… Но это твоя корона. Теперь только ты ее хозяин и властелин. Корона Повелителя Двух Миров. Темный мир ты уничтожил… с позволения Господа, однако твоя власть над всеми существами из него, что когда-либо проникли в наш мир, осталась.

Я зябко передернул плечами.

– Моя власть? Да зачем мне такая власть? Да еще над… б-р-р…

Он произнес сухо:

– А ты при чем?.. Если надо?

– Ах да, – ответил я, – если надо…

Он взглянул остро, качнул головой.

– Ты очень быстро приходишь в себя. Одно время казалось… да не только одно, что тебя вот-вот сломят, уже сломили, но ты как-то из последних сил поднимался снова.

Я сказал льстиво:

– Вы и ваши священники помогли!

– Если бы ты сам перестал бороться, – сказал он уже не так сухо. – мы ничего бы не смогли. Но ты сражался и сражался, находя в себе новые силы, хотя всем нам казалось, что черпать уже не из чего. Сказать по правде, даже мы не ожидали такого чудовищного натиска и такой мощи со стороны Темного Мира, что воплотился в короне Темного Властелина! Нужно проверить, где была допущена ошибка… Если бы не твоя непонятная стойкость, здесь бы все рухнуло. Потому иди отдохни, а нам нужно позаботиться о братьях. Сорок человек без сил лежат на полу в соседнем зале, а восемнадцать – в госпитале. Отец госпиталий с ног сбился, не может никого вернуть в сознание.

Я сказал испуганно:

– Господи… что с ними?

Он ответил хмуро:

– Всего лишь посмотрели на то, что видишь ты.

– А отец Мантриус?

– Тот сдуру хотел и почувствовать, – ответил он с неприязнью. – Но его стойкости хватило меньше чем на две секунды… А теперь иди!

Глава 5

В келье меня навестил брат Гвальберт, за ним тут же примчались Смарагд, Жильберт и еще несколько человек. Я лежал на койке, как снулая рыба, а они наперебой рассказывали, как все происходило, хотя вообще-то все двери были плотно закрыты, но видно было, как выносили потерявших сознание священников высшего ранга, а им на замену тут же становились из второго эшелона, их монахи раньше не видели, те обитают, как еще раз объяснили мне, невежде, на высших этажах и вниз вообще не спускаются.