Ричард Длинные Руки – принц-консорт

Оттуда доносится плеск воды, я чуть приоткрыл и увидел в щель молодую девушку с распущенными волосами, полностью обнаженную. Сидит на корточках в большом тазу, две фигуры в темных плащах и с надвинутыми на лица капюшонами медленно и торжественно поливают ее теплой водой, вернее, поливает уже одна, а вторая взяла чистую холщовую тряпицу и трет нежную белую спину купальщицы, не знавшую лучей солнца.

Появилась третья, у этой в руках зеркало, размером с тарелку. Купаемая тут же начала всматриваться и то вскидывать брови, то выпячивать губы трубочкой.

По грациозным движениям я сообразил, что все три фигуры в бесформенных темных халатах — женщины, а скрывают свои лица для того, чтобы все внимание было сконцентрировано на этом белом нежном холеном теле, уже созревшем, но еще девственно чистом, нетронутом.

Я отступил, слуга стоит на том же месте и наблюдет за мной, но лицо непроницаемое, словно вырезано из дерева.

— Это, — поинтересовался я, — к чему?

— Для вас, — сообщил он.

Я буркнул:

— А как… гм… смотрит общественность?

Он вскинул брови, переспросил:

— Это кто, родители?

— Ну хотя бы…

— Это они и добились чести, — сообщил он смиренно, — чтобы их дочь сумела обойти подруг и попасть в вашу спальню!.. Все родители хотят, чтобы их внуки были сильными, умными, здоровыми. Потому всегда стараются подложить дочерей под великих героев, знатных полководцев, победителей драконов…

— А-а-а, — сказал я, — это понятно, практично и разумно. Уже только ради этого можно стараться стать великим героем, знатным полководцем или победителем драконов. В общем, разумный обычай! Правильный.

— Ваше высочество?

На его лице было некоторое замешательство, ибо голос мой звучит странно, нет в нем одобрения, а только непонятная горечь.

— Да только я не правильный, — ответил я.

— Неправильный?

— Неправильный, — уточнил я. — Человек должен быть выше, чем быть правильным.

Он смотрел с некоторым непониманием, а я уже от своего ложа сделал понятный знак отрицания.

Судя по его лицу, он так ничего и не понял, это же мечта любого простолюдина: взобраться на трон, а там жрать в три горла, пить лучшие вина и трахать всех женщин, на которых раньше только поглядывал с трусливой завистью.

А я, в свою очередь, подумал с холодным цинизмом политика: а потому ли я отказался от этой молодой девственницы, что весь из себя такой благородный и справедливый? Потому ли, что, когда становишься властелином, уже не хочется того, о чем мечтал, будучи простолюдином? Или хочется особой экзотики, к примеру, возвышенной любви?

Или же сработал инстинкт предосторожности? Когда сам себе выбираешь по дороге из крестьянок, то почти наверняка это и есть крестьяночка, а если вот так тебе кого-то подготовили, то может быть всякое. А я уже та пуганая ворона, что и на куст дует.

Дождавшись, когда все затихло, я наклонился и поцеловал сонного Бобика в лоб.

— Ждите меня, — сказал я тихонько. — Вернусь. Скажи Зайчику, что я его люблю.

Он посмотрел на меня сонными глазами, лизнул в руку и тут же задрых снова.

Глава 15

Через пару минут я вышел из зеркала, и сразу же в окно ударил ярко-розовый луч утреннего солнца, высветив сцену сражения на гобелене, а воздух показался теплее и чище.

Здесь уже утро, поспать не удастся, ну да ладно, все равно не заснул бы, тело потряхивает радостное возбуждение и странная жажда куда-то бежать, что-то делать, ломать, строить…

Я прошелся взад-вперед, торопливо вживаясь в мир Сен-Мари и вспоминая его проблемы, затем отворил дверь в коридор.

Стражи подхватились, лица ошалелые, но никто не спал, вижу, просто мое внезапное появление в кабинете всякий раз несколько ошарашивает.

— Секретаря ко мне, — распорядился я. — Сколько можно спать?

Далеко за пределами дворца прокричал петух. Кажется, после его крика исчезает всякая нечисть, а я вот, как чисть, появился на смену, можно сказать.

Жерар Макдугал, угрюмый и молчаливый, сдержанный до неприличия, переступил порог, поклонился и уставился в меня тяжелым взглядом.

— Доброе утро, — сказал я саркастически.

— Утро доброе, — ответил он сдержанно. — Это в самом деле вы?

— А кто же?

Он ответил равнодушно:

— Да тут появлялись двое… Правда, выше второго этажа не прошли, рассеялись… не сами, правда, но внизу обманули многих. Ваше высочество?

Я спросил сварливо:

— Неужели и вас надули?

— До третьего этажа не дошли, — напомнил он вместо того, чтобы уверять громогласно насчет своей необманимости. — Ваше высочество, вы весьма вовремя.

— Еще бы, — сказал я саркастически.

— У нас, — сообщил он, — накопилось немало дел, которые требуют именно вашего вмешательства.

— Тащите, — сказал я обреченным голосом. — Все-таки придется подумать над системой наместничества…

— Работы будет еще больше, — предупредил он немедленно, будто тоже только что раздумывал о наместничестве.

— Почему?

— Придется контролировать и самих наместников.

Я промолчал, а он исчез и через пару минут принес из соседней комнаты, где его кабинет, большой ларец, откинул крышку и начал вытаскивать тщательно уложенные бумаги, грамоты, указы, распоряжения. Почти все требует только подписи, но с десяток бумаг вообще только с заголовками, состоящими из перечисления моих титулов.

— Как вообще обстановка?

Он разгладил первый лист и, придвинув ко мне ближе чернильницу с торчащим из нее пером, разместил так, чтобы мне было удобнее ставить подпись.

— В город съезжаются знатные гости, — сообщил он. — Из-за того, что вы поторапливали, решено коронацию не откладывать до весны, как принято, а провести сразу же после выборов нового короля.

— Наконец-то, — буркнул я.

— А каковы новости… у вас?

Мне показалось, что спрашивает не только настороженно, но и с некоторым затаенным испугом.

— Что вас бросает в дрожь? — полюбопытствовал я. — Известие, что у нас где-то неприятности, или же сообщение, что в наш братский союз возжелало войти еще одно королевство?

Он вздрогнул, натянуто улыбнулся.

— Надеюсь, шутите?..

— А угадайте.

Он покачал головой.

— Не рискну. Неприятности меня, сказать честно, не пугают. Неприятности всех нас сопровождают на жизненном пути, от них никуда не деться. А вот это королевство, что как бы само возжелало под вашу загребущую, может бросить в дрожь.