Римская сатира
Шрифт:
Бранью его провожает, пока он из глаз не исчезнет.
Вот грек Персий, Италии уксусом [54] вдоволь налившись,
Вдруг закричал: «Умоляю богами, о Брут благородный!
Ты, который с царями справляться привык! [55] Для чего ты
Этого терпишь? Оно бы твое настоящее дело!»
САТИРА ВОСЬМАЯ
54
...Италии
55
...с царями справляться привык! — Намек на убийство Марком Юнием Брутом Юлия Цезаря, а также на изгнание Луцием Юнием Брутом царя Тарквиния Гордого (VI в. до н. э.).
56
Эта сатира написана от лица деревянной статуи бога Приапа. Действие происходит на Эсквилинском холме, где на месте кладбища Меценат построил дом и насадил сад.
Долго думал художник, чем быть мне, скамьей иль Приапом.
«Сделаю бога!» — сказал. Вот и бог я! С тех пор я пугаю
Птиц и воров. Я правой рукой воров отгоняю,
........................................................
А тростник на моей голове птиц прожорливых гонит,
Их не пуская садиться в саду молодом на деревья.
Прежде здесь трупы рабов погребались, которые раб же
В бедном гробу привозил за наемную скудную плату.
10 Общее было здесь всякого нищего люда кладбище:
Пантолаба ль шута, Номентана ль, известного мота.
С надписью столб назначал по дороге им тысячу пядей,
По полю триста, чтоб кто не вступился в наследие мертвых.
Холм Эсквилинский теперь заселен; тут воздух здоровый.
Нынче по насыпи можно гулять, где еще столь недавно
Белые кости везде попадались печальному взору.
Но ни воры, ни звери, которые роют тут землю,
Столько забот и хлопот мне не стоят, как эти колдуньи,
Ядом и злым волхвованьем мутящие ум человеков.
20 Я не могу их никак отучить, чтоб они не ходили
Вредные травы и кости сбирать, как только покажет
Лик свой прекрасный луна, проходя по лазурному небу.
Видел Канидию сам я, одетую в черную паллу [57] ,
Как босиком, растрепав волоса, с Саганою старшей
Здесь завывали они; и от бледности та и другая
Были ужасны на вид. Сначала обе ногтями
Стали рыть землю; потом теребили и рвали зубами
57
Палла — длинная парадная одежда римских женщин.
Черную ярку и кровью наполнили яму, чтоб тени
Вызвать умерших — на страшные их отвечать заклинанья.
30 Вынули образ какой-то из шерсти, другой же из воску.
Первый был больше, как будто грозил восковому; а этот
Робко стоял перед ним, как раб, ожидающий смерти!
Тут Гекату одна вызывать принялась; Тизифону
Кликать — другая. Вокруг, казалось, ползли и бродили
Змеи и адские псы. А луна, от стыда покрасневши,
Скрылась, чтоб дел их срамных не видать, за высокой гробницей.
Если я лгу в чем, пускай белым калом обгадят главу мне
Вороны; явятся пусть, чтоб меня обмочить и обгадить,
Юлий, как щепка сухой, Педиатия с вором Вораном.
40
Но зачем мне рассказывать все! Рассказать ли, как тениПопеременно с Саганой пронзительным голосом выли,
Как украдкою бороду волчью с зубом ехидны
В землю зарыли они, как сильный огонь восковое
Изображение сжег, как, от ужаса я содрогнувшись,
Был отомщен, свидетель и слов и деяний двух фурий!
Сделан из дерева, сзади я вдруг раскололся и треснул,
Точно как лопнул пузырь. Тут колдуньи как пустятся в город!
То-то вам было б смешно посмотреть, как попадали в бегстве
Зубы Канидии тут и парик с головы у Саганы,
50 Травы и даже запястья волшебные с рук у обеих!
САТИРА ДЕВЯТАЯ
58
Священная дорога — одна из наиболее красивых улиц Рима, излюбленное место для прогулок.
Так, по привычке моей, о безделке задумавшись. Некто
Вдруг повстречался со мной, мне по имени только известный.
За руку взяв, он сказал мне: «Ну, как поживаешь, любезный?»
«Так, потихоньку, как видишь. За добрый привет — исполненья
Всех желаний тебе!» Но, видя, что шел он за мною,
Я с вопросом к нему: не имеет ли нужды во мне он?
«Мы ведь известны тебе, — он сказал, — мы ученые люди!»
«Знаю, — ему я в ответ, — и тем больше тебя уважаю!»
10 Сам торопясь, нельзя ли уйти, я пошел поскорее,
Только что изредка на ухо будто шепчась со слугою.
Пот между тем с нетерпенья дождем так с меня и катился
От головы до подошв. «О Болан, да как же ты счастлив,
Что с такой ты рожден головой!» — я подумал. А спутник
Улицы, город хвалить принялся. Но, не слыша ни слова,
«Верно, ты хочешь, сказал, ускользнуть от меня: я уж вижу!
Только тебе не уйти: не пущу и пойду за тобою!
А куда ты идешь?» — «Далеко! Мой знакомый — за Тибром;
Там, у садов; он с тобой незнаком. Что кружить попустому!»
20 «Я не ленив — провожу!» Опустил я с отчаянья уши,
Точно упрямый осленок, навьюченный лишнею ношей.
А сопутник опять: «Если знаю себя я, конечно,
Дружбу оценишь мою ты не меньше, чем дружбу другого,
Виска [59] , сказать например, или Вария. Кто сочиняет
Столько стихов и так скоро, как я? Кто в пляске так ловок?
В пенье же сам Гермоген мой завистник!» — «А что, — тут спросил я,
Чтобы прервать разговор, — есть и мать у тебя и родные?»
59
Виск — один из сыновей Вибия Виска, друга Августа.
«Всех схоронил! Никого!»—Вот прямо счастливцы! — подумал
Я про себя, — а вот я... еще жив на мученье! Недаром,
30 Жребий в урне встряхнув, предрекла старуха сабинка:
«Этот ребенок, — сказала она, — не умрет ни от яда,
Ни от стали врага, ни от боли в боку, ни от кашля,
Ни подагра его не возьмет... Но как в возраст придет он,
Надо беречься ему болтунов!» — Вот дошли мы до храма
Весты, а дня уж четвертая часть миновала! Мой спутник