Рифтеры (Сборник)
Шрифт:
Но не Лени. Внутри ее костюма кто-то есть, ее глаза кажутся стеклом, но на самом деле это не так. Она настоящая. Фишер знает, что может ее коснуться.
Конечно, именно поэтому он постоянно лезет в неприятности. Продолжает ее касаться. Но Лени изменится, если только он сможет пробиться к ней. Она больше похожа на Тень, чем все остальные в его жизни. Хотя Кларк, конечно, старше.
Не старше, чем я была бы сейчас, мурлыкает Тень, и, может, в этом все и дело.
Его рот двигается: «Мне так жаль, Лени», – но не раздается ни звука. Тень ничего не поправляет.
«Это
Некоторое время спустя Джерри просыпается от боли. Он лежит, свернувшись, на матрасе, и что-то впивается ему в щеку: маленький осколок стекла.
Зеркала.
Фишер смотрит на него, удивленный. Серебряный осколок с темно-кровавым наконечником, похожим на маленький зуб. В каюте зеркала нет.
Он протягивает руку, касаясь переборки позади подушки. Там Лени. Прямо с другой стороны. Но здесь, на этой стороне, есть темная линия, ободок тени, которого он раньше не замечал. Глаза следуют за ним до края стены, до провала где-то в полсантиметра шириной. То тут, то там в этом крохотном пространстве до сих пор видны небольшие обломки стекла.
Похоже, зеркало скрывало всю переборку. Вроде видеокамер слежения Скэнлона. И его не просто убрали, судя по оставшимся фрагментам. Кто-то его расколотил.
Лени. Она прошла по всей станции, прежде чем спустились остальные, и разбила все зеркала. Фишер не понимает, почему так в этом уверен, но ему кажется, что именно так поступила бы Кларк в отсутствие свидетелей.
«Может, ей не нравится смотреть на себя. Может, она стыдится».
Иди, поговори с ней, велит Тень.
«Не могу».
Нет, можешь. Я тебе помогу.
Он подбирает верхнюю часть гидрокостюма. Та скользит по телу, ее края сплавляются посередине груди. Переступает через рукава и брюки, все еще разбросанные по палубе, нагибается за линзами.
Оставь их!
«Нет».
Да.
«Я не могу, она увидит меня…»
А разве ты не хочешь именно этого?
«Я ей даже не нравлюсь, она просто…»
Оставь их. Я сказала, что помогу тебе.
Джерри прислоняется к закрытому люку, глаза зажмурены, быстрое дыхание громким эхом отдается в ушах.
Вперед. Вперед.
Коридор снаружи погружен в глубокие сумерки. Фишер идет к задраенному люку в каюту Лени, касается его, боясь постучать.
Сзади кто-то хлопает его по плечу.
– Она снаружи, – говорит Брандер.
Его костюм запаян по шею, рукава и штанины на месте, герметично закрыты. Скрытые глаза пустые и тяжелые. И, как обычно, какое-то напряжение в голове, тот самый знакомый тон, говорящий: «Ну дай мне повод, урод, ну сделай хоть что-нибудь…»
Может, он тоже хочет Лени.
Не зли его, предупреждает Тень.
Фишер сглатывает.
– Я просто хотел поговорить с ней.
– Она снаружи.
– Ладно. Я… Я зайду попозже.
Брандер тыкает в лицо Джерри. Смотрит на свой палец, покрытый чем-то липким.
– Да ты порезался.
– Ничего страшного. Со мной все нормально.
– Это плохо.
Фишер старается протиснуться мимо Брандера в собственную каюту.
Коридор сталкивает их вместе.Брандер сжимает кулаки:
– Не смей меня трогать, тварь.
– Да я не… Просто пытаюсь… В смысле… – Фишер умолкает, оглядывается по сторонам.
Вокруг никого.
Вполне осознанно Брандер расслабляется.
– И ради бога, надень свои линзы. Никто не хочет туда смотреть.
Он поворачивается и уходит.
Они говорят, что Лабин спит прямо там. И Лени иногда, но Кен не бывает в своей каюте с тех пор, как остальные спустились на станцию. Он не включает фонарь, держится подальше от освещенной части Жерла, и ничто его не беспокоит. Фишер слышал, как Наката и Карако разговаривали об этом на последней смене.
Это начинает казаться неплохой идеей. Чем меньше времени он проводит на «Биб», тем лучше.
Станция – тусклая далекая клякса, светящаяся слева от Фишера. Там Брандер. Пойдет на дежурство через три часа. Джерри решает, что до этого лучше побыть здесь. Да ему и не нужно долго находиться внутри. Никому из них не нужно. Есть маленький опреснитель, приспособленный к электролизеру, на случай, если одолеет жажда, и куча клапанов и створок, которые делают вещи, о которых ему даже не хочется думать, когда Фишер мочится или испражняется.
Постепенно усиливается голод, но можно подождать. Тут ему хорошо, пока никто его не атакует.
Брандер не оставит его в покое. Фишер не может понять, что тот имеет против…
О да, ты все понимаешь, говорит Тень.
…но этот взгляд ему знаком. Брандер жаждет, чтобы Джерри облажался по-крупному.
Остальные большую часть времени держатся в стороне. Нервная и беспокойная Наката вообще старается никому не попадаться на глаза. Карако ведет себя так, словно ее совершенно не беспокоит даже перспектива свариться заживо в гейзере. Лабин просто сидит там, уставившись в пол, таясь и тлея. И Брандер к нему не суется.
Остается Лени. Холодная и далекая, как горная вершина. Нет, Фишер не получит от них никакой помощи против Брандера. Поэтому, когда доходит дело до выбора между множеством чудовищ снаружи и одним внутри, все очевидно.
На станции Карако и Наката проводят осмотр корпуса. Их отдаленные голоса раздражающе жужжат у Фишера под челюстью. Он отключает передатчик и устраивается между выходящими на поверхность глыбами подушечного базальта.
Позже он так и не сможет вспомнить, когда задремал.
– Послушай, членосос. Я только что отпахал две смены от звонка до звонка, потому что ты не появился, когда должен был. А потом еще полсмены, пока искал тебя. Мы думали, ты в беду попал. Мы предположили, что ты в беду попал. И не говори мне…
Брандер толкает Фишера к стене.
– И не говори мне, – снова произносит он, – что с тобой было все в полном порядке. Даже не думай об этом.
Фишер оглядывает дежурку. Наката наблюдает от противоположной переборки, дерганая, словно кошка. Лабин с шумом роется в шкафчиках с оборудованием, повернувшись спиной к происходящему. Карако кладет на полку ласты и проходит мимо к лестнице.