Ричард Длинные Руки – ландлорд

Я смолчал насчет того, какими мы представляем женщин вообще и в каких позах, буркнул:

— Да никаких особых требований. Но для женщин и они, увы, невыполнимы.

— А все же?

Я захохотал.

— Первое требование, чтобы лежала. Второе — молча. Она поморщилась.

— Сэр Ричард... я понимаю, это в вашем мужском понимании идеальная женщина, но идеальных людей нет вообще. Мне интересно взглянуть с мужской точки зрения на ваши реальные требования. Просто у меня свой интерес.

— Это в связи с грозящим замужеством? Простите, с радостным событием?

Она кивнула, но взгляд отвела. Я помялся, чувствуя себя достаточно неловко, она даже не поправила насчет не такого уж и радостного события, значит, в самом деле чувствует себя несчастной. И хотя все женщины знают свою участь: быть выданными замуж и покорно исполнять все прихоти мужа, но леди Беатрисе очень уж повезло в плане личной свободы. И перспектива вскоре потерять ее угнетает еще как. Тем более после трех месяцев вообще абсолютной свободы.

— Гм, — проговорил я, — вообще-то я сказал, что, глядя на здешних зайцев, представляю, какие здесь женщины... именно местные. Мы везде ищем экзотику. А экзотика в первую очередь проявляется во внешних проявлениях. Должен сразу сказать, леди Беатриса, что с этой стороны у вас все на высшем уровне. Для нас, мужчин, в женщине вообще очень важны три достоинства: лицо, грудь и... ягодицы у вас тоже крупные и приподнятые, так и просятся в ладони...

Пока я говорил, краска заливала ее лицо, а когда посмотрел на ее полные сочные губы, она быстро прервала:

— Довольно, сэр Ричард!

— Я еще не все...

— Довольно, — повторила она с нажимом.

— У вас есть и еще достоинства, — сказал я туповато.

— Нет, — оборвала она. — Не нужно. Я уже вижу, что вы такой же мужлан, как и остальные.

— Увы, — согласился я. — На каком-то уровне мы все такие орлы, что даже слово «мужлан» звучит как неслыханный комплимент.

Глава 9

Я сходил к Зайчику, сделал вид, что роюсь в мешке, а сам сосредоточился, представил себе глиняную чашку, ничего не случилось, представил сильнее, зажмурился, задержал дыхание... и ощутил в пальцах легкую тяжесть.

Ура, сказал себе мысленно, недаром же учился у гончара изготавливать эти штуки, до сих пор в кончиках пальцев знакомое ощущение...

Снова зажмурившись, ярко и четко представил себе в чашке крепкий горячий кофе, с пенкой, горьковато-сладкий, изысканно-нежный, бодрящий и очищающий сознание.

Сильный зовущий запах ударил в ноздри. Я раскрыл глаза, темная поверхность кофе колышется у самых краев чашки.

— Вот, — произнес я с облегчением. — Хотите кофе?

Понюхал еще раз, вроде бы не ошибся, повернулся к леди Беатрисе.

— Это вам вместо вина.

Она посмотрела с подозрением.

— Что это?

— Попробуйте, — предложил я. — Понравится.

На ее лице отчетливо читалось подозрение. Покачала головой.

— Знаете ли... я предпочитаю не пробовать незнакомых напитков. Вы понимаете, конечно...

Я подумал, кивнул.

— Ах да, ваши родственники не дремлют? И если вы откинете копытца, то все ваши владения достанутся им?.. Я слышал, у вас есть двое весьма энергичных братьев? Пусть двоюродных. Тогда понятно, вы должны опасаться. Правда, мне должны отвалить очень уж большую сумму, да еще заплатить вперед, чтобы я вас отравил... Гм, мне вообще-то дешевле вас удавить...

Я пошевелил хищно пальцами, показывая, как ухвачу ее тонкую нежную шею, сдавлю, а потом скручу, как цыпленку. Она слабо улыбнулась.

— Нет, я не это имела в виду.

— А что?

Она покачала головой, в глазах укоризна.

— Вы должны были слыхать о таких вещах...

— Честно, — сказал я, — не врубаюсь...

Она посмотрела внимательно, но я в самом деле не врубался, это было на моем лице, она сказала, опустив глаза:

— Бывают всякие напитки... коварные.

Я спросил с недоверием:

— Это какие... приворотные, что ль? Ну, леди, вы меня оскорбляете! Избаловали вас всеобщим вниманием. Вы в самом деле всех рассматриваете только как женихов? Ну да, можете не отвечать. Они в самом деле все до единого... Как тут не попасть под одну гребенку. Но я вас уверяю, что вам пришлось бы очень много мне доплатить, чтобы... нет, давайте лучше о птичках.

Я с удовольствием отхлебывал кофе. Сильный и вместе с тем нежный аромат распространился в неподвижном воздухе, наполнил его так, что крылья носа леди Беатрисы начали подергиваться. Наконец она повернула голову и с великим подозрением смотрела, как пью, а когда я перевернул чашку и поймал языком последние капли, на ее личике проступило сомнение.

— Я почти верю, — сообщила она царственно, — что вы не пытались меня ничем напоить... нехорошим.

Я отмахнулся.

— Не извиняйтесь. Мне вообще-то по фигу, что вы обо мне думаете. Я сегодня здесь, завтра — там. Мнение аборигенов и моя репутация в их племенах мне как-то... Ну, вы понимаете... леди.

Он сердито поджала губы.

— Не понимаю. Это я к тому, что в следующий раз могу изволить попробовать напитки вашей страны.

— Хорошо, — ответил я, но добавил рассерженно: — Если у меня еще возникнет желание вам его предложить.

Она удивленно вскинула брови.

— Вас это задело?

— А вы как думаете?

Она сказала почти оскорбленно:

— А вам не кажется, что женщине, оказавшейся наедине с мужчиной, нужно быть осторожной?

Я фыркнул:

— А может, мужчине?

Ее глаза подозрительно сощурились.

— Что вы хотите сказать?

— Что мужчине, — ответил я невозмутимо, — оказавшемуся наедине с женщиной, нужно быть осторожным.

Она потребовала ледяным тоном:

— Что же вы имеете ввиду?

— Да ради бога, — ответил я. — Это вы все намеками да намеками, это чтоб потом можно было отпереться, мол, я не то имела в виду, а я вам скажу честно и прямо: мужчине, оказавшемуся наедине с женщиной, нужно быть осторожным, чтобы не быть изнасилованным. Только и всего.

Она вспыхнула, воспламенились лицо и уши, румянец сполз на шею.

— Ваши слова, — произнесла она, задыхаясь, — настолько возмутительны, настолько... Даже не возмутительны, а оскорбительны!

— Почему? — удивился я. — Не раз бывали случаи... Помню, мой приятель-тихоня поехал за город с одной из нашего класса, тоже тихоней, так она там на природе показала себя такой амазонкой! Правда, в палатке. Он сперва отбивался, говорил про школу, родителей, но пришлось сдаться...