Ригодон
Шрифт:
– Скажи, Лили, ты что-нибудь видишь?
– Нет!.. Ничего!..
Я имел в виду улицу… он уже давно не изображал Христа… и давно стал «человеком ниоткуда»!.. [32] Куда он подевался?…
– Ты же его знаешь!.. Как всегда, с собой любимым!..
Мы устали, я хочу… но… в этом не было сомнения… уходя, он вел себя странно… итак, мы поднимаемся… хорошо бы поесть… ну а сумка?… Не прикасаться к пище… не доверяем… быть может, попозже… позже… решим это с Ля Вигой… заберем с собой! Эта улица великолепна… очень красивая, широкая… я вам уже говорил об этом… двадцать раз!.. И длинная… где она заканчивается?… Около стрелы!.. На похоронах… в кафедральном соборе… если Ля Вига не допустил оплошности и не слинял, то он должен быть там… я думаю о Ля Виге… еще скамейка… немного передохнуть… я больше не изображаю слепого… начхать!.. Я осматриваюсь вокруг, вглядываюсь в дома… нахожу, что Хильда говорила правду… никого не осталось! СД всех вывезли… дома пусты, сверху донизу… где они могут быть?… В лесу, под соснами… ницшеанские методы или другие, я много чего навидался, чтобы поверить тем или другим… в данный момент мы заняты более важным делом… вглядываемся во вселенную, звезды, которые переливаются, их миллиарды на небесном своде, их свет обманчив… ведь они угасли миллиарды лет тому назад!.. Испарились!.. Не смейтесь над астрономами, устремляющими
32
Имеется в виду Робер Ле Виган (настоящее имя Робер Кокийо) – актер, ближайший друг Селина, родился в Париже в 1900 году и умер в Аргентине в 1972 г. Дебютировал в кино в 1931 г. и к концу своей карьеры в 1944 г. успел сыграть более чем в пятидесяти фильмах (среди них «Дети райка» и «Набережная туманов» Марселя Карне, «Мадам Бовари» Жана Ренуара и т. д.). В своей трилогии Селин намекает на три фильма, в которых играл Ле Виган: «Голгофа» Жюльена Дювивье, где он выступал в роли Христа, «Гупи Красные Руки» Жака Бекера, сценарий которого был написан Пьером Вери и где Ле Виган сыграл Гупи-Тонкина, бывшего бойца колониальной армии, больного лихорадкой; «Человек ниоткуда» Пьера Шеналя по повести Луиджи Пиранделло «Покойный Маттиа Паскаль», где Ле Виган сыграл Папиано, интригана, соперника в любви и преследователя Паскаля. Вообще выражение «человек ниоткуда» очень подошло бы и к остальным персонажам, сыгранным Ле Виганом. Он создал во французском кинематографе в период между двух войн нечто вроде мистического персонажа, заблудившегося или галлюцинирующего, похожего на того, каким Селин изображает его в своей трилогии. Они познакомились с Селином в тридцатые годы на Монмартре, где были соседями. Во время оккупации Ле Виган принимал активное участие в создании на парижском радио пронемецких программ, в частности передачи «В ритме времени». В начале августа 1944 года он уехал в Германию. В Баден-Бадене он встретился с Селином и Лили, за которыми поехал в Берлин, а потом в Зигмаринген, там между ними произошел разрыв. Ле Вигам остался в Зигмарингене после отъезда Селима и Лили. После прибытия союзных войск он отправился в Швейцарию, где и был арестован. Его судили в Париже в 1946 г. и приговорили к десяти годам каторжных работ. Отбыв три года в заключении, он был временно отпущен на свободу и уехал сначала в Испанию, а затем в Аргентину, где и провел последние годы своей жизни, снявшись еще в нескольких фильмах.
Сейчас мы отдыхаем… а потом? Мы не увидели проезжавшего Рундштедта… и никого иного…
– Итак, вперед!..
Теперь мы уже недалеко… вон шпиль… высота его сто шестьдесят один метр, вот куда вскарабкивался наш Зигфрид, ошибиться невозможно… что касается Зигфрида… ребячья уловка, чтобы на все наплевать и отфутболить нас на поиски «зажигалок»! Мы ничего не нашли ни в сточных канавах, ни под стенами домов… быть может. Ля Вига?… Но где же он?… Мы с Лили рискуем!.. Прогулка и работа… этот капитан Зигфрид сделал бы нас в будущей войне членами Hitler Jugend… сутенер!.. Кафедральный собор уже совсем рядом, но я не вижу Ля Вигу… ни на одной стороне улицы… ни на другой… ни на тротуаре перед нами… а что, если его схватили и увезли вместе с огнетушителем?… Быть может, роль охотника за «зажигалками» сыграла с ним злую шутку? А это, должно быть, собрались перед собором сливки общества?… Уверен, это генералы и высшее духовенство! Я вовсе не старался быть замеченным… стоял вполоборота!.. Впрочем, «зажигалок» в сточных канавах не больше, чем зубов у курицы!.. Я им скажу, что я думаю об этих двух придурках, о старом хрыче и малиновой фуражке, которые сами бы должны были отправиться вытаскивать из огня пороховые лепешки! А Хильда – сожительница, я заставлю ее щенков выбраться из-под кровати, пусть она этих молокососов отправляет за пороховыми лепешками, а не нас! Пусть им устраивает фейерверк! Я был преисполнен решимости, стоя там вполоборота! Бебер в сумке… нет! Он не хочет… Когда он не хочет, я знаю, в чем загвоздка, это он высматривает… хорошо! Я тоже высматриваю… там вдали… склон… трава за бордюрами… там кто-то есть!.. Кот прав… сидит в траве… нет!.. Лежит!.. Пойдем посмотрим… я так и думал… вытянулся во весь рост… Ля Вига на спине, глаза неподвижно глядят в одну точку… в чем дело? Он не узнает нас…
– Это ты?
– Это вы? Гляди, Бебер!
Я рублю с плеча!
– Твой резервуар?… Где он?
Он показывает мне… огнетушитель… на траве…
– Так в чем дело?…
Сперва он что-то бормочет… и затем говорит… я вижу, это правда, я понимаю, что он слегка ошалел… я резюмирую: он дошел до церкви… не до церкви, до кафедрального собора… мы знаем! Знаем!.. А потом?… Смотрел повсюду!.. Ни одной зажигалки! Ты уверен?… Конечно… но на паперти собралась целая толпа Landsturm [33] и святош типа епископов! Они зарычали, чтобы он подошел! Немедленно! Со своей повязкой и огнетушителем… он сбежал! Спасаясь, он промчался мимо жандармерии… Feldgendarmeria… эти ему ничего не сказали, абсолютно ничего, но рядом, на заводе, там полно людей, запертых на ключ!.. Да, посаженных за решетку! Видите ли!.. В этой пивнухе, настоящей, не какой-нибудь лавочке или забегаловке… нет!.. Пивной завод… большой завод… полно людей… только что он с ними разговаривал… через зарешеченные окна… не немцы, иностранцы, женщины и мужчины… они должны были сесть в поезд на Берлин… почему Берлин?… Даже его это удивило, Берлин… почему не Росток?…
33
Ландштурм – ополчение 2-го разряда в Германии.
– Они тебя спрашивали, что ты делаешь с огнетушителем?
– Нет! Скажешь тоже… я не собирался их освобождать!
На сей раз он умолк…
– Ну и дальше?
Там были рабочие завода, который производил медные краны, они прибыли из Саксонии… у них больше нет меди… их собирались отправить в Берлин, на цементный завод…
– Ах, Ля Вига, они тебя узнали!
– Ну да!.. Ты знаешь? Без афиши! Знаешь, я отрицал! Правда!.. Но нет!.. Они узнали!
По крайней мере, одна приятная вещь с ним приключилась: они его узнали!.. И сразу же!.. Ле Виган, великий Ле Виган! А те мужланы, тупые, как пробка, даже не знали, кто он такой, и в Цорнхофе, и в Ростоке!.. Но даже они присоединились к ликованию тех, из пивнухи: это все, что они могли сделать в тех ангарах, трех гигантских ангарах! Они имели право! Пусть их швыряют, как кегли, пусть глумятся над ними, но раз они не могут быть свободными, все позволено!
А потом – эти горы пивных бутылок!.. Пространства шипучего вина и «гусиной печенки»… кажется, армейские резервы…
– Ожидаются бомбардировки!
– И что ты сделал?
– Я выпил, поел и ушел!
– Верю… не правда ли, ты твердил: Петэн! Петэн!
Зигмаринген!Он ловит меня на слове… ладно!.. я согласен!..
Но Зигмаринген, вокзал! Вернуться на вокзал!
– Лучше ждать!
– Ждать чего?
– Что маршал проедет!.. Рундштедт!
– Какое нам дело?…
– Но если вокруг него полно полицейских… убежден, так оно и есть… Документы!.. И пятое, и десятое!.. Расспросы!..
Он согласен со мной… лучше не трогаться с места! Здесь, в траве, вовсе не так уж плохо… погода отличная… пускай маршал проезжает!..
Поднимемся потом… но… но… ах, предатель!.. Я в этом сразу уверился…
– Гляди-ка, это к тебе!
Молодая брюнетка… идет нерешительно… мы смотрим сквозь травинки… по тротуару… она движется… шаг вправо… влево… пересекает…
– Ты ее знаешь?
Конечно! Конечно!.. Он признается… она вырвалась из пивнухи!.. Черт побери!.. Рандеву!.. Он ее ждал!
– Ты заигрываешь с девчонками?… Дуралей! Ты неизлечим!
– Кого это колышет?
– А сплетни, болтовня?
– Она тебя не знает!
– Она приближается!.. Расточитель сладких обещаний… гляди, вон маргаритка!.. Порадуй девушку! Сорви! Сорви! Не нужно разговоров!.. Полно маргариток вокруг! Нарви цветов! Нет, больше! Сделай букет!.. От всего пламенного сердца!
– Ее зовут Клер!..
Вижу, они уже познакомились, в пивнухе это происходит быстро… а вот и сама Клер…
– Здравствуйте, мадемуазель!..
Лицо усталое, но не очень… милая улыбка… приветливая, я бы сказал… жеманиться особо не приходится, она на заводе, мы нигде, на обочине дороги… в конце концов я, по своей природе, дружелюбен… Лили тоже… А Бебер смотрит только на дорогу, его все это не тревожит…
– Месье Ле Виган…
– Дитя мое…
Глаза!.. Нет, они видят не дорогу… Клер, вот кто его интересует… она меня не расспрашивает… на пивоваренном заводе все договариваются быстро!.. Я задаю вопрос…
– Много там французов?…
– Особенно француженок!.. Тоже заводские…
– И все едут в Берлин?
Да!.. Они увидят… я не стану рассказывать им о туннеле… Ле Виган порывается это сделать… я прерываю на полуслове… я показываю, что изнываю от жажды…
– Мадемуазель, нет ли у вас там воды, на пивном заводе?… Я имею в виду минеральной!..
– О, конечно же!.. Целый ангар! Подождите!.. Подождите меня!..
– Нет!.. Нет, прошу вас, мадемуазель!.. Потом… а сейчас оставайтесь с нами!
Там есть вода, это правда!.. И колонка напротив!.. На противоположной стороне улицы!.. Я могу отправиться туда и сам!.. Больше не беспокою их… он был на пивоваренном заводе час… два часа… я вижу, они крепко подружились… его не узнавали в Ростоке, а здесь он получил признание!.. Тем лучше… мадемуазель Клер когда-то была статисткой… ну да!.. Я с удивлением узнаю об этом!.. Не всегда она работала на заводе… я стараюсь их не слушать, прилагаю усилия, они слишком близко, громко говорят… она не хочет, чтобы мы с Лили приняли ее за какую-нибудь нахалку… Лили спит, Бебер не спит… я гляжу на всех четверых… говорю себе: самое время пересечь улицу, отправиться за водой! Итак, я поднимаюсь… очень осторожно… все в порядке, перехожу улицу… отмечаю, что погода просто дивная… еще бы, самый разгар июня… в небе нет самолетов… на небе ни следа… не слышно пушечных выстрелов… хорошо… отлично… полный порядок!.. Вот и противоположная сторона улицы, трава здесь повыше… и колонка… я пью прямо из крана, сложивши ладони лодочкой, ловлю струю из-под крана… вода на удивление холодная и свежая, просто великолепно! Я смакую, подставляю обе руки, снова принимаюсь пить… вдруг… дрр-р-р-р!.. Мотоцикл! Два!.. Четыре!.. Откуда они?… От вокзала… и еще откуда-то… говорю себе: вот оно… сейчас проедут!.. Те, кого мы ждали… но не видно машин!.. Еще мотоцикл… и еще несколько!.. Дрр-р-р-р… ан нет! Автомобиль!.. Должно быть, тот самый… это он… Рундштедт… я стою неподвижно возле колонки… вереница мотоциклов!.. Дрр-р-р!.. Отряд!.. Ошибиться невозможно!.. Слегка оборачиваюсь… это жандармы!.. Понятно, у них еще есть бензин… я вижу… Ля Вигу и его поклонницу, распростертых на траве… они не видят меня, стоящего за колонкой… а я вижу их! И вдруг я замечаю нечто странное! Ля Вига поднимается… отряхивает травинки… проходит по тротуару… на него мчится несколько мотоциклов… дрр-р-р-р!.. Он проскальзывает, он умудряется… Ля Вига выпрыгивает на середину улицы!.. Я излагаю события в точности, как они произошли… там он замирает!.. Стоит как ни в чем ни бывало!.. Правая рука выброшена вверх!.. Говорю себе: так и есть!.. Он бросает вызов!.. Я должен бы остаться на месте, никем не замеченный, прилипший к колонке… черта с два! Я делаю шаг!.. Огромный Mercedes тормозит!.. Тормозит!.. Он останавливается как вкопанный!.. В метре от него!.. Должен сказать, мотоциклисты ничего не заметили… увлекаемые своими мощными ревущими чудовищами, они не увидели этого препятствия… а также, это теперь я так думаю, глядели только перед собой, в бешеном спринте сопровождения… они видели колокольню, шпиль… содрогались от страха, что в клубах выхлопных газов они подорвутся на минах! Трах-тара-рах! Это ощущалось в их стремительном рывке… в этой безумной гонке… и не видели они ни меня, пришитого к колонке, ни Ля Виги… теперь стоявшего вполоборота, можете себе представить!.. Их было двадцать… их было тридцать, они неслись перед машиной!.. И что же дальше?… Я колеблюсь, стоит ли мне вмешиваться?… Я не должен бы… но на Ля Вигу идут приступом, а он их не боится…
– Рундштедт, назад! Назад, Рундштедт! Нет, вы не войдете больше во Францию!..
Незыблемо стоит! Угрожает! Правая рука вскинута вверх! И повторяет:
– Никогда больше Рундштедта не будет во Франции! Больше никогда!
Они рысью бегут по дороге… подбегают полицейские… и еще… и ландштурмисты… и гражданские…
Лили наблюдает с той стороны… я делаю ей знак: не двигайся! Как бы не так! Она не желает!.. Бебера в сумку, живей! Хоп!.. Он привык… но уж пардон!.. Нет времени даже дух превести… осознать… нас окружают, уводят… хоп! В машину! С молниеносной быстротой!.. Вторая колымага, крытый автомобиль… я, Лили, Ля Вига… без поклонницы!.. Я заметил… она… она сбежала… с нами четыре шпика в нарукавных повязках… один с трехцветной повязкой… французский шпик? Впервые вижу такого… куда они нас везут?… Так и есть!.. Все происходит молниеносно… большая двустворчатая дверь… Polizei… нас заводят… я вам пересказываю все так торопливо, как оно и происходило… надо успеть запомнить, чтобы потом воссоздать, если уж все это закрутилось… быстро!.. С момента появления Рундштедта, дорога, потом – стол, стулья… входит полицейский… потом гражданский тип… гражданский сразу же накидывается на нас, тот, с трехцветной повязкой.
– Вы французы?
– А вы?
Повязка меня не обманывает… полиция, но чья?… Какая? Он собирается нас увезти?… Я старше его!.. Боши нас сдают?
– Я собираюсь вам помочь… я из Зигмарингена…
Ах, мы вновь встречаемся!
– Когда я уехал, вас там не было…
– Не было!.. Я прибыл туда позже!
Объяснение… я знавал шпиков из Замка, их коллег из Милис… его среди них не было… или потом прибыли другие?… Возможно!.. Увидим!..
– А как поживает Ретиф?
– Очень хорошо… он должен уехать, но он ждет вас…