Ричард Длинные Руки – оверлорд

– Так, – сказал я с облегчением, – похоже, я знаю, где мы… Едем верно, скоро покажется и сам стольный град.

Можно бы ехать, но странное чувство удержало, я смотрел на Тора, самого могучего из северных богов, пытался собрать в кучку новые мысли, что разбегаются, как тараканы. Сейчас вот чудится, что христианство выросло совсем не из смирения, как ему приписывают. Ну не могу я преклонить колени перед этим мужиком, пусть он даже в сто раз сильнее меня! Мужчине всегда трудно преклонить колени перед другим мужчиной. Он может преклонить их перед женщиной, ребенком или старцем, что уже как бы не мужчина, но не перед таким же здоровяком, налитым грубой силой и с такими мышцами. Даже если преклонишь из уважения, все равно останется гаденький подтекст, что преклоняешь из страха перед его мощью.

Совсем другое дело – преклонить перед Господом Богом, что уж точно не здоровенный мужчина, а некий святой дух… даже не дух, а вообще нечто лучшее, что есть в человеке, то есть душа… Это как бы преклонить колени перед Идеей, перед своим служением чему-то чистому и великому, что есть одновременно и Бог, и то, к чему стремишься всей душой, всем сердцем и всеми фибрами.

Рыцарство настолько щепетильно в таких делах, что даже отправляясь на отвоевывание Гроба Господнего от неверных, относилось к Христу с покровительственным сочувствием, как к несчастному, которого надо спасти. Даже колени преклоняли не перед ним, а перед Пречистой Девой. А перед Христом… гм… хоть и Бог, но все-таки мужчина, а к мужчинам в крови чувство соперничества, мы ж из той глины, из которой Сатана налепил потом обезьян, стараясь создать свое человечество.

– Из гордости выросло христианство, – сказал я вслух, чтобы самому услышать такую крамольную мысль, – из гордости и чувства достоинства… А смирение, послушание – брехня, все брехня. Из смирения только буддизм вырастет…

Задолго до крепости Зорр я начал останавливаться, сверять направление, и наконец узнал знакомые места, когда выехал из Зорра в поисках доблестнейшего рыцаря, верного слуги церкви, отважного сэра Галантлара.

Небо в облаках, запад воспламенился, а красное крохотное солнце неумолимо приближается к пылающей земле, словно намеревается окунуться в озеро расплавленного металла.

– Быстрее, – поторопил я, но не столько Зайчика, как себя, – не лето, ночь зимой не наступает, а прямо прыгает на плечи.

Зайчик наддал, на фоне пылающего неба, словно мы повернули на запад, грозно заблистали огнем каменные башни Зорра, приблизились. Снег скрыл выжженную землю, но кое-где ветер сдул все до земли, и я содрогнулся, видя прокаленную до твердости камня почву. Стена, самая толстая из всех, что я видел, с оплавленными камнями, кое-где вмятины, словно неведомая магия размягчила в каком-то месте гранит до вязкости мокрой глины, а затем туда камнем из катапульты…

Ворота в следах жестоких боев, высокие башни закопчены. Я привстал на стременах, лагерь противника все-таки на почтительном расстоянии от ворот и от стен. Десяток шатров, около сотни костров, с таким войском столицу Зорра не взять.

Сердце сперва ликующе подпрыгнуло: Зорр выстоял, хотя что-то в этом неправильное. Зорр не сдался, несмотря на пленение короля Шарлегайла. На башнях гордо реют его флаги, со стен на лагерь противника смотрят часовые. В лагере возле самого высокого роскошного шатра развевается имперское знамя грозного Карла. Такое войско не даст выйти обессиленным отрядам Зорра, но штурмовать, понятно, уже не сможет.

Я пустил коня в галоп, часовые на стене сразу повернулись в мою сторону. У ворот я остановился, крикнул:

– Свой!..

Сверху крикнули:

– Кто это «свой»?

– Здесь меня произвели в рыцари, – крикнул я. – Если помните, кто привез вам мощи Тертуллиана, я был с ними!

– Это было давно, – ответил стражник. – Назови имя!

– Да кто помнит мое имя, – ответил я тоскливо. – Сэр Ричард Длинные Руки!

На стене заговорили, а в лагере несколько человек вскочили на уже оседланных коней и понеслись в мою сторону. Со стены кто-то побежал вниз во двор, грохоча сапогами по каменным ступеням. Я на всякий случай снял с плеча лук и натянул тетиву.

Со стены крикнули:

– Сейчас откроем калитку!..

– Жду, – ответил я.

Со стены зло закричали стражникам ворот:

– Да побыстрее там! У нас нечем их отгонять, убьют парня…

Со стороны лагеря ко мне несутся пятеро, доспехи легкие, кони тоже сухие, поджарые, быстроногие. Я натянул тетиву, выждал чуть, пусть все пятеро войдут в зону поражения, разжал пальцы и тут же выхватил вторую стрелу, выстрелил и выхватил третью.

Только пятый всадник ощутил неладное, начал натягивать повод, повернул коня. Стрела ударила его сбоку в шею. Калитка со скрипом отворилась, я пригнулся и, протискиваясь вместе с конем, посоветовал:

– Кони хорошие! Я бы на вашем месте их забрал.

– Господи! Да как же вы…

– Не теряйте времени, – подсказал я.

– Ну, парень…

– Он был с теми, кто привез мощи Тертуллиана, – напомнил ему другой.

Трое тут же выскочили наружу, никто из пятерых даже не дергается, стражники торопливо бросились ловить коней с опустевшими седлами. Я некоторое время наблюдал, готовый прикрыть их стрельбой, в лагере еще несколько человек вскочили на коней, но ощутили неладное, остались на месте. Коней переловили, только один не дался в руки и убежал обратно в лагерь.

Я вернулся в крепость. Меня окружили крепкие мужчины с суровыми лицами, я поймал себя на том, что смотрю с высоты седла с тем же трепетом, как и тогда, в первый раз.

– Коннетабль королевства Фоссано, – назвался я. – До нас докатилась печальная весть, что король Шарлегайл пленен. Я хотел бы повидаться со своими друзьями, которые могли бы рассказать мне, как это случилось. Ланселот в городе?.. Принцесса Азалинда?.. Кто вообще сейчас правит королевством?

Вперед шагнул высокий мужчина.

– Временно правит благородный сэр Беольдр, – сообщил он. – Сэр, вы можете оставить коня, о нем позаботятся. Пустых комнат у нас теперь много, вон в той башне можете выбрать любую.

Я спрыгнул с коня.

– Спасибо. Буду счастлив снова встретиться с сэром Беольдром! Но как случилось, что Карл отвел войска?

– Торн, – ответил он коротко. – Пока Торн не взят, королевство Зорр все еще вне власти Карла.

– А как Шарлегайл оказался в руках Карла?

Лицо воина потемнело.

– Он переодел своих рыцарей в паломников и захватил нашего сюзерена, когда тот отправился поклониться мощам святого Матвея в годовщину его распятия. Подлый трюк, но, увы, Карл сумел нанести нам большой урон…

– Но Зорр вы не сдали, – сказал я ободряюще.

Он качнул головой.

– Еще нет. Но такой день близок.

– Я это слышал еще два года тому, – возразил я. – Карл даже въехал в Зорр, это было при мне! И как бежал, как бежал…

Он оскалил зубы в беззвучной усмешке, глаза его смотрели с симпатией на человека, кто видел это своими глазами.