Римлянин
Шрифт:
— Как, говоришь, вы должны были встретиться с заказчиком по исполнению дела? — поинтересовался Таргус.
— Эм… — наёмник задумался и осознал, что этой части плана они с работодателем не обсуждали.
— Как я и думал, — усмехнулся Таргус, который таким же вопросом поставил в тупик две предыдущие группы наёмников. — Вас послали на убой, купили за пять тысяч обоссанных «итальянских» дукатов и отправили убиваться об охрану курфюрста… Идиоты… Арнольд, делай с ними, что душе угодно!
— Ты же обещал, что подаришь нам лёгкую смерть! — воскликнул рыжий.
— Я тебе ничего не обещал, — сказал Таргус напоследок и покинул каземат.
Арнольд зловеще улыбнулся только
//Курфюршество Шлезвиг, г. Киль, городской дворец, спальня курфюрста, 29 декабря 1735//
— Узнал что-нибудь? — болезненно поморщившись, спросил Карл Фридрих.
— Твердят как один, что это был какой-то сканд, то ли дан, то ли швед, — пожал плечами Таргус. — Отпечатки пальцев собрали, люди в следственном комитете будут отслеживать поступление новых отпечатков в картотеку и время от времени сличать образцы. Есть шанс, что ублюдок явится в Киль.
— Как же так получилось-то? — курфюрст жалобно посмотрел в потолок. — Жаль будет умирать почти достигнув пика…
— Ты не умираешь, — усмехнулся Таргус. — Тот придурок совершенно не ожидал, что ты споткнёшься и не сумел реализовать правильный удар, лишь пройдясь лезвием по твоим рёбрам. Рана дезинфицирована, зашита, поэтому через пару недель ты уже сможешь скакать на коне.
— Ты бы знал, как мне сейчас больно… — пожаловался Карл Фридрих.
— Я знаю, что это ерундовое ранение, — Таргус присел на край кровати. — По-настоящему больно сейчас неудачникам в подземелье. Их смерть будет очень мучительна, хоть и не принесёт никакого смысла. Заказчика мы не узнали и вряд ли узнаем до следующего его удара…
— Думаешь, на меня будут покушаться ещё раз?! — выпучил глаза в испуге Карл Фридрих.
— Скоро в «Промзоне» создадут и доведут до ума броню скрытного ношения, из самых лучших материалов, какие нам только доступны, — ободряюще улыбнулся ему Таргус. — Она будет крайне дорогой, но нам и не серию выпускать, а один-единственный экземпляр. Единственное, чего тебе нужно будет опасаться в этой броне — ударов в шею и в голову, остальное тело будет защищено до кистей и пяток закалённой стальной кольчугой и пуленепробиваемой кирасой скрытного ношения.
— Поскорее бы… — вздохнул курфюрст. — Кто бы это мог быть?
— Cui prodest? (1) — произнёс крылатую фразу Таргус.
— Кому выгодно? — с болезненной усмешкой спросил Карл Фридрих. — Датчанам, так как они точно хотят отомстить за мой Шлезвиг и поражение в войне. Французским маршалам за поражения, которые им нанёс ты. Французской знати, которая может быть против моего брака с Елизаветой Александриной де Бурбон. Сардинским маршалам и их королю, за поражения, нанесённые тобою. Кому ещё? Русской императрице за то, что родился ты. Но если бы она на такое решилась, то убивали бы тебя, а не меня. Нет, Анне Иоанновне это невыгодно. Я больше склоняюсь к датчанам.
— Хм… — хмыкнул Таргус. — Надо будет обдумать этот вариант, но что-то я сомневаюсь, что даны решились бы на такое. Им выгоднее убить меня, чтобы история с войной не повторилась.
— Но тогда бы я, не сомневаясь ни на секунду, направил войска на Данию, — уверенно ответил Карл Фридрих. — И убил бы их всех. Абсолютно всех, сынок.
— Это лестно, — улыбнулся Таргус.
В прошлой жизни, когда он был молодым, его отец, Корвус Тиберий Виридиан, вызвал на дуэль Турия Аркада, в ответ на действия, которые привели к тому, что Таргус оказался в центре большой аферы, приведшей к продаже промышленной взрывчатки скандским кланам, желавшим добиться независимости с помощью терроризма.
Он убил чемпиона, выставленного Аркадом, а затем и его самого. На этом он посчитал отцовский долг выполненным, оставив Таргуса самостоятельно разбираться со штрафом в десять тысяч аурелиев, которые он должен был выплатить Римскому государству.Его отец был суров, но по-своему любил своих сыновей. Истинный римлянин сам решает свои проблемы. Достойно и безотлагательно. Сам.
Помоги он тогда деньгами, Таргус бы ничего не понял или понял, но не до конца. Это не было бы полноценным уроком. Он понял это сильно потом, уже в более зрелом возрасте.
«Отец учит в детстве и юности, но его уроки начинаешь полноценно понимать только в зрелом возрасте», — подумал Таргус, а затем улыбнулся. — «Как там говорил один романо-эллинский комик? Мужчина начинает понимать, что его отец был во многом прав, когда у него самого уже есть сын, который считает, что его отец ошибается».
— Не покидай помещения, гренадёры будут охранять замок всей когортой, — повеселевший от воспоминаний о своём настоящем отце, сказал Таргус Карлу Фридриху. — Всё необходимое тебе доставят слуги, гостей не принимай.
— Я и не собирался, если честно… — поморщился раненый курфюрст.
— Выздоравливай, — пожелал ему Таргус и покинул спальню.
//Королевство Франция, Версаль, 31 декабря 1735//
—… и чуть не убили?! — Король Людовик XV, пока ещё не успевший обзавестись прозвищем, вскочил с трона и заходил по тронному залу. — Это мерзкие душегубы чуть не сорвали мне сделку! Кардинал! Я хочу знать, кто ответственен за покушение на курфюрста Карла Фридриха Шлезвигского! Чтобы результаты были у меня на столе в течение следующей недели!
Да, кто-то называл его ленивым, апатичным, безынициативным, но если что-то возбуждало его интерес, то он подходил к этому с живейшей активностью.
Сейчас он снова пребывал во всё реже посещающей его мании действия.
— Ваше Королевское Величество, боюсь, что мои силы в иностранных державах… — решил отбояриться кардинал де Флёри от сыскных обязанностей.
— Не желаю слышать ничего, кроме результатов расследования! — заорал Людовик XV и плюхнулся обратно на трон, хмуро отвернувшись к витражному окну.
— Приложу все усилия, Ваше Королевское Величество, — поклонился уже совсем старик, кардинал де Флёри.
Король сжал губы и промолчал, продолжая упорно пялиться в окно.
Де Флёри вспомнил, как воспитывал юного короля. Когда Людовик не хотел заниматься латынью или английским, он также убегал в место, где ему комфортно, то есть в спальню или в дальний зал дворца, и отворачивался от любых собеседников, предпочитая смотреть либо в стену, либо в окно. Некоторые привычки остаются неизменными всю жизнь, меняются только комфортные места…
//Курфюршество Шлезвиг, «Промзона», 1 февраля 1736//
— Огонь! — приказал Таргус.
Три испытателя начали разряжать в кирасу револьверные винтовки. Это было одновременным испытанием как тестового образца кирасы, так и партии револьверных винтовок для франков.
Когда отстрел барабанов закончился, Таргус подал знак о запрете стрельбы и направился к кирасе, расположенной в двадцати метрах.
Она была измята множественными попаданиями, но, в отличие от предыдущих образцов, изготовленных мастерами-бронниками, не была пробита. Пусть такой массированный обстрел точно убьёт Карла Фридриха, но одиночное попадание его не прикончит, а это и есть цель. Наёмные убийцы, как правило, имеют только один выстрел.