Ричард Длинные Руки – вильдграф

– Давненько не ходил, даже не хаживал, по всяким-разным ужасным подземельям.

Он спросил удивленно:

– Соскучились?

– Еще бы, – ответил я. – Сокровища на островах давно все собраны!.. И вообще на поверхности. Уцелели только в глубоких пещерах. И чем глыбже, тем сокровищнее.

Он сказал торопливо:

– Тогда вглыбь?.. Вот там вроде бы щель шире, чем у…

– Несолидно, – объяснил я. – Слишком близко от входа. Сокровища так не прячут. Ты вообще-то, Кроган, молодец… Из четверых остался один. Самый отчаянный? Или самый безрассудный? Или тебе жить надоело?

Шарик света освещал половинку его лица, делая его резким, четким, словно нарисованное углем. Он смотрел настороженно вперед, обнаженный меч в руке покачивается, под гладкой кожей переливаются добротные мышцы.

– Да как вам сказать, – ответил он медленно, я чувствовал, что говорит такое впервые и потому с некоторым трудом подбирает слова. – Я… вожак. Это уже моя третья ватага. Из двух первых одни погибли, кого-то схватили и повесили, кто-то ушел сам…

– Значит, – сказал я с интересом, – ты не так уж и безрассуден, если сумел возглавить уже третью шайку? И все еще цел?

Он запнулся о большую обглоданную кость, быстро посмотрел по сторонам.

– Наверное, – согласился он. – Быть вожаком… это совсем не то, что быть страшным трусом или безумно храбрым. Вожак – это человек, который лучше всех оценивает ситуацию.

Я сказал с усмешкой:

– Похоже, в последний раз ты промахнулся.

Он нахмурился, самолюбие уязвлено, но ответил достаточно спокойно:

– Я рассчитал все верно, мы бы ограбили тот караван. Но совершенно случайно там по своим делам мчался на свежих конях королевский отряд… Мы только-только захватили четырех коней, чтобы их потом бросить, пусть попробуют нас найти, и тут нас окружили. Такое редко, но случается.

Я кивнул и сказал уже серьезно:

– Ты прав, вожак должен думать иначе, чем простой воин.

– Я и думаю…

– Полагаю, ты не ошибся, выбрав эту опасную дорогу. Со мной трудновато, зато обычно добыча…

Глава 15

Из черного сплошного камня, монолитного от пола и до свода, выдвинулась гигантская ладонь. Я отскочил, не договорив, выставил перед собой меч. Ладонь перегородила дорогу от стены и до стены, там и осталась, живая и розовая, с линиями жизни, бугорками мудрости и двумя заметными мозолями. Пять пальцев, большой самый коренастый, средний длинный, мизинец короткий… правда. Большой вроде бы не противопоставлен остальным, так что это рука дочеловека.

– В гробу видел эти изыски, – буркнул я расстроенно. – Ишь, эстеты… Простой решетки им мало. Или ворот с большим замком.

Кроган спросил быстро:

– Что делать будем?

– Придумаем, – ответил я бодро, но в груди заныло, насчет придумывания у меня что-то туго. – Думаешь, мне это самому нравится?

Он молча ждал, глядя на меня с надеждой. Я нащупал в кармане камешек, из серого и невзрачного за эти дни в Гандерсгейме снова превратился в абсолютно прозрачный кристалл, который видишь только благодаря множеству граней, где преломляется свет.

– Что будем делать?

– Перепробуем все, – сказал я. – Что-то да сработает…

Он тупо смотрел, как я стиснул в ладони кристалл, пошептал над ним, затем с силой бросил на землю. Еще в падении фамильная ценность сэра Клавдия налилась зловеще-багровым огнем, при ударе о пол взлетел сноп искр, и почти сразу выплеснулась струя красного тумана.

Кроган охнул, когда тот принял облик красного демона, сперва полупрозрачного и с виду безвредного, затем уже плотного, как сам камень.

Я повелительно указал на гигантскую ладонь.

– Убери… это!

Демон послушно метнулся в сторону препятствия. Кроган с обнаженным мечом в обеих руках присел и явно готовился броситься демону на помощь.

– Откуда у вас такое? – спросил он, не оборачиваясь. – Никто даже не слыхивал…

– Из-за границы, – обронил я.

– Что такое граница?

– Из-за Великого Хребта, – объяснил я. – В Сен-Мари уже вовсю торгуют. Говорят, эти штуки там продают по серебряной монетке, а то и по медной – кучка.

– Кучка?

– Или две кучки.

Демон, похожий рядом с огромной ладонью на комара, вцепился в нее всеми четырьмя когтистыми лапами, вонзил зубы, а еще бил и царапал крыльями с ужасными когтями на краях. Ладонь ухватила его в кулак, мы услышали треск и хлюпанье.

Кроган сочувствующе вздохнул:

– Погиб…

Ладонь медленно разжалась, в середине огромная кровоточащая и – главное, сквозная дыра. Из раны хлынула алая кровь, бурный поток побежал ручьем нам под ноги.

Кроган в испуге отпрянул, озирался в поисках места повыше. Я подхватил серый невзрачный камешек, пока не затопило темной вязкой кровью.

– Готов?

– Д-да… конечно.

– Тогда вперед! Можно без песни.

Ладонь бессильно опустилась на пол, огромная, вялая, быстро теряющая форму, как толстый, но лопнувший матрас. Я перепрыгнул с разбегу, Кроган зацепился и с проклятиями растянулся на каменном полу. Я оглянулся в раздражении, но он подхватился резво и, хромая, побежал следом.

– А как демон?

– Вернулся в свой мир, – ответил я.

– Это хорошо, – крикнул он мне в спину.

– Почему?

– Не люблю, – крикнул он, – когда животные за нас погибают. Как-то стыдно.

За спиной загрохотало, я наддал, Кроган тяжело бежал следом. Шарик огня озарил впереди широкий тоннель, я торопился, но держал нервы на пределе, что неприятные неожиданности оказались не чересчурными.

Дыхание постепенно начало сбиваться в ком, сердце колотится, а ноги освинцовели.

Кроган крикнул за спиной:

– Мы бежим по кругу!

– Чего вдруг? – огрызнулся я, не оглядываясь.

– Здесь уже пробегали! – прокричал он в безнадежном страхе. – Вот тот камень в стене больно приметный…

Я раздраженно отмахнулся.

– Что ты какой-то мелочный? Никто не заметит, если все быстро и в динамике. У тех, кто строил, ресурсы не бесконечные! Где в такой небольшой горе поместить лабиринты?..

Он хлопал глазами.

– Так все-таки… мы здесь были?

– И были, – отрубил я, – и не были!.. Даже, если заметишь что-то странное, молчи, не порти другим удовольствие. Ишь, критик! Надо думать, как выбраться, а не всякие несоответствия выискивать, эстет хренов…

Гора вздрогнула, как соломенный домик трех поросят, за который волк взялся всерьез и не на шутку. На головы посыпалась уже не крошка, а застучали по ним мелкие камешки. Стены начали потрескивать, в литом камне с сухими щелчками возникли и побежали вниз зловещие, как метастазы, черные острые трещины.