Ричард Львиное Сердце. Король-рыцарь

По прибытии в Акру граф Шампанский, будучи стесненным в средствах, обратился к Филиппу Августу, но тот предложил ему только сто тысяч ливров, при условии что в залог он получит Шампань. Растерянный, граф заявил, что он пойдет к тому, кто его примет и сможет «дать больше, чем взять». Он обратился к королю Англии, который дал ему четыре тысячи мер пшеницы и четыре тысячи ливров серебра; узнав о такой щедрости, сеньоры и воины любой национальности пришли к нему, чтобы служить ему и признать его своим господином^{19 [915]} . Гийом де Нефбург тоже рассказывает о щедротах Ричарда, который, «открывая свои сокровищницы, дарит огромные суммы, чтобы заставить большое количество знати и принцев остаться в армии сеньора вместе с рыцарями»^{20 [916]} . Среди них много французов, а также герцог Австрии, который, однако, впоследствии забыл о благодеяниях короля Англии.

915

19 Devizes, 42.

916

20 Newburgh, 360.

По отношению к королю Франции Ричард тоже щедр. Если верить Амбруазу, покидая Святую землю, Филипп Август попросил его одолжить две свои галеры. «Люди Ричарда отправились в порт и предоставили ему две красивые, быстрые и хорошо оборудованные галеры. Король Англии свободно отдал их ему, за что потом сильно поплатился»^{21 [917]} .

Эти щедроты являются дарами, но не зря растраченными, так как в средневековом аристократическом обществе каждый дар провоцирует дар взамен, притягивает признательность, уважение и даже, как мы видели, услугу^{22 [918]} . Грань различия между щедростью вознаграждения и коррупцией иногда очень тонкая. Например, это могут быть траты, совершенные, чтобы «переманить» вассала противника, чтобы привлечь его на свою сторону. Так, в 1197 году, чтобы более эффективно бороться против Филиппа Августа, Ричарду удается с помощью своих щедрот заполучить в союзники многих князей французского королевства, в частности графов Бретани, Шампани и Фландрии, перешедших на его сторону под действием его великодушных даров. Граф Фландрии, например, получил пятнадцать тысяч серебряных монет весом по 8 унций, чтобы заключать мирный договор с королем Франции^{23 [919]} .

917

21 Ambroise, v. 5245.

918

22 См. эту точку зрения Frappier, Le motif du don contraignant dans la litterature du Moyen Age, Travaux de linguistique, 7, 1969, 2. P. 7-46.

919

23 Hoveden, IV, 19-20.

Щедрость по отношению к подчиненным

Когда речь идет о подчиненных, вассалах или наемниках, рыцарях, судебных приставах и пехотинцах, щедроты также служат вознаграждением, компенсацией, побуждением к хорошей службе. Это видно в случае захвата большого каравана, упомянутого уже много раз, где король Англии добавил к своей храбрости щедрость, разделив отобранную добычу между всеми прямыми и непосредственными участниками, соблюдая, конечно, правила иерархии:

«Король поделил верблюдов, самых красивых, которых можно было увидеть, столь же справедливо между рыцарями, которые охраняли войско, как и между теми, кто принял участие в экспедиции. Он также распределил поровну мулов и их самок, а сержантам отдал всех ослов, больших и маленьких»^{24 [920]} .

Другой пример королевской щедрости, ставший полезным всем: когда голод бушевал в войске, что привело к повышению цен на продовольствие, в частности на мясо, включая мясо убитых лошадей, Ричард объявил, что тот, кто отдаст павшую лошадь солдатам, взамен получит живую. С этого момента мяса стало много, цены на него упали, а солдатам было что кушать^{25 [921]} . Эпизод доказывает, что настоящего голода не было, а была спекуляция товаром согласно законам рынка. Пообещав живых лошадей в обмен на мертвых, Ричард «побуждал» спекулянтов отдавать своих лошадей, повышая, таким образом, предложение и снижая цены. Но, в конечном счете, эта операция полностью была возложена на него и отягощала его сокровищницу.

920

24 Ambroise, v. 10505, 10313.

921

25 Ambroise, v. 6075.

С момента его прибытия в Акру король Англии давал большую цену, предлагая нанимать рыцарей по более высокому тарифу, чем у Филиппа Августа. Король Франции платил три золотых безанта за месяц службы рыцаря, что, как отмечает хронист, было нормальной ценой. Ричард предлагал четыре, как мы знаем, довольно успешно, к большому неудовольствию короля Франции, который в этом видел, небезосновательно, оскорбление его как сюзерена^{26 [922]} . Рауль де Коггесхолл частично объясняет решение Филиппа Августа уехать обратно во Францию этим престижным поступком Ричарда. Так как он располагал большими богатствами, чем король Франции после своих побед на Кипре и Сицилии, он мог тратить больше и собрать вокруг себя большое количество рыцарей, солдат и сержантов, затмив, таким образом, славу короля Франции^{27 [923]} . Он также завербовал лучников, естественно по меньшей цене, но достаточной, чтобы собрать их под своим знаменем. Перед нападением на Саладина он созвал всех своих лучников и раздал им жалованье, чтобы подбодрить^{28 [924]} .

922

26 Ambroise, v. 4569.

923

27 Coggeshall, 33.

924

28 Gesta Henrici, II, 185.

Он так же щедр по отношению к специалистам по осадной войне, очень нужным, но малозаметным — к примеру, подрывникам или другим фигурам более низкого статуса. Так, после того как в июле 1191 года подкопщики пробили бреши в башне Акры, король приказал прокричать, что он даст два золотых безанта, потом три, потом четыре тому, кто вырвет камень из этой башни. Со всех сторон сбежались сержанты, чтобы принять участие в работе, и многие были ранены^{29 [925]} . Он даже проявляет свою щедрость по отношению к морякам, которых обычно презирают и с которыми не считаются во время захвата египетского корабля^{30 [926]} .

925

29 Ambroise, v. 4054, 4927. В 1099 году Раймонд де СантЖиль тоже принес похожее обещание во время атаки Иерусалима, всем, кто принесет по камню, чтобы заполнить ров, который был перед ним.

926

30 Hoveden, III, 112.

Конечно, Ричард не единственный, кто практикует эту добродетель. Ригор отмечает, что Филипп Август в Мессине тоже на Новый год (возможно, благодаря сумме, которую он получил от Ричарда?) преподносит богатые дары «бедным рыцарям своей земли», которые все потеряли во время бури. Ригор не перечисляет их всех поименно, но указывает среди бенефициариев этих королевских щедрот герцога Бургундского, который получил тысячу старинных монет, графа Неверского (шестьсот монет), Гийома де Барра (четыреста монет) и некоторых других, которые не могут рассматриваться как «бедные рыцари»^{31 [927]} . Тем не менее большинство источников являются тому доказательством, Ричард обогнал всех по щедрости. Слишком, как считают некоторые, особенно по отношению к рыцарям. Рауль де Коггесхолл доказывает это:

927

31 Rigord, 72, 106.

«Король, однако, видел, как понемногу его казна опустошается. Он, не слишком задумываясь, разделил все широким жестом между рыцарями. Он видел армию французов и других иностранцев, которыми уже год он руководил и сдерживал около себя, ценой больших расходов, которая решила после смерти герцога Бургундского вернуться к себе на родину»^{32 [928]} .

Эти чрезмерные щедроты вскоре разорили его, несмотря на несметные богатства, которыми он обладал по возвращении. Ричард говорит, что решил вернуться. К тому же политическая ситуация в Англии, как и во Франции, требует его срочного присутствия и французы очень мало теперь с ним сотрудничают. Но он обещает вернуться, как только сможет собрать армию еще более могущественную, иначе говоря, когда сможет собрать необходимые средства для эффективной вербовки.

928

32 Coggeshall, 51-52.

Уклонение от щедрости

Если Ричард считается безукоризненным примером храбрости (ни один источник не может его упрекнуть в этом), то таким же примером щедрости он не является. Рожер де Ховден, например, упрекает порой короля в некоторой алчности, довольно отдаленной от добродетели, которую ожидали от него. Этот случай произошел в Акре, говорит он, когда короли Англии и Франции после взятия города забрали всю добычу, захваченную в городе, и не распределили ее между баронами«и графами, которые пригрозили вернуться домой. Перед такой перспективой Ричард и Филипп пообещали отдать им полагавшуюся часть добычи, но они постоянно спорили, оттягивая время и вроде не нарушая своего слова, толкали на крайности многих рыцарей, вынужденных продавать оружие, чтобы прокормиться^{33 [929]} . Сам Ричард ничего не дал своим людям, которые отныне не хотели следовать за ним, так как у них не было ни лошадей, ни еды, ни питья, ни одежды. Но такое нарушение у него могло быть только временным. Рожер де Ховден это подтверждает. Король, наконец, отдал себе отчет, что у его людей ничего нет, и, охваченный жалостью, снабдил их всем необходимым^{34 [930]} .

929

33 Gesta Henrici, II, 181.

930

34 Gesta Henrici, 187.

Другой отказ от щедрости, на этот раз более простительный, произошел, когда Ричард воспротивился новой просьбе герцога Бургундского. Последнему не было чем платить своим рыцарям и французским сержантам, которые требовали свое жалованье. У короля и герцога произошел на этот счет не очень приятный разговор, но Ричард отказался открыть свои сокровищницы, и армия христиан потеряла семьсот рыцарей, подчеркивает Амбруаз, который об этом сожалеет, но не осмеливается говорить о жадности Ричарда^{35 [931]} .

931

35 Ambroise, v. 8170.

Матвей Парижский переходит некоторые границы. Упоминая о подарках, которые король часто и тайно получал от Саладина, о чем, как мы видели, многие судачили в армии, в частности во французской, хронист приказывает его слугам передать Ричарду, чтобы он извинился за свою алчность: «Пусть он растрачивает в непомерных расходах то, что ему принадлежит»^{36 [932]} .

В этой критике выражалось разочарование крестоносцев при виде постоянных разногласий, слишком часто противопоставлявших принцев и королей-крестоносцев по политическим и идеологическим причинам, а также при решении банального, вульгарного денежного вопроса.

932

36 Mathieu Paris, II, 368.