Рифтеры (Сборник)

В общем, ты знаешь, где меня искать. Знаешь, какой у тебя выбор. Можешь присоединиться ко мне или вонзить нож в спину. Выбор за тобой.

С любовью, Элис».

АФАЛИНЫ

По официальным данным, последний раз ее видели в Янктоне. Су-Сент-Мари приютился в восточном углу Верхнего озера. Прямая линия между двумя этими точками проходила через озеро Мичиган.

Лабин в точности знал, где надо разбить лагерь.

Сейчас Великие озера были уже не такими великими, дефицит воды в двадцать первом веке сократил их объем на двадцать пять процентов. (По мнению Кена, это была не такая уж большая цена за предотвращение войн за воду по всей планете.) Но Кларк была рифтером, а озера – по-прежнему глубокими и темными. К тому же находились прямо по пути. Спасаясь от преследования, любая амфибия была бы полной дурой, не воспользовавшись таким преимуществом.

Разумеется, любая амфибия с IQ выше комнатной температуры понимала, что именно там ее станут поджидать враги.

Кен стоял в четырехстах метрах от северного берега Мичигана. Непрерывная кромка промышленной прибрежной зоны тянулась от Уайтинга до Эванстона, едва видимая между сушей и водой: темные широкие полосы старой грязи, которые сходили за береговую линию там, где не надо было заходить на глубину.

– Прогноз погоды проверял? – спросил Бертон, африканер, все еще злой от того, что Лабин отобрал у него командирские полномочия во имя спасения мира. Ореол голографического света, идущего от интерактивной па­нели, озарял снизу его лицо.

Лабин покачал головой. Бертон смотрел в иллюминатор обзорной площадки подъемника. Сверху надви­галась тьма, словно кто-то расстилал по небу большой черный ковер.

– Прогноз повысили до восьмерки. Дойдет до нас через час. Если она по-прежнему дышит водой, то ей эта способность понадобится даже на берегу.

Кен хмыкнул и запустил общее сканирование чикаг­ской береговой линии. Естественно, никаких значимых результатов не получил. Под зловещим небом суетились похожие на муравьев гражданские. «Возможно, она пря­мо сейчас стоит там, внизу. В любой момент одна из этих букашек прямо на моих глазах прыгнет с мола, и все закончится. Или я ее даже не замечу, что более вероятно. Все наши «оводы», все войска могут сколько угодно рыскать вокруг, пока не грянет буря, а она будет сидеть в безопасности и холоде, притаившись в грязной воде на глубине в сто пятьдесят метров».

– Ты все-таки думаешь, что она попробует здесь пройти, – сказал Бертон.

Лабин прикоснулся к панели; карта уменьшилась в масштабах, раскрасив воздушное пространство в искус­ственные цвета штормового фронта.

– Хотя и уверена, что мы встанем у нее на пути, – продолжил африканер.

Сейчас, правда, они были далеко не на ее пути, а по-прежнему висели в воздухе, ожидая наводки. Слишком много подходов – внизу царили мегаполисные джунгли с трубами, проводами и радиосигналами, среди которых одиночная уникальная сигнатура могла прятаться бесконечно. Некоторые места исключили из зоны поиска сразу. Кларк была достаточно умна и не стала бы пробираться по отмелям – некоторые в целый километр шириной, – которые остались после того, как вода спала. Она будет держаться промышленных районов, в зданиях или под крышами, где ее сигнал потонет в общем шуме, а сама она останется незамеченной.

Они точно знали, что она где-то в Чикаго; патрульный «овод» засек характерный для рифтеров электромагнит­ный сигнал еще утром, хотя и быстро потерял его. Другой почуял то же самое через вестибюльное окно «Холидей Инн»; когда прибыли подкрепления, след уже остыл, но запись с камер в холле сомнения развеяла. Кларк была в Чикаго; Лабин отозвал все отряды от Кливленда до

Детройта и стянул их в единое кольцо вокруг района, где засекли цель.

– Ты что-то слишком уверен, учитывая ртутное от­равление, – заметил Бертон. – Ты об этом кому-нибудь наверх сообщил?

– Я хочу, чтобы дельфинов отправили вот сюда, – сказал Лабин, указав на точку в схеме. – Проследи за этим, хорошо?

– Разумеется. – Бертон перешел к своему пульту.

Кен какое-то время смотрел ему в спину.

«Терпение, Бертон. Скоро ты получишь свой шанс.

Если я облажаюсь...»

Если он облажается снова, вообще-то.

Он все еще не мог в это поверить. Столько заказывал анализов крови, столько сканировал путей в орга­низме, а про тяжелые металлы ни разу не подумал. Кен несколько недель питался сырыми морепродуктами, но очевидная мысль ему в голову так и не пришла.

«Идиот», – повторил он про себя, наверное, уже в тысячный раз.

Медики Энергосети выяснили это, когда чистили его от Бетагемота. Они даже заверили его, что он ни в чем не виноват. Тяжелые металлы влияют на мозг, вот в чем штука. Ртуть притупила его способности, говорили они. С учетом всех обстоятельств Лабин показал себя даже лучше, чем ожидалось.

Но, возможно, Бертон справился бы лучше. И воз­можно, знал об этом.

Африканер никогда его особо не любил, Лабин все прекрасно понимал, хотя и не был уверен, почему. Конечно, если в клетки мужчины ввести Руанду, трудно ожидать, что это не скажется на характерной для альфа-особей склонности бодаться со всеми и вся, но бесстрастие в этой работе ценили больше безжалостности; возможности самоконтроля у них обоих прокачали даже сильнее, чем способность к так называемым «необходимым действиям».

Кен выкинул соперника из головы и сосредоточился на задании. С Чикаго круг вариантов несколько сужался, хотя Кларк все равно не поймать, пока она сама не сделает ход. Об этом позаботилась простая геометрия r²: стоит вдвое увеличить радиус поиска, и эффективность упадет в четыре раза. Береговая линия была бутылочным горлышком: где бы ни находилась Кларк сейчас, она все равно направится сюда. И по мере приближения к цели количество противников вокруг нее будет расти по экспоненте, в точности согласно закону обратных квадратов. Многие подчиненные Лаби­на рассчитывали, что возьмут ее еще до того, как она доберется до воды. Правда, сам он сильной уверенности в успехе не питал. Кларк не обладала специальными навыками или тренировкой солдата, у нее не было «оводов» и говорящих пушек, но кое-чем она все-таки могла похвастаться. Она была умна, жестока и вела себя не так, как нормальный человек. Боль, к примеру, не пугала ее совершенно.

И еще Лени ненавидела, более чистой и совершенной ненависти Лабин не встречал никогда.

К тому же ей помогало пол-Водоворота. По крайней мере до недавнего времени. Кену было искренне интересно, не привыкла ли Кларк к такому сказочному везению. Не поверила ли в свою пиар-кампанию, не возомнила ли себя непобедимой? Понимала ли, что теперь снова сама по себе?

Кен надеялся, что нет. Ее самоуверенность работала на пользу Лабину.

Бертон по-прежнему считал, что цель не станет ри­сковать и соваться прямо в пекло. Он хотел спуститься с небес, ввести в городе военное положение, закупорить все эти трущобы наглухо, до последней заклепки, а потом обыскивать комнату за комнатой хоть до следующего тысячелетия, если понадобится. Бертону не хватало терпения и тонкости. Он не ценил r². Но нельзя поймать рыбу гоняясь за ней с сетью по всему океану; надо раскинуть невод там, куда рыба поплывет сама, и просто ждать.

Однако африканер считал, что вот эта конкретная рыба не попрется в эту конкретную сеть. Она же не дура. Ей всего-то надо отсидеться где-нибудь и переждать. Совершенно резонная мысль, если не знать того, что знал Лабин.

Если не понимать, что Лени Кларк соскучилась по дому. Проще некуда.

Далекая бездна незаживающей раной ныла внутри нее, и пусть озеро Мичиган казалось лишь убогой имитацией глубоководного мира, но лучше такая, чем никакой. Ни гейзеров, ни холодно-горячих кристально чистых потоков, ни светящихся монстров, озаряющих путь, – но, по крайней мере, там были пятнадцать атмосфер и даже студеная тьма, если держаться дна. А взвеси и течения вполне могли скрыть предательский тепловой след. Лабин знал, что всего этого вполне достаточно.