Рикошет

Она сказала ей это? Интересно, насколько прозрачна я перед сестрой?

— Что вы хотите знать? — спрашиваю я.

— Что для тебя значит секс, Лили?

Меня никогда раньше не спрашивали о сексе. Даже Ло уклонялся от этой темы, чтобы в ответ избежать темы алкоголя.

— Мне от него хорошо.

— В своей анкете ты написала, что тебе нравится заниматься сексом в общественных местах. Почему тебя это устраивает, но не нравится секс втроём или вуайеризм? Не торопись отвечать. Я знаю, что ты, вероятно, не думала об этом раньше.

Она права. Я не думала об этом. И по какой-то причине мои мышцы начинают расслабляться от ее слов. Я не чувствую, что она осуждает меня. Кажется, она искренне хочет мне помочь. Также как и Роуз.

— Мне нравится делать это в ванной или где-нибудь еще, кроме моей квартиры, потому что после этого легче уйти. Момент может начаться и закончится сексом, и мне не нужно ждать, чтобы поговорить с парнем.

— А когда ты с Ло?

Его имя заставляет мои щеки вспыхнуть.

— Это только усиливает волнение.

Я помню раздевалку в спортзале. Где он схватил меня за запястья и поднял их над головой. Я обхватила одной ногой его бедро, в то время как другая изо всех сил пыталась удержаться на земле, но он поднимал меня с пола с каждым толчком внутрь. Он наполнял меня до тех пор, пока я чуть не лопнула по швам. Все это время какой-нибудь парень мог выйти из-за угла и поймать нас. Волнение ощетинило мои нервы и усилила напряжение. Я была в огне, летела на высоте двух метров над землей с таким естественным кайфом, что чуть не рухнула в конце.

— А если это два парня сразу?

— Два парня сразу… — съеживаюсь, вспоминая, как это случилось однажды. — Ло… он как-то странно посмотрел на меня, когда я подумала, что переспала с двумя парнями. Я слишком много выпила, поэтому не могу вспомнить тот момент, но… Я не хочу, чтобы он видел меня такой, — я кусаю ногти, спохватываюсь и быстро опускаю руку. — Я могу выслушивать осуждения других парней, «шлюха» и «потаскуха», но я не могу допустить, чтобы мой лучший друг так смотрел на меня. И, может быть, для другой девушки было бы нормально достичь этих точек, но я знала, что для меня моя зависимость прогрессирует до новых крайностей. И я не могла позволить этому случиться.

Она кивает.

— Это хорошо. Значит, твой парень помог тебе понять, что считается безопасным для тебя лично, а что нет?

— Думаю, да.

— И у тебя хватило силы воли остановиться.

Я пожимаю плечами. Я никогда не думала, что у меня есть что-то, кроме надежды. Сила воли — это слишком сильно сказано.

— Думаешь у тебя нет силы воли?

Она должно быть увидела мои колебания и неуверенность. Мое слабое пожатие плечами, наверное, выдало меня.

— Мне не стало лучше, не так ли? — я говорю ей. — Я позволила Ло переспать со мной в сочельник и знала, что ему не следовало этого делать. Я все время мастурбирую и просто выкинула свое порно. Я даже не знаю, как долго это продлится.

— Лили, — говорит она, подвигаясь вперед. Она долго смотрит на меня. — Ты написала здесь, что была моногамна все время, пока укреплялись ваши отношения с Ло. Это достижение, на которое ты можешь претендовать. У меня есть пациенты, которые провели годы с несколькими партнерами, и они все еще борются за то, чтобы оставаться верными. Ты провела те же самые годы с разными мужчинами, и все же ты здесь, говоришь мне, что твоя проблема не в измене, а в навязчивой мастурбации, порнографии и половом акте. Это огромное достижение.

У меня дрожит подбородок. Никто никогда не говорил мне, что я сделала что-то хорошее. Все это время я думала, что сильно подвела Ло, думала, что моя проблема мешает мне помочь ему. Может быть, это все еще так, но доктор Бэннинг говорит мне, что я старалась быть здоровой ради Ло. И мне это в значительной степени удалось.

— О, — бормочу я себе под нос, не в силах подобрать других слов. Я вытираю глаза, прежде чем наворачиваются слезы.

— Ты любишь его, — говорит она мне. — Но ваша ситуация невероятно деликатна. Роуз говорила мне, что он поощрял твою зависимость всю твою жизнь, а ты, в свою очередь, поощряла его.

Я киваю, боль давит на грудь.

— Я собираюсь измениться.

— Хорошо. Чтобы стать здоровыми, вам придется сделать обратное. Вместо того чтобы поощрять зависимости друг друга, вам придется помогать друг другу.

Единственная проблема, которая сейчас стоит у меня на пути, — я не уверена, что Ло захочет вернуться и помочь мне. Что, если он встал на свой собственный путь, который больше не включает меня? Я не стану заставлять его быть частью моей жизни, если он не захочет. Даже если… даже если это немного убьет меня, я сделаю все, что захочет Ло.

Очевидно, до сих пор это было нашей проблемой.

Я понимаю, что это будет не так просто, как кажется.

— Ло был твоим первым сексуальным опытом?

— Что… что вы хотите этим сказать?

— Он был первым, кто прикоснулся к тебе?

Я слегка съеживаюсь, пытаясь вернуть свой мозг к тем ранним воспоминаниям.

— Да… мы… э-э-э… кажется, нам было девять.

Мы играли в «доктора», и я растянулась на кожаном диване в его игровой комнате. Голая, не знающая ничего лучшего, я полагаю. Но, может быть, мы и знали… К девяти годам мы уже немного знали о сексе. Он коснулся моей груди. Я дотронулась до него. А потом я схватила его руку и положила себе между ног. После этого мы разошлись и больше никогда не играли в эту игру. Похоронили этот момент, как будто это была какая-то неловкая история. Я объясняю это доктору Бэннингу. Вкратце.

— Это было по обоюдному согласию?

— Да. Это странно?

— Для детей немного поздновато играть в доктора, — сообщает она мне, — тем более что к этому возрасту у тебя уже есть некоторое представление о сексе или, по крайней мере, о сексуальности. Я бы назвала это экспериментированием. Вам кто-нибудь помешал?

— Никто никогда не входил. Няня Ло была немного не в себе. Она целыми днями сидела на диване и смотрела мыльные оперы. То есть… это не ненормально?

— Если что-то подобное произойдет, будет лучше, если детей поймают, и тогда, надеюсь, родители смогут сесть с ними и объяснить соответствующее поведение. Очень жаль, что у вас не было такого руководства, но я бы не стала слишком зацикливаться на этом. Между девятью и двенадцатью годами сексуальные эксперименты — нормальная часть развития ребенка. Вы с Ло примерно одного возраста, никого из вас не принуждали к этому, так что я бы не сочла это ненормальным.

Я пытаюсь вникнуть в ее слова, прежде чем она задаст следующий вопрос.

— И после этого кто-нибудь еще прикасался к тебе?

Я качаю головой.

— Нет, я часто трогала себя. А потом у меня был секс.

— С Ло?

Я погружаюсь в диван.

— Нет, не с Ло.

Я знала, что придётся говорить о потере девственности — как будто это укрепляло остальные мои гнусные поступки на будущее. Похороненное воспоминание уже всплыло на поверхность за последние пару дней, когда я мысленно пыталась подготовиться к этому обсуждению.