Римлянин 2

Шрапнель и зажигательные снаряды Таргус на Запад не продавал, потому что шрапнель останется эффективным средством массового убийства вплоть до появления траншей и начала позиционных войн.

IV-й легион «Виктрикс» сейчас играет роль отвлекающего манёвра, поэтому битва ещё практически не началась, а франко-баварцы уже её уверенно проигрывают: тридцатитысячный корпус русской армии под командованием генерал-фельдмаршала Петра Петровича Ласси, должен был сейчас двигаться форсированным маршем в тыл к противнику, на пути своём сметая франко-баварские кордоны и силы флангового прикрытия.

Двадцать тысяч легионеров — это не та сила, которая может остановить пятьдесят пять тысяч солдат противника. Да, они уступают в выучке легионерам, подавляющее большинство их даже не слышало о слове «тактика», но более чем двукратный перевес — это весомый аргумент.

Как понимал Таргус, франко-баварцы собирались раздавить Марию Терезию одним решительным ударом, но тут вмешался несчастный случай.

Ещё не очень понятно, как они умудрились избежать эпидемии брюшного тифа, но это выяснится уже после боя.

Плотные линии двигались навстречу рассредоточенной формации легионеров, которые распределились в шахматном порядке, чтобы сильно не загораживать сектор обстрела для своих соратников.

Артиллерия ставила новые рекорды скорострельности, одна из пушек взорвалась, покалечив несколько человек. Такое бывает. Реновация орудий планировалась в следующем году, поэтому некоторые из пушек уже приближались к исчерпанию ресурса.

Шрапнель косила франко-баварцев как Смерть, но они, видимо, были готовы к такому обороту дел и стойко терпели.

— Артиллерия, подавить батареи противника! — решил Таргус.

Пушки сменили прицел и начали дубасить по артиллерии противника, расположившейся на ближайшем холмике с высотой около трёх метров от уровня пахотного поля.

Тут дистанция между формациями сократилась достаточно, и легионеры открыли огонь.

Пороховой дым при тактике стрелковых цепей уже не так сильно влиял на возможность прицельной стрельбы, что тоже было несомненным плюсом.

Ответный огонь франко-баварцев не оказал существенного эффекта, лишь сшиб с ног несколько легионеров.

Все уже знают, что легионеры стреляют с больших дистанций, чем могут солдаты других стран и дело не в пулях Миниуса, как оно может показаться. Дело в том, что только на стрелковую подготовку одного легионера Таргус тратит ровно 9500 рейхсталеров. Легионеры проводят на стрельбищах в сотни раз больше времени, чем те же франкские солдаты, это стоит дорого, но оправдывает себя вот в такие моменты…

Дистанция шестьсот пятьдесят метров, а франко-баварцы уже очень быстро теряют людей. Эффективная дальность их огня заканчивается где-то на 300–400 метрах, то есть у легионеров имеется 200–300 метров безнаказанного обстрела.

Прошлое и будущее военного дела сошлись в битве, и прошлое сразу начало проигрывать.

Вот франко-баварцы достигли эффективной дальности своей нарезных мушкетов и открыли залповый огонь.

Потери легионеров начали расти, но самое печальное для противника было то, что его потери всё это время не прекращались, а даже стали больше, так как легионеры начали бить ещё точнее.

Перестрелка продолжалась минут двадцать, а затем вражеский командующий начал соображать и отправил кавалеристов во фланговый обход.

Это могло сработать, не будь у Таргуса своих эквитов, выделенных из сил Марии Терезии. Они были единственным, чего не находилось в распоряжении легиона, поэтому из всей австрийской армии Таргус счёл ограниченно полезными только их.

Кавалерийский удар — это единственное слабое место стрелковых цепей, которые без скорострельного оружия просто не в состоянии его сколько-нибудь достойно отразить.

Проблему в будущем обычно решали полуавтоматическими винтовками и пулемётами, но сейчас она стояла особо остро, ввиду отсутствия подобных изделий в арсенале Таргуса.

Австрийские эквиты набрали разгон и поскакали на перехват вражеских кавалеристов, состоящих из дорогих по нынешним меркам кирасир и уланов, почему-то польских, если верить штандартам.

Легионеры успели отстреляться по приближающимся кавалеристам несколько раз, прежде чем франко-баварских конников перехватили австрийские эквиты.

Завязался ближний бой.

— Сигналь держать дистанцию! — приказал Таргус.

Он увидел, что франко-баварцы подошли слишком близко. Ещё чуть-чуть и они решат, что штыковой удар — это отличная идея.

Легионеры без промедления развернулись и организованно побежали назад, разрывая дистанцию.

Со стороны, для неподготовленного человека, это выглядит дико: хаотичная масса одновременно отступает, не смешиваясь и не проявляя признаки паники.

При отступлении легионеров было наглядно видно реальные потери, которые исчислялись сотнями. А вот франко-баварцы оставляли за собой многие тысячи.

Перестрелка складывается явно не в их пользу, вражескому командующему это должно стать ясно в ближайшее время.

Но всё это было уже не слишком важно.

Таргус рассмотрел в подзорную трубу лавину кавалерии в разноцветной форме. Это иррегуляры Петра Ласси, более известные как казаки, нанесли удар по недобитым артиллеристам.

В лесу за пахотным полем уже выстроились формации русских.

Именно поэтому франко-баварцы были обречены с самого начала.

Легионеры отступили на приличную дистанцию и вновь развернулись к врагу. Это было что-то вроде парфянской тактики (3) в пешем исполнении. Артиллеристы тоже оперативно подсоединили конный буксир и убирались подальше, только без внезапных разворотов и залпов.

Австрийские эквиты сражение проиграли, но Таргус изначально не возлагал на них излишних надежд.

Франко-баварцы лишились артиллерии, кавалерии и какого-то процента пехоты, а ещё им в тыл зашли русские. Расклад аховый и безальтернативный.

Вражеский командующий увидел, что в районе его задницы скопились многочисленные противники, поэтому начал перестроение войск. Но вести по армии разносятся быстро, поэтому можно был увидеть, что какие-то подразделения с флангов самовольно покидают позиции.