Рифейские горы

Дикая орда! Ничего человеческого! Эти дурацкие лохматые куртки из волчьих шкур. Нелепые шапки с длинными ушами, у кого-то свободно болтающиеся на вет-ру, у кого-то связанные узлом на затылке.

Закрываясь щитом, Кэйдар поверх оббитой железом кромки смотрел на варваров. Разглядывал их с одним лишь интересом, совсем без страха. Он никогда прежде не видел вайдаров вот такими вот, в бою, на свободе. Одного только пленного сына вождя, предназначенного Вечному огню в жертву, ему довелось увидеть, но тот показался лишённым своей природной свирепости и отваги. Он уже тогда был боль-ше похож на мертвеца, чем на живого человека.

Хотя можно ли их считать людьми в полном смысле этого слова? Это дикари, животные, хотя и похожи внешне на людей. Отец-Создатель с каким-то умыслом сотворил и варваров, и светлых аэлов необыкновенно схожими друг с другом внеш-не. Вон, посмотреть если, сразу видно, что этим варварам с людьми не сравниться, они больше на голодных волков похожи.

Лица варваров, загорелые до бурого цвета, задубленные на степном ветру, зарос-шие неопрятными бородами, оскаленные лица диких животных. Кэйдар изучал их с любопытством и с презрением. Не мог отделаться от мысли, что и сам он наполовину вайдар. Его мать выросла среди таких. И не только! Она родилась от такого вот дикаря, от одного из этих, может быть.

Вайдары сами понимали, что с одними луками верхом на лошадях им не справить-ся с такой крупной добычей. Но жадность мешала признать свою слабость и отсту-питься. Стрелы летели из пустеющих колчанов, лёгкие тростниковые стрелы, какими обычно вайдары осыпают своих врагов при встречной атаке. Но сейчас мало кто осмеливался даже подходить к бортам, и стрелы терялись впустую.

Воины аэлы собрались на палубе, закрываясь щитами сверху, помогали подбирать раненых матросов - всех, кто пострадал при первом залпе. Некоторые, кто посмелее, стояли у бортов, криками и мечами подманивали врага поближе. А расстояние вели-ко, короткое копьё не добросить, длинное - жалко терять, а луками сами аэлы почти не пользовались. В этот поход Кэйдар не стал брать лучников вовсе, и вот сейчас всё больше жалел о своём решении. Были б лучники, они бы давно уже разогнали всю эту визжащую свору.

И почему они не нападают сами? Кэйдар готов был раскроить пару голов своим знаменитым ударом. Прямо так, перегнувшись через борт. Первому же, кто сунется.

Отсюда видел, как Манус вместе с надсмотрщиками расталкивают гребцов, спус-тившись на нижний ярус. Мелькали беззвучно плётки, сыпались пинки и удары. Но бесполезно! Стоило отвернуться - и вся эта трусливая сволочь сползала на пол сно-ва. Проклятые ублюдки! Неужели не ясно, что сейчас главное - двигаться, плыть?! И тогда вайдары отстанут. Кончатся же у них хоть когда-нибудь эти их чёртовы стре-лы!

А второй корабль начал двигаться. С громким плеском ударили по воде вёсла, сперва разрозненно, не в такт, а потом - всё ровнее, всё лучше. Это Велианас, вот умница! Не зря ночевать этой ночью там остался. Выставил всех воинов своих к бортам, щитами приказал закрыть и себя, и гребцов. Под такой защитой стрелы не страшны... А мы? А что же мы тянем?

Кэйдар крикнуть не успел, из-за спины раздался голос Лидаса:

– Бортам быстрее!.. Щиты повыше! Закрывай щитами!.. Щитами закрывай!..

Корабль крупной дрожью дёрнулся, будто конь стреноженный, сейчас-сейчас наладится движение.

А вайдары, видя, что добыча уходит, с громким воем толкнулись в воду. Кони некоторых поплыли, вытягивая головы, загребая ногами.

Ну же! Кто из вас смелый, давай сюда! Померяемся силами в честном поединке один на один!.. Ага, страшно! Это вам не стрелами своими...

Кэйдар рассмеялся злорадно и вдруг, отбросив щит, с одним лишь мечом в руке вскочил на край борта, закричал дерзко, весело:

– Ну, кто на меня?! Давай!!! Кто крови моей хочет, ну?!- Качнулся вперёд всем телом, будто спрыгнуть вниз хотел, в воду, вплавь добраться до варваров.

Один из них, на бело-рыжей лошади, выхватив длинный нож из-за пояса, погрёб за кораблём в угон. Длинные гребки, сильные плечи, даже лошадь его пегая отстала, повернула к берегу.

– Ну, давай же, ну!- с вызовом смеялся Кэйдар, он и свиста стрел над своим ухом не слышал, видел только этого вайдара, принявшего вызов. Не заметил, что одна из стрел, уже на излёте, ударилась в грудь, в панцирь, со звоном, почувствовал только, как потерял равновесие, не удержался, повалился назад, в чьи-то руки. Лидас поймал его сзади за пояс, удержал, не давая подняться снова.

– Что ж ты делаешь, Наследник?! Зачем под стрелы-то зря соваться?..

Кэйдар обернулся, пронзительным взглядом ожёг зятя: зачем он вмешивается? Как он смеет вообще? Мне - Наследнику!
– советовать, что делать?!

Но Лидас выдержал его взгляд, не убрал руким, так и стоял, закрывая щитом На-следника. Несколько стрел одна за другой ударились в оббитое железом дерево с такой силой, что они оба качнулись. Мимо них очень близко прошёл второй корабль, Велианас, приблизившись к борту, не кричал ничего, нет, лишь кулаком погрозил Кэйдару.

А вайдары ещё долго преследовали их вдоль берега, стреляли из луков, насмешли-выми криками вызвали на бой. Кэйдар больше к борту не подходил, ни с кем до самого ужина не разговаривал, ушёл к себе, в свой шатёр. Только за столом от само-го Лила узнал точное число погибших и раненых.

Девять воинов погибло, кроме того, двое померли позже, от ран. Ещё десятерым пришлось оказывать помощь, вырезать наконечники, накладывать повязки. Кое-кто из них не поедет с остальными в горы, это ясно уже сейчас. Да, эти вайдары, будь они неладны, взяли неплохую дань человеческими жизнями. А ведь мы ещё и гор-то в глаза не видели...

Когда подали десерт и лёгкие вина, а мужчины принялись топить шариками из хлебного мякиша "кораблик" в блюде воды, Кэйдар незаметно вышел на палубу. Ему не хотелось веселиться, ему хотелось одиночества.

Холодный ветер студил разгорячённое вином тело, но он пока не чувствовал холо-да, только удовольствие и приятную лёгкость от всего, что было выпито. Сигнальные фонари на носу и на корме обоих судов решено было не зажигать, чтоб не привле-кать внимание степных жителей. Лишь на мачте, у капитанского шатра, оставили небольшой светильник. В кружке света то исчезал, то появлялся дежурный матрос, под его ногами скрипели доски пагубного настила.

Ночь тёмная, холодная по-зимнему и сырая, как после дождя. Звёзды тусклые и какие-то чужие. Глядя на них, Кэйдар ни о чём конкретно не думал, стоял, облоко-тившись о борт, спиной к воде, слушал, как Вайда толкает дерзкое дерево судна, посягнувшего на воспетые вайдарами воды. Хорошо. Тихо. Покойно. Как в детстве, когда некуда спешить, а весь мир вокруг кажется простым и понятным. Ко всем этим чувствам добавлялось что-то незнакомое, какая-то печаль, что ли. Когда грустишь без причины, и даже эта грусть кажется приятной для сердца.