Ричард Длинные Руки – оверлорд

Он кивнул:

– Мне тоже на толстых смотреть не хочется. Правда, в постели у них некоторое преимущество.

– Что вы, барон, – возразил я, – какое некоторое? Явное! Особенно вот в такие зимние ночи. Камин прогорает так быстро, что утром вместо оставленного супа на столе уже ледышка.

– И мягче толстенькие, – добавил он. – Сэр Ричард, вы умеете смотреть! Мне как-то в голову не пришло, что в такие морозы не совсем подходящая погода для летунов и порхателей. Я знаю, что ведьм толстых не бывает, но про шубы как-то в голову не пришло… Голой в такой мороз, согласен, небольшое удовольствие. Хотя я, конечно, посмотрел бы с удовольствием. А вы кого-то высматриваете?

– Да вроде бы некого, – ответил я честно.

– Жаль, – ответил он с некоторым разочарованием. – Ведьма на метле – это даже поэтично.

– Цветы зла, – сказал я.

Он обрадовался:

– Как точно сказано! Да вы поэт!

– Это не я сказал, – признался я. – Некий Бодлер, поэт.

– Сатанист?

– Не знаю.

– Сатанист, – сказал сэр Альбрехт с убеждением. – Цветы зла, это же точно ведьмы на метлах!.. Признаюсь вам честно, сэр Ричард, хотя никому это раньше не говорил, я велел не вкапывать в землю косы и колья перед Вальпургиевой ночью. Запретить звонить в колокола не могу, конечно, но косы втыкать не разрешаю… Повод отыскал, естественно, к ведьмам не относящийся.

Я смотрел туповато, стараясь понять, что же он имеет в виду, потом услужливая память напомнила, что колокольный звон сбрасывает летающих ведьм на землю. Особо усердные крестьяне вкапывают в землю обломки старых кос, кладут бороны зубьями кверху, чтоб те, которые с малой высоты, не отделались одними кровоподтеками.

– Да, – согласился я, – вреда от ведьм меньше, чем удовольствия. Да и вред наносят, в основном, невежественным крестьянам. Их не жалко.

Мы поулыбались, прекрасно понимая, что острим, своих крестьян так же жалко, как любое имущество, крупный рогатый скот или уже добытую и складированную руду.

– Пойдемте в зал, – сказал он тепло, – рыцари должны видеть вас почаще. Мало доверия к сеньору, что проводит время в церкви, в подвалах или с крестьянками на сеновале.

– Займемся популизмом, – согласился я. – Увы, надо.

– Это не так тяжело, – утешил он. – Особенно, если вино хорошее.

Глава 7

Спускаясь с лестницы, я охватывал взглядом весь зал. За столом под вино и буженину так хорошо идут рассказы про славные подвиги великих героев прошлого, невольно заслушался и остановился. Барон Альбрехт пихнул в бок и напомнил язвительным шепотом, что время идет и наши предки с каждым годом совершают все более славные подвиги.

Нас заметили, когда мы были уже на последней ступени, зашумели, подняли кубки и прокричали здравицу в честь доблестного сюзерена. Вскользь упомянули и мудрого барона, причем «мудрого» прозвучало с некоторым пренебрежением, словно быть мудрым, это обязательно вести себя, как трус.

Я поскорее опустился в тронное кресло, мне сунули серебряный кубок. Слуга торопливо наполнил до краев темно-красным вином.

– За нашу и вашу победу, – сказал я, поднимаясь. – Пейте, насыщайтесь… и помните, настанет лето – и обедать придется в седле на скаку, как варварам и кочевникам.

Сэр Растер охнул, спросил восторженно:

– Что, будет так жарко?

– Даже жарче, – заверил я.

Макс смотрел на меня влюбленными глазами, тоже жаждатель подвигов, проговорил почтительно:

– Что, пойдем дальше?

– На ту сторону Хребта, – сообщил я. – Я, как граф и наследник герцогства Брабантского, изволю соединить Армландию и Брабант едиными узами. Туннель под Хребтом восстановим летом.

Барон Альбрехт смотрел недоверчиво, в глазах непонимание, чего это я так разговорился. Спросил осторожно:

– Туннель?

– Точно, – ответил я самоуверенно.

– Как вам это удастся? Если не рыть тысячу лет?

Я погрозил пальцем.

– Барон, а как насчет военных тайн?

– Ну, хорошо, – сказал он, – и что, весь Туннель будем контролировать именно мы?

– Конечно, – заверил я. – Во-первых, он на землях Армландии…

– Северный конец, – уточнил он.

– А южный, – уточнил я, – во владениях герцога Брабантского! Моего родителя, кстати.

Рыцари с напряжением вслушивались в наш диалог и, когда Альбрехт покачал головой и задумался, с облегчением вздохнули. Альбрехт сказал после паузы:

– Но все равно это очень серьезно! Нужно очень хорошо продумать все, чтобы Туннель не отобрали у нас более сильные соседи.

Сэр Растер передернул плечами:

– Это же впервые прямой путь на Юг! Даже мне страшно… Что будет, что будет!

Митчел сказал браво:

– Будет то, что мечи наши покинут ножны и не скоро в них вернутся.

Я поднялся, сказал громко:

– Подумайте над этим, а я пока к себе, нужно еще кое-что обмыслить.

– Вы же рыцарь, сэр Ричард! – произнес с упреком сэр Растер. – Пусть слуги мыслят! А мы должны пировать!

Остальные одобрительно загалдели, поддерживая, я сказал тоскливо:

– Какой я рыцарь? Сейчас я хозяйственник.

Растер посмотрел с сомнением, не могу же я всерьез обозвать себя таким бранным словом, ибо хозяйственниками, то бишь управителями замков и земель, назначают тех слуг, что не очень хороши с мечом и копьем, да и с коня на скаку падают. Или вообще берут из числа деревенских старост, доказавших свое умение управлять хотя бы сельчанами и общими землями.

– А как же боевые подвиги?

– Какие зимой подвиги? – ответил я сердито.

Он оглянулся на рыцарей за поддержкой.

– Ну. С вашим конем можно по любому снегу… Правда, пришлось бы без свиты, лорду такого ранга… да, вы правы, неприлично.

– Вот-вот, – согласился я. – Как же без свиты? Ни в коем разе! А то еще подумают! Это как голым на прием к королю вместо королевы. Не-е-ет, надо сидеть, сопеть в две дырочки и ждать изменения климата. Да и сколько той зимы?

Поднимаясь к себе на этаж, я все видел перед внутренним взором бледное и решительное лицо Шартрезы, а мозг скрупулезно складывал в кучку все, что удалось узнать о Карле. Рыцари, при всех их знаниях, кто, где и с кем, на самом деле добавили очень мало к тому, что я знал о Карле еще со времен Зорра.

Итак, амбициозный и очень умелый военачальник, нечто вроде Карла XII, что сумел из крохотной Швеции создать могучую державу, самую могучую в мире. И даже Россию Карл лупил в пух и перья, пока Петр не перевооружил страну и не нанес Карлу единственное, но очень весомое поражение в Полтавской битве.

Но на этого Карла не нашлось укротителя: прошелся победно по королевствам, занятым грызней друг с другом, одни связал кабальными договорами, другие урезал в правах, а третьи попросту аннексировал, присоединив к своему королевству в том числе Горланд, Гиксию, Скарланды и даже Кельвинт.