Рифтеры (Сборник)

Тем не менее ей приходилось есть и ходить в туалет. Раз или два за день она выбиралась из пещеры и справляла естественные потребности. С мужем Перро обычно не сталкивалась: из-за работы ему довольно часто приходилось уезжать.

Но сейчас – «О, боже, ну почему именно сейчас?» – он оказался в гостиной.

Мартин копался в аквариуме, стоя спиной к двери. Перро почти удалось проскользнуть.

– Самец умер, – сказал он.

– Что?

Муж повернулся к ней. Рыба-ласточка, бледная и неподвижная, оттягивала сачок, зажатый в его руке. Сквозь сетку слепо взирал на мир молочный глаз.

– Похоже, он умер уже давно, – добавил Мартин.

Су-Хон взглянула на аквариум. Коричневые водоросли затянули стекло. Прекрасная актиния сморщилась и обтрепалась, ее щупальца вяло колыхались от течения.

– Господи, Марти. Ты даже не подумал аквариум вычистить?

– Я только что приехал. Я две недели был в Фэйр-бэнксе.

Она забыла.

– Су, препараты не помогают. Я считаю, нам надо всерьез задуматься, не настроить ли тебе терапевта.

– У меня все нормально, – на автомате выдала Перро.

– Нет, не все. Я уже проверил, мы можем себе позволить такое лечение. Терапевт будет рядом круглые сутки, в любое время, когда тебе нужно.

– Я им не доверяю.

– Су, это же часть тебя. Можно сказать, он уже внутри, просто его еще не изолировали. И у него будет прямая связь с височной долей, ты сможешь говорить с ним так же запросто, как и со всеми остальными.

– Ты хочешь вырезать мне часть мозга.

– Нет, Су, просто перемонтировать, перепаять. Ты знаешь, что мозг может поддерживать около сотни пол­ностью разумных личностей? Это совершенно не влияет на сенсорную или моторную активность. А тут будет лишь одна, и ей понадобится совсем немного пространства...

– Мой муж – ходячая брошюра.

– Су...

– Это диссоциативное расстройство личности, Мартин. Меня не волнует, какими миленькими именами его называют сейчас, и мне наплевать, сколько наших друзей живут счастливой полной жизнью, потому что слышат голоса в голове. Это болезнь.

– Су, пожалуйста. Я люблю тебя. Я просто стараюсь помочь.

– Тогда уйди с моей дороги.

Она побежала назад, в убежище.

* * *

Су-Хон, ты здесь ?

– Да.

Хорошо. Оставайся на связи.

Помехи. Паутина соединений и перехватов, оранжевые нити, разросшиеся по всему континенту. Визуальный сигнал отсутствовал, один мрак повсюду.

Действуй.

– Лени? – спросила Перро.

– Ага. А я все думала, когда же они и до него доберутся.

– До чего?

– До визора. Су-Хон, ты?

– Да.

– Ну хотя бы тут они не ошиблись.

Перро с благодарностью улыбнулась:

– У тебя как, все хорошо?

– Я выбралась. Отчасти благодаря тебе, полагаю. Ведь ты же была в том боте? В Янктоне?

– Я.

– Спасибо.

– Не меня благодари, а...

Перед глазами возникла картинка: рыба-ласточка спасается в гнезде жалящих щупалец.

– ...актинию, – еле слышно закончила она.

На линии повисла тишина. А потом:

– Ты про что? Чушь какая-то.

Перро тряхнула головой.

– Морскую актинию. Подводный хищник, питается рыбой, охотится из засады, но иногда...

– Я знаю, что такое актиния, Сьюз. И при чем тут она?

– Все почему-то извратилось. Боты, подсказчики – вся система встала с ног на голову и теперь защищает то, на что должна нападать. Ясно?

– Не совсем. Но у меня всегда было туго с метафорами. – Тихий смех. – Я все еще не могу привыкнуть к тому, что я – морская звезда.

Перро заинтересовалась, но спрашивать не стала.

– Эта твоя актиния, – продолжила Кларк. – Она крутая. И сильная.

– Да.

– Тогда почему она настолько тупая?

– В смысле?

– У нее нет никакой системы, понимаешь? Я видела обсуждения – она описывала меня совершенно по-раз­ному, а потом просто зацепилась за образ, который прижился. А уж сколько психов она на меня наслала! Они ломились ко мне через запястник, визор – даже через торговые автоматы, представляешь? – и, только когда я вообще прекратила отвечать, она остановилась на тебе. Да любой гаплоид сообразил бы, что большинство из этих уродов и слушать-то не стоит, но твоя актиния... она действует совершенно случайно. Почему?

– Не знаю.

– И ты даже не задумывалась на этот счет?

Разумеется, задумывалась. Но почему-то этот вопрос

не казался особо достойным внимания.

– Может, поэтому ты и прошла, – сказала Кларк.

– Почему?

– Ты – хороший солдат. Тебе нужна цель, ты следуешь приказам, не задаешь неудобных вопросов. – Шепот помех, затем: – Су, почему ты мне помогаешь? Ты же видела, что обо мне говорят.

– Ты сама говорила, что там одна чушь.

– По большей части. Почти все. Но они подорвали Чэннер. Знали о последствиях и все равно подорвали. Они выжгли Полосу. А жизнь там, на рифте, она была... черт знает что там было. Что я принесла с собой.

– У тебя же чистый анализ крови.

– Тесты видят только то, что ищут. Ты не ответила на мой вопрос.

Но Су-Хон молчала, и молчала долго.

– Потому что они пытались тебя раздавить, – сказала она наконец. – А ты по-прежнему здесь.

– Хм. – Долгий вздох, шепотом растекшийся по шлемофону. – Су-Хон, у тебя когда-нибудь была собака? Домашнее животное?

– Нет.

– Ты знаешь, что произойдет, если собаку запереть одну в комнате и приходить к ней только раз в день, но не кормить, а бить?

Перро нервно засмеялась:

– Кто-то действительно так делал?

– А произойдет следующее: собака – животное социальное, и ей становится одиноко, и она начинает с нетерпением ждать побоев. Напрашивается на них. Умоляет.

– О чем ты говоришь?

– Может, все вокруг настолько привыкли к побоям, что помогают любому, у кого ботинки побольше.

– А может, – сказала Перро, – мы так устали от этих побоев, что последуем за кем угодно, лишь бы он сопротивлялся.

– Да? И плевать на цену?

– А что нам терять?

– Ты даже не представляешь, как много.

– Но ты-то представляешь. И, скорее всего, уже давно. Если опасность так велика, почему ты не сдалась? Не спасла мир? И саму себя?

– Мир получил по заслугам, – тихо и спокойно сказала Кларк.

– Так вот чем ты занимаешься? Просто... мстишь девяти миллиардам человек, которых даже не видела?

– Не знаю. Может, так было раньше.

– А теперь?

– Я... – Голос Лени надломился, сквозь трещину хлынули боль и смятение. – Су, я хочу домой.